Узы крови - Хамфрис Крис. Страница 89

Но на этот раз так не будет, потому что у них отряд маленький — всего шестнадцать охотников. Нет времени строить изгороди, так что они принесли старые с места прежней охоты, залатав прорехи и заменив подгнившие прутья. Земля сама создала для них удобную площадку: там, где долина сужалась, склоны оказались довольно крутыми. Так что они перегородили ее всего несколькими изгородями.

Черный Змей с половиной отряда ждал там. Отетиан с остальными должен был поджечь сухой кустарник. Пугая оленей криками и пожаром, охотники погонят животных прямо на засаду. И для пира они привезут только свежее мясо.

И, как сказал Отетиан Тагаю, им повезло еще в одном. Хотя традиционно этот остров считался охотничьими землями тахонтенратов, но отряды ловцов все чаще и чаще натыкались здесь на врагов, нундаваоно — племя Большой Горы, которое носит на коже татуировку и отличается большой жестокостью. В последнее время немало воинов были убиты или захвачены в плен. Но, по словам Отетиана, Черный Змей провел разведку и не обнаружил признаков присутствия неприятеля.

— А уж он их метки знать должен, — напомнил своему собеседнику Отетиан, — потому что когда-то и сам был одним из них. Пока не родился заново, как один из нас.

Вечернее солнце косыми лучами пробивало плотный шатер листвы. Тагай выпрямил спину и повращал плечами и шеей. Потом уже в десятый раз убедился в том, что тетива натянута именно так, как ему удобно. Тагай пользовался детским луком, и хотя этот лук был достаточно мощным, все же он уступал тем громадным лукам, которыми были вооружены большинство воинов. Чтобы натягивать такие, приходилось тренироваться всю жизнь.

Тагай понимал, что пока его еще нельзя назвать охотником, но твердо намеревался сделать все, что будет в его силах. Сказать по правде, Тагай очень радовался тому, что врагов нигде не видно. Хотя долгие часы он потратил на уроки фехтования и даже несколько раз сражался во Франции, это были пьяные ссоры, в которые он ввязывался из-за женщин и чрезмерной выпивки, — обычно такие дуэли заканчивались несколькими порезами и спасенной честью. Выступить против татуированного воина, исторгающего боевой клич и вооруженного каменным томагавком, было бы чем-то совсем иным.

Вся цепочка воинов получила огни и разошлась. Когда последний занял свое место, Отетиан быстро разобрал устройство для добывания огня и выпрямился. Большинство охотников, выстроившихся поперек входа в долину, словно бусы вампума, могли его видеть. Так что его крик предназначался тем немногим, которые его не видели, а также тем, кто Дожидался впереди.

— Ай-ии! — крикнул Отетиан и с этим возгласом вывернул содержимое своей чаши на кучу хвороста у своих ног.

Тагай и остальные сделали то же самое. Сухая трава загорелась, огонь переметнулся на ветки и начал распространяться. Ветер раздувал пламя, и вскоре задымились небольшие кусты. То тут, то там какой-нибудь кустик вспыхивал костром, и оранжевые языки обжигали нижние ветки деревьев. Листья сворачивались, шишки тлели. Ветер дул охотникам в спины, так что дым пошел в долину.

— Вперед! — крикнул Отетиан. — Олени его уже почуяли.

Он устремился вперед, а Тагай и остальные воины побежали следом. Почти тут же раздался громкий треск. Огромная туша выпрыгнула из кустарника в ста шагах перед ними.

— Ату его! — крикнул Тагай, издав клич, который уместен был бы на королевской охоте под Парижем.

Поняв это, он прикусил язык и стал слушать крики окружавших его тахонтенратов, стараясь подражать им.

Тропа пошла под уклон, а стены долины стали подниматься: долина быстро сужалась. Олени были теперь видны лучше, они сбивались в стайки. Их оказалось не меньше пятидесяти. Некоторые, словно ощущая ожидавшую впереди опасность, приостанавливались и начинали поворачивать назад, но вопли загонщиков и сгущавшийся дым гнали их дальше.

Тагай и Отетиан, самые быстрые бегуны, опередили остальных и по мере сужения долины двигались все ближе друг к другу. Держась всего в нескольких шагах, они перескакивали через кусты и возбужденно голосили.

Огромная тень резко остановилась перед ними и повернулась. Это оказался громадный самец с могучим разветвлением рогов и рыжеватой, лохматой грудью. При приближении людей он опустил голову. Отетиан даже на бегу сумел наложить стрелу на натянутый лук. Охотник выстрелил; стрела ударила в рог оленя, отлетев к дереву. Олень захрапел и бросился бежать, но не по долине, а в сторону, по едва заметной тропе.

— Тагай! Беги за ним, он твой! — крикнул Отетиан. — Я уже здесь охотился. Эта тропа ведет к реке. Ты сможешь убить его, когда он поплывет. Беги!

Они разделились. Отетиан побежал дальше по прямой, загоняя стадо, а Тагай повернул, неловко пытаясь на ходу достать стрелу. Тропа была узкая, пересеченная множеством корней. Один раз Тагай споткнулся и зашатался, но не упал. Он бежал, слыша, как крики позади постепенно затихают.

Тропа сузилась еще сильнее, а потом вдруг расширилась и вышла к протоку. Постепенно он тоже начал становиться шире. Тагай бежал по берегу, ставя ноги в свежие, четкие отпечатки копыт. А потом густая растительность отступила, и молодой человек оказался на прогалине.

Олень ждал в центре нее. В десяти шагах за его спиной оказался небольшой водопад, низвергавшийся в озерцо. Животное стояло, поводя взмыленными мохнатыми рыжими боками, облепленными глиной. Когда Тагай выбежал из-за деревьев, олень всхрапнул и повернулся к обрыву. Было видно, как животное колеблется. А потом величественные рога качнулись и опустились.

«Он — воин, — подумал Тагай. — Он предпочел остаться и сражаться».

Стрела уже была наложена на тетиву. Тагай натянул ее До упора, ощутив мощь, скрытую даже в этом небольшом оружии. Молодой человек посмотрел на кремневый наконечник с узким острием — идеальный для охоты на оленя. Отлично подходит для того, чтобы убить добычу с близкого расстояния. А потом юноша перевел взгляд дальше, устремив его на самого оленя. И посмотрел прямо в глаза могучему самцу. Тагай увидел оленя впервые с тех пор, как встретил тахонтенратов, племя Оленя. Теперь ему стало понятно, почему им захотелось назвать себя в честь этого зверя. Самец был великолепен. И вот он оказался в ловушке — его земля охвачена пламенем. В этом он тоже был похож на народ, назвавшийся в его честь.

Тагай опустил лук и ослабил его натяжение.

— Иди, брат, — сказал он. — У нас и без тебя хватит мяса для пира.

Олень не шевелился, продолжая пристально смотреть на охотника.

— Уходи! — крикнул Тагай. Шагнув вперед, он замахал руками.

Олень повернулся, побежал, согнул ноги и прыгнул. Идя вперед, Тагай услышал плеск — и когда охотник оказался на уступе над озерцом, олень уже быстро плыл по течению, к широкой воде.

Шум охоты, который отошел куда-то далеко, вернулся и нахлынул с новой силой. Тагай услышал крики людей: некоторые все еще гнали оленей, другие издавали торжествующие возгласы. До юноши донеслись звон спускаемой тетивы, свист стрел, глухие удары попаданий, звериные вопли боли и страха. А потом он уловил еще один звук. Этот звук был Тагаю знаком. Этот звук никак не должен был здесь прозвучать. И в одно мгновение этот звук изменил все.

Тагай услышал выстрел испанского мушкета.

Джанни Ромбо отложил еще дымящийся мушкет и потянулся к перевязи, чтобы взять первый из кремневых пистолетов. Мать научила его пользоваться большим оружием. И кроме того, он унаследовал ее инстинктивную меткость. Один из этих «людей Оленя» только что в этом убедился. Джанни надеялся, что еще двое вскоре обнаружат, что пистолетом он владеет не хуже, чем ружьем.

Дикари-убийцы! Они ничем не лучше — нет, они хуже евреев, на которых он охотился на улочках Рима. У евреев хотя бы часть учения совпадает с верой христиан. А эти — язычники, поклоняющиеся своим варварским божкам. Английский иезуит хотел привести их ко Кресту через любовь Иисуса: он даже начал проповедовать в то недолгое время, которое они провели среди татуированных дикарей. Но Джанни знал, что одного Креста мало. Необходимо пустить в ход и меч. Или, в данном случае, пистолет.