Лабиринт - Мосс Кейт. Страница 42

Проходя в мозаичной тени деревьев, разглядывая выставленные в витринах духи и наряды, она понемногу приходила в себя. Ей уже было стыдно за безумный побег прошлой ночи. Настоящая паранойя, надо же так перетрусить! Утром сама мысль о слежке казалась нелепостью. Пальцы нащупали в кармане листок с номером. «Его-то ты не придумала!»

Элис выбросила последнюю мысль из головы. Она твердо решила быть оптимисткой и с надеждой смотреть в будущее. И получить все возможные удовольствия от дня в Тулузе.

Она бродила по улицам и переулкам, предоставив ногам самим выбирать дорогу. Красные кирпичные фасады зданий, украшенные резным розоватым камнем, выглядели скромно и элегантно. Таблички с названиями улиц, площадей и фонтанов напоминали о долгой и славной истории города. Имена полководцев, средневековых святых, поэтов XVIII столетия, борцов за свободу в XX веке — гордое прошлое от римских времен до наших дней.

Элис зашла в собор Сен-Этьен в основном ради того, чтобы укрыться от солнца. Она с детства, с первых экскурсий с родителями, полюбила спокойную тишину церквей и соборов и с удовольствием провела полчаса, читая надписи на стенах и разглядывая витражи.

Почувствовав голод, Элис решила закончить осмотр и пойти перекусить. Но не прошла она и пяти шагов, как услышала детский плач. Обернулась на голос, но никого не увидела. Пошла дальше, ощущая смутное беспокойство. Всхлипывания становились громче. Теперь она слышала и чей-то шепот. Мужской голос прошипел в самое ухо: «Heretique, heretique…»

Элис развернулась как ужаленная.

— Эй… — позвала она. — Allo? Il у a quelqu'un? [54]

Никого. Только зловещий шепот снова и снова повторяется в ушах: «Heretique, heretique…»

Элис зажала уши ладонями. На колоннах, на сером камне стены проступали лица. Искаженные мукой рты, молящие о помощи руки просачивались из тайных закоулков собора.

Одна фигура оказалась ближе других. Женщина в длинном зеленом платье и красном плаще то появлялась, то пропадала среди теней. В руках она несла плетеную корзинку. Элис окликнула ее в тот самый миг, когда трое мужчин показались из-за колонны. Женщина вскрикнула, почувствовав схватившие ее руки. Монахи увлекали отбивающуюся жертву прочь.

Элис пыталась крикнуть им, но из горла не вырвалось ни звука. Только женщина, казалось, услышала и, обернувшись, взглянула прямо в глаза Элис. Но монахи уже окружили ее. Просторные рукава черными крыльями распростерлись над ее головой.

— Не трогайте ее! — выкрикнула Элис, бросившись к ним.

Но видение отступало перед ней, удалялось, пока не исчезло совсем. Они словно растворились в каменной кладке стен.

Элис ошеломленно потрогала камни. Оглядывалась по сторонам, ища объяснения, но собор уже снова опустел. Она метнулась к выходу, каждую секунду ожидая, что люди в черном погонятся следом, остановят. За дверями все было как прежде.

«Все в порядке. Все хорошо». Тяжело дыша, Элис привалилась к стене. Приходя в себя, она начинала сознавать, что ее захлестывает не столько ужас, сколько горе. Ей не нужно было заглядывать в книги по истории, чтобы сказать: здесь произошло что-то ужасное. Здесь пахло страданием, и сквозь асфальт и бетон проступали шрамы. Призраки сами рассказывали свою историю. Она поднесла руки к щекам и поняла, что плачет.

Как только ноги снова согласились ее держать, Элис вернулась в центр города. Она была полна решимости уйти как можно дальше от собора Сен-Этьен. Что с ней происходит, Элис не понимала, но сдаваться не собиралась.

Успокаивая себя зрелищем обычной будничной жизни города, она вышла на небольшую пешеходную площадь. В правом углу в окружении розовых цикламенов блестели серебром столики уличного кафе.

Элис заняла единственный свободный столик и сразу сделала заказ, приказывая себе расслабиться. Выпив два стакана воды, она откинулась на спинку с твердым намерением радоваться мягкому солнечному теплу, согревающему щеки. Налила стакан розовой воды, добавила несколько кубиков льда, отпила. Не так-то легко ее сломать.

Но и не скажешь, что с нервами все в порядке…

Весь год у нее не удался. Элис порвала давние отношения со своим парнем. Их близость не один год явно умирала, и сам разрыв принес облегчение, но оттого не стал менее болезненным. Гордость ее была растоптана, и на сердце остались шрамы. Чтобы забыть о нем, она усердно работала и усердно развлекалась — лишь бы ни о чем не думать. Две недели на юге Франции должны были помочь подзарядить батареи. Поставить ее на ровный киль.

Элис поморщилась. Ну и отдых получился!

Появление официанта прервало сеанс самокопания. Омлет был великолепен: желтый, со слезой, щедро заправленный грибами и петрушкой. Элис сосредоточенно ела. Только вытирая хлебной коркой последние капли масла, она задумалась, как провести остаток дня.

К тому времени, когда подали кофе, она уже знала как.

Библиотека Тулузы оказалась большим квадратным зданием. Элис махнула перед носом скучающего дежурного своим пропуском в читальный зал Британской библиотеки, и этого хватило, чтобы ее пропустили. Поблуждав немного по лестницам, она отыскала впечатляющий исторический отдел. Столы стояли четырехугольником посреди помещения, посередине тянулась цепочка настольных ламп. В этот жаркий июльский вечер почти все места оказались свободны. То, что искала Элис — компьютерный терминал, — располагалось на столах вдоль всей дальней стены. Зарегистрировавшись у дежурного, Элис получила пароль допуска и ей выделили один из входов.

Дождавшись соединения, она сразу набрала в окошке поиска слово «лабиринт». Зеленое загрузочное окно в нижней части экрана быстро заполнилось. Чем мучиться, напрягая память, Элис надеялась найти копию своего лабиринта среди сотен сайтов. Удивительно, как такая простая мысль не пришла ей в голову раньше.

Очень скоро обнаружилась разница между отпечатавшимся у нее в мозгу рисунком с кольца и пещерной стены и традиционными лабиринтами. Классический лабиринт представлял собой концентрические круги, соединенные проходами, ведущими к центру, между тем как Элис была почти уверена, что ее чертеж, найденный на пике де Соларак, состоял из тупиков и мертвых петель и не имел выхода.

Она прочитала, что смысл и происхождение символа лабиринта, фигурирующего во множестве мифов и древних культур, считались сложными и многозначными. Первому из найденных лабиринтов насчитывалось более трех тысяч лет. Находили узоры лабиринтов, вырезанных на дереве и выбитых на камне, вычерченных на черепичных табличках и вытканных на полотне. Бывали и ландшафтные лабиринты, созданные на полях или из садовых изгородей.

Первые лабиринты в Европе относили к бронзовому веку или к самому началу железного — от 1200 до 500 лет до н. э. Их обнаруживали вблизи древних торговых городов Средиземноморья. Резьбу на камне, датировавшуюся 900–500 годом до н. э., нашли в долине Вал Камоника на севере Италии, в Понтеведра в Галисии и на северо-западе Испании, в Кабо Фистерра Финистерре. Элис внимательно просмотрела иллюстрации. Они оказались ближе всего к тому, что она искала. И все же она покачала головой: похоже, но не совсем.

Казалось разумным предположение, что символ проник с Востока или из Египта со странствующими купцами и торговцами и видоизменился, взаимодействуя с элементами новых культур. Естественным представлялось и то, что лабиринт — дохристианский символ — был усвоен христианской церковью. И византийское, и римское христианство беззастенчиво присваивало и включало в себя символику и мифы более древних религий.

Несколько сайтов были посвящены самому знаменитому, Кносскому лабиринту на острове Крит, где, по преданию, был заключен мифический Минотавр — получеловек, полубык. Элис закрыла их, догадываясь, что эта линия поиска заведет в тупик. Правда, ее заинтересовало примечание, что чертеж минойского лабиринта был обнаружен при раскопках древнего города Аварис в Египте — датирован 1550 годом до н. э., в храмах Ком-Омбо в Египте и Севилье. Элис постаралась это запомнить.