Американские партизаны - Рид Томас Майн. Страница 19

Обыкновенно люди, тоскующие о чем-либо, предаются своему чувству, скрываясь от людей. Дочь дона Игнацио избрала для этого бельведер, где проводила большую часть дня в совершенном уединении. Отец ее, занятый государственными делами, проводил свое время во дворце.

В этот день, однако, Луиза, поднявшись на асотею, была, очевидно, погружена в другие мысли. Взор ее, обычно равнодушно блуждающий по живописным просторам, был сегодня устремлен на то место, где дорога, идущая вдоль Чапультепекского акведука в Такубаю, сворачивает влево, теряется среди плантаций и исчезает из виду.

Почему Луиза не отрывала глаз от этого поворота? Почему лицо ее так оживилось? Взгляд ее лихорадочно горел, устремленный навстречу не блестящему всаднику на красивом коне, а простому пешеходу — слуге, которого она послала в Такубаю и возвращения которого теперь ожидала. Данное ему поручение требовало большой ловкости и осторожности, но метис Хосе обладал и тем, и другим. Он должен был узнать, нет ли среди пленных, отведенных в Такубаю, человека по имени Флоранс Керней.

Можно, пожалуй, удивиться, почему молодая девушка не сделала этого раньше. Но дело в том, что Луиза только накануне возвратилась в город из загородного поместья и узнала, что пленники, столь давно ожидаемые, наконец прибыли. Ей не пришло в голову навести справки в Аккордаде, хотя она и слышала, что несколько пленных было помещено в эту тюрьму. По ее мнению, если дон Флоранс избежал смерти, то никак не мог быть подвергнут подобному унижению.

Когда она сидела так, сгорая от нетерпеливого ожидания, лакей подал ей конверт с гербом на печати. В конверте оказался пригласительный билет: сам диктатор предлагал ей участвовать в большой процессии, назначенной на следующий день. Внизу было указано, что в ее распоряжении будет парадная карета. Сколько женщин в Мексике позавидовали бы подобному приглашению! Заметьте, что Антонио Лопес де Санта-Ана не только подписался собственноручно на этом приглашении, но еще приписал «con estima particular».

Эта лесть, однако, не только не доставила удовольствия Луизе Вальверде, но, напротив, вызвала у нее отвращение и даже страх. Уже не первый раз диктатор оказывал ей внимание, осыпая любезностями. Она отбросила билет с пренебрежением и начала снова всматриваться вдаль, надеясь увидеть своего посланца. О приглашении же диктатора она тут же совершенно забыла, как будто и не получала его.

Через несколько минут ее снова отвлекли от пристального ожидания. Но был уже не лакей, а молодая женщина, красота которой представляла удивительный контраст с красотой Луизы. У Луизы, хотя она была испанского происхождения, были золотистые волосы и нежно-белый цвет лица. Та же, которая в эту минуту входила на асотею, была смуглая брюнетка, ее роскошные черные волосы были зачесаны высоко на затылок, легкий пушок над верхней губой еще более оттенял белизну зубов. Яркий румянец на ее щеках напоминал по цвету розу. В этом лице женское очарование сочеталось с какой-то дикой оригинальностью, прибавляющей очарованию известную остроту. Молодая женщина, наружность которой мы только что описали, была красавица Изабелла Альмонте, «львица» мексиканского общества.