Тридцать лет среди индейцев: Рассказ о похищении и приключениях Джона Теннера - Теннер Джон. Страница 38

Наши предводители и не подумали отказаться от своей цели, и мы несколько дней подряд шли по следам сиу. В каждой из брошенных ими стоянок мы находили то место, где они занимались гаданием, и по их знакам убеждались в том, что враги точно знали о нашем передвижении. У молодых воинов из нашего отряда начала уже проявляться склонность к дезертирству. Вожди пытались предотвратить бегство, устанавливая посты не только во время стоянок, но и на марше. Впрочем, эта мера, к которой часто прибегают индейцы, всегда оказывается бесполезной. Она только увеличивает число дезертиров, так как молодые люди склонны сопротивляться любому принуждению. После того как мы, преследуя сиу, пересекли реку Сент-Питерс, молодежь становилась все беспокойнее и непослушнее. В верховьях этой реки торговцы основали укрепленную факторию, где и нашли прибежище сиу. Когда мы находились уже в одном дне пути от фактории, страх и нерешительность начали проявляться почти у всех участников похода. Предводители хотели выслать вперед нескольких юношей для разведки позиций врага, но охотников среди них не нашлось.

Мы задержались на некоторое время, не продвигаясь вперед, но и не отступая, и воспользовались случаем, чтобы раздобыть необходимые нам мокасины и ряд других вещей. Если кто-либо из индейцев, участвующих в военном походе, нуждается в мокасинах, порохе, пулях или других жизненно важных вещах, ему достаточно взять в руку необходимый ему предмет и пройти с ним по лагерю, останавливаясь около тех своих соратников, от которых он рассчитывает получить помощь. Говорить ему при этом совсем не нужно, так как те воины, у которых много вещей, необходимых их товарищу, обычно тотчас делятся с ним. Если же такая попытка не увенчается успехом, то сам вождь обходит людей и отбирает все, что нужно, у тех, кто располагает излишками. Во время такого обхода вождя, одетого , в боевой наряд, сопровождают два молодых воина.

После двухдневного пребывания около укрепленной фактории мы повернули назад, но, не желая полностью отказаться от своих намерений, решили все же еще раз побывать в деревне у горы Вождя. Здесь мы рассчитывали встретить хотя бы нескольких врагов. У нас было много лошадей, и наши юноши ехали так быстро, что нагнать их было невозможно. Покинув гору Вождя и направляясь домой через прерии, мы обнаружили, что нас преследует отряд сиу, состоявший примерно из 100 человек.

У Гауненоуэя, большой реки, берущей начало на горе Вождя и впадающей в Ред-Ривер в нескольких днях пути от озера Траверс, Пе-шау-ба поссорился из-за лошади с оджибвеем, по имени Ма-ме-но-гуау-синк. Эту лошадь я отобрал у индейцев кри, друживших с ассинибойнами, в качестве возмещения за украденных у меня раньше коней. Ма-ме-но-гуау-синк убил как-то одного из кри и теперь старался приобрести себе среди них друзей. Мы с Пе-шау-бой шли несколько в стороне от главного отряда, причем я вел лошадь в поводу, как вдруг к нам приблизился Ма-ме-но-гуау-синк в сопровождении нескольких своих приятелей и стал требовать коня обратно. Пе-шау-ба взвел курок своего ружья, приставил дуло к груди индейца и так запугал его своими угрозами, что тот отказался от своих притязаний. После этой ссоры оттава, которых осталось 10 человек, пошли в арьергарде у Пе-шау-бы, который присоединился к отряду, чтобы предотвратить дальнейшие стычки из-за лошади. Все оттава считали, что она должна остаться у меня.

Четверо из наших воинов прошли пешком от горы Вождя до Пембины за шесть дней; но основной группе, хотя в ней и было много всадников, потребовалось на этот переход 10 дней. Один из четырех пеших индейцев был старый оттава, родом из Вау-гун-ук-кецце (Л’Арбр-Крош).

Прибыв к Пембине, я узнал, что моя семья ушла к устью Ассинибойна. Когда наш отряд распался и большинство друзей уже покинуло меня, однажды мою лошадь все-таки украли ночью. Я знал, кто это сделал, и, так как палатка этого человека стояла недалеко от моей, на следующее утро, вооружившись, отправился к нему, чтобы отобрать коня. Но по дороге я встретился с Пе-шау-бой, который, не расспрашивая, тотчас понял мои намерения и строго-настрого запретил идти дальше.

Пе-шау-ба был хорошим человеком, пользовавшимся в отряде большим уважением. Я мог бы не послушаться и вернуть свою лошадь, но предпочел возвратиться с ним обратно. У меня уже не было мокасин, и пропажа лошади так раздосадовала меня, что я потерял аппетит. Через два дня я наконец добрался до своих совсем обессилевшим, с израненными и опухшими ногами; семью же свою застал чуть не умиравшей от голода. Мое отсутствие продолжалось три месяца. И эти три месяца долгих и тяжелых походов были затрачены. впустую.

Нужно было тотчас отправляться на охоту, хотя ноги так болели, что я едва передвигался. Но мне посчастливилось наутро после возвращения подстрелить болощого лося. В тот же день выпал снег глубиною 2 фута, что позволило мне добыть много дичи.

Глава IX

Я посещаю несколько деревень ассинибойнов, чтобы вернуть украденных лошадей. – Странные обычаи. – Я добываю лошадь у индейца ассинибойна. – Военный поход к Черепашьей горе. – Бой в деревне манданов. – Наставления пророка из племени шауни. – Последствия пьянки.

Вскоре после возвращения я узнал, что ассинибойны похваляются тем, что украли у меня лошадь. Я было уже совсем собрался идти к ним, когда один оджибвей, несколько раз пытавшийся отговорить меня от намерения вернуть эту лошадь или получить взамен ее другую, предложил мне свою собственную, однако с условием, чтобы я отказался от своих замыслов. Соблюдая это условие, я не поднимал разговоров о лошади.

Пробыв зиму близ устья Ассинибойна, мы перебрались к Большой Лесной реке, чтобы заняться сахароварением. Но и там мне сказали, что ассинибойны все еще похвалялись кражей моей лошади. Мне удалось уговорить Ва-ме-гон-э-бью сопровождать меня к ассинибойнам и помочь отобрать свою лошадь. Через четыре дня мы дошли до первой деревни ассинибойнов, находившейся примерно в 10 милях от фактории на Мауе-Ривер. Эта деревня состояла приблизительно их 10 кожаных палаток. Нас обнаружили еще до того, как мы туда пришли. Ведь ассинибойны – отколовшаяся группа сиу, сдружившаяся с оджибвеями, – постоянно боятся нападения своих прежних соплеменников и выставляют сторожевые посты для наблюдения за незнакомыми пришельцами. Спор, из-за которого эта группа бвои-нугов, или «поджаривающих» (так оджибвеи называют племя сиу), отделилось от своего племени, произошел несколько лет назад; разгорелся он из-за женщины. Теперь среди ассинибойнов живет так много оджибвеев и кри, что почти все они понимают язык оджибвеев, хотя сами говорят на совсем другом диалекте, совершенно таком же, как сиу [82].

Среди мужчин, вышедших нам навстречу, был и Ма-ме-но-гуау-синк – тот самый индеец, у которого произошла ссора с Пе-шау-бой, заступившимся за меня. Он спросил, зачем мы явились. Я ответил: «Мы пришли по поводу лошадей, которых ассинибойны у нас украли». «Лучше будет, если вы вернётесь туда, откуда пришли, – последовал ответ, – ибо, если вы войдете в деревню, вам не уйти живыми». Не обращая внимания на эти угрозы, я стал расспрашивать о Ба-гис-кун-нунге, чьи родичи украли наших лошадей. Но никто не знал, где находится этот человек, так как тотчас после возвращения из похода он отправился вместе с сыновьями к манданам и еще не возвратился. Когда они были у манданов, прежний владелец моей лошади узнал ее и отобрал у сына Ба-гис-кун-нунга. Тогда тот украл хорошую вороную лошадь, чтобы возместить утрату, и скрылся. С тех пор о нем ничего не слышно.

Ва-ме-гон-э-бью, которого такой прием несколько охладил, а возможно, даже испугал, начал меня уговаривать не продолжать поиски лошади. Убедившись, что его советы на меня не подействовали, брат возвратился домой, предоставив мне самому улаживать свои дела. Но это меня не обескуражило: я предпочитал розыски по всем деревням и стоянкам манданов возвращению домой без лошади. Отправившись в торговую факторию на Маус-Ривер и объяснив там цель своего путешествия, я получил два фунта пороха, 30 пуль, несколько ножей и ряд других мелких вещей. Кроме того, мне точно объяснили, как найти ближайшую деревню манданов. Как-то, пересекая очень широкую прерию, я увидел вдали какой-то предмет, лежавший на земле и напоминавший древесный ствол. Прекрасно зная, что здесь не могло быть дерева, если только его не принес сюда человек, я подумал, что это брошенная одежда или труп мужчины, погибшего на охоте.