Перст судьбы - Рид Томас Майн. Страница 32

Во время этого разговора незнакомец стоял молча и неподвижно. Внезапно обернувшись к нему, генерал вскричал громовым голосом:

— Вы лжец, милостивый государь!

— Molte grazie, синьор, — отвечал нотариус с ироническим поклоном. — Это оскорбление, довольно неудачное для человека, приехавшего из Италии, чтобы оказать услугу вам или вашему сыну — это все равно.

— Берегитесь, сударь! — сказал угрожающим тоном Нигель. — Вы совершили большую неосторожность, явившись в нашу страну. Вас могут арестовать и заключить в тюрьму за вымогательство денег под вымышленным предлогом.

— Его превосходительство не арестует меня по двум причинам. — Во-первых, я не выдумывал никаких предлогов; во-вторых, подчиняясь гневу, он обрекает на ужасную судьбу своего сына. В тот момент, когда те, в чьих руках находится он, узнают, что я арестован в Англии, они поступят с ним так жестоко, как не можете вы поступить со мной. Помните одно, что я только посредник, и мне поручено только вручить вам это письмо. Я не знаю тех, кто послал его. Я только делаю свое дело. Я просто посланец от них и от вашего сына. Но смею вас заверить, что дело очень серьезно и что жизнь вашего сына зависит не только от моей безопасности, но и от того ответа, который вы мне дадите.

— Оставьте! — вскричал генерал, — нечего мне втирать очки! Если бы я поверил хоть одному слову вашей истории, мне нетрудно было бы освободить сына. Правительство, конечно бы, помогло мне, и вместо тридцати тысяч ваши бандиты получили бы то, чего они уже давно заслуживают — по веревке для виселицы.

— Боюсь, синьор генерал, что вы сильно заблуждаетесь. Ваше правительство не может вам оказать никакой услуги в этом деле, точно так же, как и правительства всей Европы. Ни король Неаполитанский, в подданстве которого они состоят, ни папа, во владения которого часто делают набеги бандиты, не могут справиться с ними. Чтобы освободить вашего сына, есть одно средство — заплатить требуемую сумму.

— Уходите, презренный! — зарычал генерал, истощив все свое терпение. Уходите немедленно, иначе я велю вас выбросить за окно!

— Вы сильно раскаетесь в этом, — отвечал маленький итальянец, со злобной улыбкой направляясь к двери. — Buona notte, синьор генерал! Утро вечера мудренее, может, вы успокоитесь и взглянете серьезно на мое предложение. Если у вас есть какое-нибудь поручение к сыну, которого вы, верно не увидете, я исполню его, несмотря на оказанный мне прием. Ночь я проведу в соседней гостинице и уеду завтра в полдень. Buona notle, buona notte!

С этими словами иностранец вышел из столовой.

Генерал остался стоять на месте со сверкающими глазами и дрожащими губами. Только страх скандала не позволил ему достойно наказать наглого незнакомца.

— Вы не напишете Генри? — спросил Нигель с явным желанием получить отрицательный ответ.

— Ни слова! Пусть выпутывается, как знает! Сам виноват! Что же касается истории с разбойниками…

— О, это слишком нелепо! — перебил Нигель. — Бандиты, в руки которых он попал, просто римские мошенники. Они послали этого человека, чтобы привести в исполнение свой план.

— О, мой сын, о несчастное дитя! Быть в сообществе с подобными созданиями! Устраивать заговор против собственного отца, о Боже мой!

Ветеран упал на софу с раздирающими рыданиями.

— А если я ему напишу, отец? — спросил Нигель. — Только несколько слов, чтобы дать понять, как вас терзает его поведение. Хороший совет поможет ему.

— Как хочешь, но, я думаю, надежды нет. Ах, Люси, Люси! Как хорошо сделал Бог, что призвал тебя к себе! Это бы тебя убило.

В ту же ночь Нигель написал письмо виновному брату и отослал его итальянцу. Верный своему обещанию, итальянец оставался в гостинице до полудня, а потом отправился на станцию железной дороги.