Гаспар гаучо - Рид Томас Майн. Страница 28

— Зачем ты спрашиваешь? — недоверчиво взглянула на нее Франческа.

— Потому что Насена может дать тебе свободу, если ты хочешь.

— Хочу ли? — воскликнула девушка. — Ты смеешься надо мной! Конечно, хочу. Но как ты освободишь меня?

— Насена возвратит тебя твоим бледнолицым.

— Они далеко отсюда. Разве ты отвезешь меня к ним?

— Нет. Но ты ошибаешься. Твои друзья близко. Они ждут тебя.

На мгновение глаза пленницы засветились давно потухшим огоньком надежды. Но недоверие снова овладело ею.

— О ком ты говоришь, Насена? — спросила она.

— О твоем брате, бледнолицем юноше, о твоем двоюродным брате и гаучо, который привел их сюда. Все трое ждут тебя недалеко от города, по ту сторону холма. Насена говорила с ними и обещала привести тебя. Белая сестра! — сказала она тоном, который не позволял усомниться в ее искренности. — Не будь так недоверчива. Насена сдержит свое слово. Она отдаст тебя твоему брату и другу, который ждет тебя с таким нетерпением.

Пленница удивленно взглянула на свою освободительницу. Неужели Насена угадала ее тайну? Каким образом?.. Ведь не выдал же ее Киприано, с которым она виделась и говорила? Франческа забыла, что индианка несколько лет жила недалеко от них и со свойственной ее расе проницательностью, хотя она и не бывала у них в доме, угадала, что между Франческой и ее кузеном существует чувство нежнее братского.

Между тем Насена стала торопить ее, снова напоминая о дорогом человеке, который ждет.

Франческа не заставила себя долго уговаривать.

— Я верю тебе, Насена, — сказала она. — Ты назвала меня своей белой сестрой. Я готова следовать за тобой всюду.

Франческа протянула Насене руку. Индианка взяла ее и уже хотела выйти за дверь, как вдруг вспомнила о стражнике. Лицо ее омрачилось. Ей пришла в голову мысль, что он помешает им бежать.

Франческа поняла ее колебания. Зная, что тюремщик может слышать их, они стали шепотом советоваться.

Насена, как более опытная, решила выйти не скрываясь, как бы с согласия Шеботы. Если он остановит их, они постараются бежать. За дверью слышались тяжелое дыхание невольника — он страдал астмой — и его шаги. Медлить было невозможно.

Держа друг дружку за руки, девушки перешагнули порог.

— Я забыла сказать тебе, — сказала Насена стражу, — что увожу ее. Шебота велела привести к ней бледнолицую пленницу.

— Ты не смеешь сделать это! — сердито закричал невольник. — Шебота убьет меня, если узнает, что я отпустил пленницу.

— Но сама Шебота приказала мне.

— Я ничего не знаю об этом.

— Ты забыл, что я тебе дала?

Насена указала на страшные четки, которые он взял от нее как залог.

— Не забыл, — сказал невольник, встряхнув ожерелье так, что зубы застучали. — Но я не могу отпустить с тобой бледнолицую девушку. Это может стоить мне жизни.

— Зачем тебе жизнь в неволе? — вдруг спросила Франческа на его родном языке.

Невольник вздрогнул, удивленно взглянул на молодую девушку и потер глаза, как будто проснулся от долгого сна.

— Что ты говоришь? — воскликнул он. — Свобода! Свобода!.. Я давно лишен ее… Я раб Шеботы… Я никогда не буду свободен.

— Можешь, если хочешь, сейчас же быть свободным.

— Хочу ли? Ты шутишь? Только покажи мне дорогу и пусть Шебота…

— Шебота тебе ничего не сделает. Слушай меня. — Франческа говорила медленно. — Мы с тобой одного племени, одной расы. За мной приехали друзья. Они близко. У тебя тоже должны быть друзья, там, на родине. Отчего бы тебе не вернуться к ним?

— Отчего бы не вернуться? — повторил он. — Если ты возьмешь меня с собой, я пойду.

— Я охотно возьму тебя с собой. Бежим скорее!

С этими словами Франческа взяла за руку своего недавнего тюремщика.

Удивленная таким внезапным проявлением ума у человека, которого все давно считали помешанным, Насена молча пошла вперед. Пленники последовали за ней, попросив ее указывать им путь.

LV. Неудачное падение

Когда Насена отправилась в город, гаучо и его товарищи стали готовиться в обратный путь. Они решили спуститься с холма по тропинке. Уходя, Насена обещала привести пленницу к подошве холма. На этом оканчивалась ее миссия, дальше они должны были действовать сами.

Местом встречи назначено было начало тропинки у хлопчатника. Насена хорошо знала это дерево. В детстве она играла под ним, позже отдыхала в его тени. Тропинка эта была кратчайшим путем к холму. Боялись друзья лишь одного — что Насена не приведет с собой Франческу. Только Людвиг не сомневался.

Странное дело, к его радости по поводу освобождения сестры примешивалась нотка грусти. Он знал, что Насена помогает им не из чувства дружбы. Ее заставляет действовать ревность. Она освобождает пленницу, чтобы досадить Агуаре. Но Людвиг никому не сказал о своих подозрениях. Разговаривать, впрочем, было и некогда. После ухода Насены Гаспар подал сигнал к отъезду и они засуетились около лошадей.

— Незачем нам оставаться в этом грустном месте, — сказал Гаспар, седлая коня. — Если краснокожая красавица обманет нас, мы попадемся здесь, как в западне. Нас окружат и отрежут нам отступление. Чем раньше мы выберемся отсюда, тем лучше. На равнине мы по крайней мере можем ускакать от преследователей. Скорее прочь отсюда! Досадно только, что нам придется тащить с собой Шеботу, хотя, конечно, она не тяжелая. Это просто мешок с костями.

— Неужели ты хочешь взять ее с собой, Гаспар? — удивлялся Киприано.

— А как же иначе? Если мы отпустим ее, за нами тотчас пошлют погоню. Если оставим привязанной к столбу, завтра утром в городе станут ее искать и, не доискавшись, придут сюда. А место здесь самое подходящее для старой ведьмы.

— Нельзя ли отвести ее в лес и там привязать к дереву? — спросил Киприано. — В частом кустарнике ее никто не увидит. А если замотать ей голову, как сейчас, она не сможет и кричать.

— Все это ни к чему! — отвечал Гаспар. — Как мы ее не спрячем, ее найдут. Эти краснокожие, как змеи, проползут сквозь какие угодно тернии. Кроме того, у них, как вам это самим очень хорошо известно, есть собаки с великолепным, как у гончих, чутьем. Они за полмили почуют старуху и приведут своих хозяев туда, где она спрятана.

— Да, при таких условиях, конечно, они найдут ее, — сказал Киприано.

— А если не найдут, подумайте, как это будет ужасно! — заметил Людвиг.

— Отчего ужасно? — удивился Киприано. — Тем лучше для нас, если не найдут.

— Но для нее-то каково! Привязанная к дереву Шебота должна будет умереть от голода и жажды. Как ни отвратительна колдунья, мы сами будем на лучше ее, если поступим с ней так жестоко.

— Да, сеньор Людвиг, — согласился с ним для вида гаучо, — может быть, вы и правы. Но не о чем спорить. Мы не можем привязать Шеботу к дереву и оставить ее уже потому, что тогда нам самим грозит подобная участь: нас прикрутят к дереву, как пук хворосту, и поджарят на медленном огне. Есть еще один способ избавиться от Шеботы, не увозя ее с собой.

— Какой? — спросил Киприано, видя, что гаучо не решается высказаться.

— Пристукнуть ее хорошенько или прирезать. Не дурно было бы также повесить эту негодяйку. Тогда индейцы найдут ее, но она не расскажет им, в какую сторону мы ускакали. Вижу, что сеньору Людвигу не нравится мой способ.

— Что угодно, только не это! — с ужасом воскликнул юноша.

— Тогда не остается никакого другого выхода, как взять ее с собой. Я согласен быть галантным и посажу ее на свое седло. Если вам надоест тащить ее с собой, можете бросить ее электрическим угрям, когда мы будем переправляться через реку. Пусть себе позабавятся ее косточками.

В другое время слова Гаспара, может быть, вызвали бы смех, но теперь юношам было не до веселья. Людвиг только улыбнулся, а Киприано слушал гаучо недовольно, так как думал о Франческе и ему было не до плоских шуток.

— Тащи ее скорее сюда, Гаспар! — сказал он нетерпеливо. — Нам надо спешить.