Люди Солнца - Шервуд Том. Страница 2

И уже в первую ночь в чужом доме Милиния сражалась за себя в полном одиночестве, и, в отличие от принца, у неё не было даже иглы. Лихорадочно вцепившись в дверную ручку, она стояла, до боли сжав пальцы, и не позволяла открыть дверь. Хилый нотариус, по-стариковски, с одышкой хрипя, толкал и толкал потемневшие от времени доски, а Милиния, чувствуя его налегания на дверь, от омерзения билась в колком ознобе, как будто прикасались непосредственно к ней.

К следующей ночи, когда в доме уснули слуги и владелец его вновь подступил к вожделенной двери, она добыла вполне действенный инструмент: одну доску из спального одра, которую вставила между ручкой и плинтусом противоположной стены.

Толстый войлок, которым она укрывалась, дарил уютное и достаточное тепло. Но не спалось ей в этом уюте. И просыпалась она задолго до нежеланного рассвета. И шептала, прилипая к подушке мокрой от слёз щекой:

– Спасите меня! Кто-нибудь, ну хоть кто-нибудь, спасите меня!

О, он был в её судьбе – лучик помощи, и заключался в далёкой, очень далёкой жизни неведомого ей замка «Шервуд», в одном его маленьком жителе – вздорном, нахальном, – и в одиноком музыканте, беспомощном, бедном. И встретиться и соединиться, чтобы донести до неё этот лучик, если учитывать многообразие непредсказуемостей человеческого муравейника, именуемого «город», эти двое вряд ли могли. Но лучший способ насмешить судьбу – это попытаться угадать её намерения.

Глава 1

Двери Любека

Я сердечно попрощался с Дамиром. Громила в куртке с рукавами из медвежьей шкуры так же обнял его, кивнул головой, обвязанной цветным пиратским платком, влез на кучерское место первой кареты и отвязал вожжи.

Свежие кони легко катили пять тяжёлых экипажей. Позади осталась кузница при въезде в Бристоль, впереди ждал пробуждённый к жизни замок имения «Шервуд». Когда до него осталось не больше четверти часа пути, я попросил Бэнсона остановить карету, вышел, отвязал привязанную к запяткам лошадь и помчался верхом предупредить находящихся в замке о приезде большой компании спасённых из плимутского рабства детей.

Знакомство

Миновав мостик с новенькими, белеющими в предрассветном сумраке перилами, я подъехал к дверям-воротам «каминного» зала. Привязал лошадь, вошёл внутрь. Навстречу мне поднялись сидевшие у жарко пылающего камина Робертсон, Носатый и Готлиб Глаз.

– Не спите? – я поднял в знак приветствия руку. – Что-то случилось?

– Ничего заметного, мистер Том, всё в порядке! – радостно ответил Готлиб. – Не спим оттого, что совсем недавно вернулись! Сделали с Робертсоном ночной рейд по окрестностям замка, на случай обнаружения ночных костров тех, кто не знает ещё, что в замке объявился хозяин.

Я благодарно кивнул. Потом, в огненно-пляшущем полумраке залы, попытался рассмотреть неясно темнеющую груду вещей, сваленных у противоположной стены.

– Там тюки с паклей, – обернулся к этой стене Готлиб, – два воза в порту было выставлено на продажу, мягкие шерстяные обрезки, очень удобная набивка для матрасов, так что забрали всю. Комплект рваных парусов, Робертсон купил за гроши – вместо простыней хотим на тюфяках расстелить, очень приятно пахнут морем. Ещё овса десяток мешков – чтоб у лошадей запас имелся, ну и для себя – пяток корзин снеди.

– Часа нет ещё, мистер Том, как из рейда вернулись, – шагнул вперёд Робертсон, – вот присели вина немного выпить, перед тем, как спать завалиться.

Готлиб, оправив одежду, туже затянул широкий походный пояс.

– А вы, мистер Том, здесь с делом? – спросил он, оглядываясь на лежащее на краю длинного стола оружие. – Приказания будут?

– Будут приказания, братцы, – ответил я, подходя к камину и протягивая к огню озябшие руки. – Гости к нам едут. Пятеро серьёзных людей, и с ними дети – тридцать два человечка. Спасли из рабства в Плимуте. Нужно будет их накормить и уложить спать.

– Здесь? – уточнил Носатый, набрасывая на плечи длинный и тёплый войлочный плащ.

– Здесь, – кивнул я. – Единственное помещение, где тепло.

– Не единственное, – потирая заспанное лицо, возразил Носатый. – В конюшне я тоже нагрел.

Мы с Робертсоном и Готлибом рассмеялись.

– Я – за стенку, к печам – сообщил Робертсон, быстрым шагом направляясь к двери, ведущей во внутренний двор. – Запалю все сразу, угля-то мы привезли восемь бочек.

– Значит, первым делом – еду распаковать, – сам себе проговорил Готлиб, направляясь к корзинам.

– Свечи есть? – спросил я у Носатого.

– Как не быть, мистер Том! Есть свечи.

– Давай.

К тому времени, когда вошёл посланный встретить гостей Готлиб, помещение зала преобразилось. Вдоль всего стола, в середине, протянулась линия зажжённых свечей. Второй линией были расставлены блюда с ветчиной, сыром и хлебом. У дальнего края стола полукругом расположились имеющиеся стулья – для взрослых гостей, и там же среди снеди посверкивали тёмной зеленью бутылки с вином. В огромном старинном камине гулко ревел разведённый старательным Носатым огонь.

За дверями послышались стук и топот копыт. В зале уже было не просто тепло, а жарко, и я, в тонкой белой рубахе, не набрасывая ни плаща, ни камзола, подошёл и распахнул дверь.

Тотчас внутрь мимо меня стали поспешно входить незнакомые люди, потянулись заспанные, всклокоченные, утомлённые долгим путешествием дети. Отправив Носатого устроить в конюшне чужих лошадей, я вернулся, зябко вздрагивая, в залу.

Неподалёку от входа, обернувшись лицом ко мне, стояли прибывшие взрослые. Я подошёл, встал напротив.

– Барон Шервуд, владелец этого замка, – громко проговорил Готлиб.

По очереди делая короткий шаг, прибывшие совершали поклон и представлялись. Я, так же кланяясь, машинально называл своё имя, не запоминая имён приехавших: внимание моё было отдано столпившимся у стены малышам. Кое-кто из них метнулся было к огню камина, но тихое слово самого старшего из них, – лет четырнадцати-пятнадцати, крепкого, беловолосого, с широкими скулами, – в один миг вернуло всех в примолкшую, выжидающую, блестящую настороженными глазёнками стайку.

– Смит, – последним глухо сказал массивный человек с лицом, закрытым до глаз чёрной повязкой и только по медвежьим рукавам его куртки я понял, что это Бэнсон.

Ответив на поклон, я, обращаясь к старшему из детей, сказал, указывая на камин:

– Если хотят, пусть погреются.

Он благодарно кивнул, глянул на своих, и стайка быстро переместилась к огню.

– Это – сказал детям, указывая на меня, один из гостей, – мистер Том, владелец дома, приютившего нас.

Столпившиеся у камина метнули в меня торопливые взгляды.

– Это – продолжил говорящий уже для меня, указывая на белоголового и широкоскулого паренька, – Дэйл. Он старший.

– А я знаю мистера Тома! – вдруг послышался тонкий голосок Ксанфии. – Он сказал, что нас бить не будет!

– Это правда, – ответил я дрогнувшим голосом. – Никто никого не будет бить в этом доме.

– Ни за что? – выкрикнул новый голосок из стайки – дерзкий, весёлый.

– Ни за что, – твёрдо ответил я.

– Нойс!! – вдруг взревел Дэйл, но было поздно.

Маленький огненно-рыжий мальчишка метнулся к столу, схватил какое-то блюдо, приподнял – и грохнул его об пол. Затем подскочил ко мне и остановился, задрав голову и заглядывая в глаза.

Я рассмеялся и спрятал руки за спину.

– Обратите внимание! – громко произнёс тот, кто представил меня. – Мистер Том – хозяин своего слова. Сказал, что бить никого не будут – и вот – так и есть. Но! – он поднял вверх палец. – Если мистер Том скажет, что за подобное озорство он отправит озорника назад к Слику – будьте уверены, он это сделает.

– Ой-ой! – послышался из стайки испуганный девичий голосок.

Рыжий мальчишка, втянув голову в плечи, направился было к своим, но Дэйл шагнул вперёд, грозно взглянул – и Нойс, лихо крутнувшись на одной ножке, развернулся и бросился подбирать разлетевшиеся черепки.