Северная звезда - Недозор Татьяна. Страница 32

Воронова лишь молча помянула добрым словом мадемуазель Ламье, их гимназическую преподавательницу французского.

Он хитро глянул на нее.

– Знаешь что? Хотелось бы посмотреть на тебя в женской одежде, а не в этих дурацких штанах. Ты, наверное, здорово смотришься в цветном платье с оборками и глубоким вырезом. Или что вы там носите в варьете? Вообще, штаны – не подходящая одежда для красивых девчонок. – Он захихикал. – Юбку завернул, и все. А тут столько хлопот.

Купеческая дочка чуть не закричала от возмущения.

– Я порядочная женщина и не имею никакого отношения ни к этим вашим варьете, ни к другим подобного рода заведениям! Будьте любезны оставить меня в покое, мсье!

Сунула руку в мешок и наугад вытащила пакет. Это оказались сушеные абрикосы. Она поднялась и собралась вернуться в палатку.

– Эй, ты куда?

Но Мария уже вползла внутрь и плотно задернула за собой полог. Она кинула пакет на кровать и села рядом.

Каков наглец! Если бы Николай был здесь, этот тип не осмелился бы даже приблизиться к ней. Тут полог откинулся, и парень юркнул в палатку.

– Что вы здесь делаете?

– Послушай, малышка, – полушепотом сообщил Клод. – Если ты спишь с одним мужчиной, чем тебе плохо спать с двумя? Тебя от этого не убудет. И потом, разве ты не собираешься делать то же самое в Доусоне за деньги?

Выругавшись, швырнула ему в лицо пакет. Парень поймал его и улыбнулся:

– Не годится так обращаться с мужчинами. Не сердись, я только хочу развлечь тебя, чтобы ты не чувствовала себя одинокой. Ну же, иди сюда! Я не сделаю тебе ничего плохого, только приласкаю чуток.

– Оставьте меня! Я порядочная девушка!

Он подползал все ближе. Вдруг одним прыжком он дотянулся до нее и стал жадно расстегивать одежду.

– Брось болтать. Ты слишком хорошенькая, чтобы быть порядочной.

Мария старалась оттолкнуть его.

– Тем не менее это так! Если ты сию секунду не уберешься отсюда, я все расскажу Николаю! Ты знаешь, что он сделает с тобой, если узнает обо всем?

– Что? И что же со мной сделает этот твой русский?

– Он не просто русский, он казак! – по наитию молвила Маша. – Как думаешь, что он сотворит с тем, кто покушается на его женщину? Он не будет тебя убивать, а просто вспорет твое брюхо, выбросит кишки на съедение волкам и будет смеяться, глядя, как ты ползаешь, пытаясь затолкать их обратно в утробу.

Парень слегка побледнел, а потом, ни слова не говоря, развернулся и выполз из палатки. Маше стало даже смешно – какие нелепости она наговорила этому ослу! А он испугался и сбежал. Она завернулась в одеяло и стала с нетерпением ждать возвращения Николая.

– Такое ощущение, что не осталось ни одного нормального человека. Все свихнулись на золоте.

Они были в палатке вдвоем, горящая свеча отбрасывала на стены их движущиеся тени. Девушка рассказывала Николаю о парне, который приходил к ней, пока его не было. Она постаралась сделать свой рассказ шутливым, чтобы блондин не беспокоился. Устюжанин, однако, не казался веселым.

– Господи Иисусе, Маша, что тут смешного?! Вы что, не понимаете, чем это могло кончиться?

– Конечно, понимаю. А смеюсь потому, что все уже позади, но тогда он действительно выглядел смешно.

Николай схватил ее за плечи и потряс.

– У вас есть голова на плечах, госпожа Воронова, или нет? Вы практически единственная женщина среди толпы грубых мужиков. Одному черту известно, что это за люди и что у них на уме!

– А как же ваш старательский кодекс? Вы же сами говорили, что порядочные женщины…

Голубоглазый казался смущенным.

– Кодекс действительно существует. Человек может оставить провиант без присмотра и быть уверенным, что его не украдут. И если кто-нибудь в отсутствие хозяина воспользуется его палаткой, то он возместит расход дров и съестного. Что же касается женщин…

– Ими тоже можно пользоваться? Они не подпадают под этот ваш кодекс чести? Да?

Глаза Маши сверкнули от злости.

– А как насчет возмещения – деньгами или как?

Молодой человек с силой притянул её к себе так, что она совсем близко увидела глубину его сердитых глаз.

– У вас бешеный характер, Маша.

Она попыталась вырваться из его рук.

– Да, ну и что? Какое вам дело до моего характера? Я ведь собираюсь выходить замуж не за вас.

Николай опустил руки и тихо сказал:

– Пусть так. Но вы наняли меня, чтобы я доставил вас к вашему жениху в целости и сохранности. Вам не годится жить одной, это может плохо кончиться. Потому что все мужчины считают вас одинокой и свободной. С нынешней ночи вы будете делать вид, что вы моя женщина, тогда никто не посмеет к вам прикоснуться. Все будут знать, что я убью каждого, кто посмеет домогаться вашего тела. И я действительно его убью. Ибо подрядился вас охранять и защищать в дороге. – Николай произнес эти слова так хладнокровно, что Мария испугалась. – Тем более что сами себя вы не можете защитить. У вас был пистолет, но вы о нем не вспомнили.

Девушка передернула плечами – так оно и было.

– А раз так, то мой долг, как мужчины, защищать вас.

– Мне кажется, я знаю, чего вы хотите, – тем не менее сказала она.

– Правда?

Кивнула.

– Но у вас ничего не выйдет. Я порядочная женщина и не намерена становиться вашей любовницей.

Блондин улыбнулся.

– Вы, может, и порядочная женщина, но если бы вы вышли на сцену варьете, мужчины Доусона забросали бы вас золотом… Или даже преподнесли бы вам ожерелье из золотых самородков до колен, как Кейт Митчелл. Это местная звезда, но вы её не знаете.

– И знать не хочу! И вообще, вас наняли проводником или пошлости говорить? – хмуро оборвала его Мария.

Как бы то ни было, спуск с Чилкута по сравнению с подъемом представлял собой нетрудную прогулку. До самого озера Кратер вела плотно утоптанная, удобная для путешествия тропа, плавно спускавшаяся вниз, и индейцы старались побыстрее пройти этот отрезок пути.

Зима между тем неуклонно надвигалась. Все чаще задували пронизывающие осенние ветры, и под проливными дождями и все более частыми снегопадами партии золотоискателей – последние из тех, кто успел перейти Чилкут, – строили лодки или покупали грубо сколоченные посудины, на худой конец, места в них. Плотники складывали «баки» и золото в кубышки горстями, буквально падая от усталости к концу работы.

Дни становились все короче. Ветер дул с севера, нагоняя тучи и снегопады. По утрам изнуренные путники с трудом выползали из-под одеял и, сидя в одних носках, согревали затвердевшие от мороза сапоги у костра.

Мария лишь могла лишний раз убедиться, насколько ей повезло с проводником, надоумившим её прятать обувь в спальный мешок. Негостеприимная земля и тяжелая жизнь доводили до бешенства и трепали нервы самым вроде бы стойким людям.

Как-то Мария стала свидетелем потрясшего её до глубины души происшествия.

К неким выползшим из полотняного домика двум молодым людям обратился проходивший мимо подвыпивший старатель.

– Эй, голубки, – гогоча, бросил он. – А вот хотел бы знать, чем вы там ночью под одеялом занимаетесь? Нет, я понимаю, деньги нужно экономить, а шлюхи тут стоят дорого… Вот ты, – палец его ткнул в того из оторопевших путников, кто был помоложе и выбрит, – ты, должно быть, девочка? Или все-таки ты? – ткнул во второго.

Тот с быстротой молнии подскочил к не ожидавшему такой прыти шутнику:

– Ты как говоришь о моём друге, свинья! – и наотмашь ударил его кулаком в нос.

Через секунду оба они сцепились в жестокой драке. Затем к ним начали сбегаться со всех сторон соседи…

Через минуту подошедшие лягали друг друга ногами, топтали упавших; началась невообразимая свалка. Почти три сотни мужчин вопили и дрались на берегу озера. И к еще большему ужасу Маши, к ним начали присоединяться и женщины.

Вот рыжая здоровячка, размахивающая веслом и готовая огреть им первого встречного. Вот невысокая тощая и не юная уже тетка в дорогой шляпке, несмотря на длинную юбку ловко орудующая ногами – любой мужчина, рискнувший её атаковать, получал неслабый удар ниже пояса. Несколько поверженных лежали на земле, корчась от боли.