Люди сорок девятого (СИ) - Минаева Мария Сергеевна. Страница 93

Морган расслабился, впитывая кожей проникающий внутрь мышц жар, и, прикрыв глаза, сидел неподвижно несколько минут, потом очнулся, сел поудобнее и, достав из кармана завернутую в газету еду, развернул, жадно набросившись на хлеб. Варенье засохло и стало противно - тягучим, зачерствевший хлеб сильно крошился на развернутый на коленях листок и пол, но это было хоть что-то съедобное, и ганфайтер упрямо вгрызался в бутерброд, пока не уничтожил последнего кусочка и не подобрал все упавшие на бумагу крошки.

Взяв второй сандвич, он случайно взглянул на старую газету, расстеленную на коленях, которую схватил со стола в редакции, чтобы завернуть хлеб с вареньем, и в глаза ему бросился крупный выцветший заголовок: "Финансист покончил с собой". Движимый каким-то смутным инстинктивным чувством, Морган вцепился в пожелтевшую мятую бумагу, всю в жирных пятнах от варенья, отряхнул и быстро, насколько позволяла грамотность, пробежал глазами начало заметки: "Как стало известно нашей газете, вчера, в своем загородном доме покончил с собой Рой Нейл - известный финансист и банкир, состояние которого оценивается по самым скромным подсчетам в пятьсот тысяч долларов, не считая недвижимости и ценных бумаг. В последнее время все его предприятия процветают, принося каждый год все большую прибыль, акции растут в цене. На этом фоне причина самоубийства представляется загадкой, ответ на которую, похоже, не будет найден. По свидетельству слуг, вечером к мистеру Нейлу пришел оборванный бродяга, которого финансист пожелал принять у себя в кабинете, куда позже приказал подать ужин на двоих и где они провели несколько часов, причем предмет их беседы остался неизвестным. После ухода гостя, хозяин послал за нотариусом и обсудил с ним, как нам стало известно, новое завещание, которое и было составлено на месте. Когда юрист удалился, мистер Нейл приказал не беспокоить себя и заперся в кабинете, под дверью которого всю ночь виднелась полоска света. За окном бушевала гроза, сопровождаемая ураганом, и никто в доме не слышал выстрела. Слуги обеспокоились только на другой день, когда обычно пунктуальный мистер Нейл не спустился к завтраку. На стук никто не ответил, и тогда, взломав дверь, они обнаружили бездыханное тело. Мистер Нейл сидел за своим столом, сжимая в упавшей руке револьвер, из которого выстрелил себе в рот и в котором при осмотре была обнаружена одна гильза. Перед ним лежал листок бумаги, но записка тоже ничего не объяснила. Там было написано дословно следующее: "Свободен, как птица. Не упусти". Рой Нейл был одним из богатейших людей нашего города, к голосу которого неизменно прислушивались. Большие суммы он тратил на благотворительность, не изменив этому принципу и после смерти; значительную часть состояния он оставил, согласно новому завещанию, приютам и бесплатным столовым для ветеранов гражданской войны, какой бы мундир они не носили. Рой Нейл начал свой путь к успеху с низов..." И так далее, и тому подобное. История создания состояния, соболезнования родным, иски неудовлетворенных наследников...

Морган не дочитал до конца, он посмотрел на дату, уже чувствуя, как леденеют пальцы, и сердце под гром потревоженной цепи, проваливается куда-то вниз от предчувствия, что его опасения верны: так и есть, накануне он встречался с Роем. Они никогда не были дружны, но эта смерть стала для ганфайтера ударом. Побледнев, он скомкал газету в руке и, запустив в угол, откусил сандвич, оказавшийся почему-то совершенно безвкусным. Медленно жуя, Морган привалился к стене: перед его глазами маячило румяное лицо и золотая цепочка на дорогом шелковом жилете. Деньги... И деньги тоже не могут оградить от ночных демонов, сколько бы их ни было. Никто не решит проблему, кроме самого человека. Никто и ничто. Морган прикрыл глаза, ему хотелось умереть. Может, это самый лучший выход? По крайней мере, Рою, где бы он ни был, не может быть хуже, чем ему сейчас.

* * *

Линдейл вернулся около полуночи. Алиса, сидевшая внизу, в пустом темном баре, с одной высокой свечей, воткнутой в пустую бутылку, освещавшей ее черты зыбким призрачным светом, услышала топот копыт и увидела вороного, медленно бредущего по дороге. Джонатан Линдейл лежал на шее животного, его руки болтались по обе стороны седла. Сердце Алисы стукнуло и замерло. "Ну и черт с ним," - подумала она, любуясь бликами отраженного света на золотой крышке лежащего перед ней медальона. В своей жизни Алиса видела много мужчин, и никто из них не был идеальным, так почему же ей так необходим этот? Есть масса людей куда с меньшим количеством недостатков и гораздо большими перспективами...

Конь остановился сам напротив входа в салун, и Линдейл с трудом выпрямился в седле, опираясь на руки, посидел так немного, а затем тяжело спустился на землю. Он зацепил поводья за коновязь, похлопал вороного по шее и нетвердой походкой направился к дверям.

- Уф... - сказал Джон, ввалившись в помещение и тяжело топая по полу, чтобы стряхнуть снег. - Уф... Мне надо выпить, я замерз как собака...

Его взгляд упал на лежащий на столе медальон.

- А это что?

Он снял шубу и, повесив ее на крюк, остановился в недоумении, пьяно качая головой, увидев выражение глаз женщины.

- Явился, - резко бросила ему Алиса, наливая себе стакан и залпом осушая его. - Тебя даже не интересует то, что происходит вокруг. Хочешь знать про эту вещицу, ну так я тебе расскажу, чтобы ты понял, что весь мир не крутится только вокруг тебя. Миссис Черрингтон продала его мне. Мерзавцы закрыли ей кредит, ты знаешь?

Джон покачал головой из стороны в сторону, что должно было означать отрицание.

- Так сделай что-нибудь! - воскликнула Алиса.

Линдейл снова покачал головой.

- Всему свое время, - едва выговаривая слова, произнес он с трудом.

- Свое время?! Ты, бревно бесчувственное, - распалялась Алиса, - тебя интересует эта вещь, да? Это медальон миссис Джоунз. Она и ее муж погибли, но кто-то нашел их сына и принес в церковь. Миссис Черрингтон взяла ребенка к себе. Он был завернут в медвежью шкуру, в которой и лежал медальон.

Линдейл побледнел, как мел, и в его глазах появилось осмысленное выражение. Мгновенно протрезвев, он кинулся к столу и, схватив медальон, принялся разглядывать. Алиса поднялась, опершись кулаками на стол, чуть наклонилась вперед. Злость была сфокусирована в центрах ее зрачков, сверлящих Линдейла.

- Ты... - выдохнула она так угрожающе, что Джонатан мгновенно в изумлении вскинул голову. - На себя посмотри! Позже никак не мог оставить своих собутыльников?! Напился как свинья! Смотреть противно! Тьфу!

Она сплюнула ему под ноги.

- Ал, ты чего? - изумленно спросил Линдейл, переводя взгляд с Алисы на медальон и обратно.

- Мерзавец. Ненавижу тебя, чтоб ты сдох! - резко бросила женщина и, встав, быстро поднялась по лестнице наверх. Джонатан услышал глухие рыдания, потом грохнула дверь и заскрипел поворачиваемый в замке ключ.

Глубоко недоуменно вздохнув, Линдейл посмотрел женщине вслед, а затем опустил глаза на зажатый в руке медальон. Это без сомнения был тот самый, он узнал его, хотя прошло столько лет... Задумчиво поглаживая темное золото, Джон пошел в свою комнату. Опустившись на диван, он зажег керосиновую лампу и, нащупав кнопку, нажал. Крышка откинулась со щелчком, показавшимся оглушительным выстрелом в тишине, и Линдейл вздрогнул. Да, тот самый, даже надпись по краю можно было различить: "Милой Бэкки, в память о нашем чудесном пикнике... Лето 1860 год". Да, да он отлично помнил этот день... Солнце играло с листвой деревьев, бросая на дорогу и траву причудливую резную тень, пели птицы, и ничего не предвещало перемен в сонном хлопковом мире Джорджии... Вряд ли тогда кто-нибудь из молодых людей (многим из которых скоро предстояло погибнуть на кукурузном поле возле Данкер Черч, при Геттисберге или в забытой незначительной стычке в каком-то перелеске) собравшихся на том пикнике придавал какое-то значения газетным статьям о событиях в Канзасе, с 56 года только набиравших оборот. Да и сам Джон, вернувшись на каникулы домой из далекого университета предпочитал отмахиваться от раздражающих его и портящих настроение пророчеств отца... Он удирал на пикники и праздники при любой возможности, стараясь меньше бывать дома, ибо ежедневные дискуссии Линдейла-старшего с соседями зачастую кончались ссорами.