Капитан мародеров. Демон Монсегюра - Крючкова Ольга Евгеньевна. Страница 76

После того как кровь последнего неофита растворилась в чаше, наполненной вином, магистр произнес:

– Теперь каждый из нас должен отпить из чаши. Кровь скрепит наши ряды…

Он первым пригубил ритуальный напиток и протянул неофитам. Раймонд и Амильен сделали по глотку и передали чашу Клермону. Тот принял ее дрожащими руками. Клермону казалось, что рубиновые глаза Бафомета смотрят на него как-то странно, словно желая сказать: теперь ты принадлежишь мне и с эти ничего нельзя поделать…

Пересилив себя, Клермон пригубил вина и протянул чашу магистру. Тот пустил ее по кругу тамплиеров, наблюдавших за ритуалом. Они также отпили вино из чаши.

Когда чаша снова вернулась к магистру, он произнес:

– Граф Раймонд VI Тулузский, шевалье Клермон де Монсегюр и шевалье Амильен д' Амбьяле вы посвящены и с этого момента являетесь полноправными членами нашего ордена.

Невольно из груди Клермона вырвался вздох облегчения: утром он вернется в Бланшефор, увидит Элеонору, к вечеру они уже станут супругами, а этот ритуал забудется, как страшный сон.

Между тем в парадном зале замка Бланшефор шли приготовления к бракосочетанию. Колонны и лестницу украсили местными полевыми цветами. На кухне повара готовили праздничный обед.

Клермон испытывал сильное волнение: покидая Лангедок, он почти не взял с собой вещей, в том числе и праздничной одежды, поэтому пришлось надеть, то, что есть. Элеонора также переживала за свой скромный, мало соответствующий событию наряд.

Над прической невесты хлопотала сама Беатрисса. Понимая, в каком Элеонора состоянии, графиня старалась ее подбодрить.

– Не волнуйтесь, дорогая, все пройдет тихо и скромно, в семейном кругу. При таком положении дел даже пригласить некого. У дворян денег не то, что на подарки, на пропитание не хватает. Да и погибли многие… Как вспомню вашего отца или де Монреаля, слезы наворачиваются… Ну, не будем говорить о печальном! У нас сегодня праздник. Я не спрашиваю вас Элеонора, любите ли вы моего шурина, это было бы бестактным, – Беатрисса лукаво посмотрела на невесту.

– Да, я люблю Клермона. Разве можно его не полюбить, он так красив и благороден!

– Вот и хорошо. Я боялась, что вы считаете себя обязанной нашей семье, и поэтому согласились на предложение Клермона, – продолжала Беатрисса, собирая шпильками локоны на макушке Элеоноры, вплетая в них желто-фиолетовые цветы лесного ириса.

– Конечно, я очень благодарна вам! Вы стали моей семьей. И чувство обязанности присутствует, но Клермон – это другое. Мне кажется, я всегда его любила, просто не знала об этом! – Элеонора звонко засмеялась. – Я сама запуталась. Так волнуюсь, что не понимаю, чего говорю!..

– Вот готово! Взгляните на себя, – Беатрисса приладила последний цветок к золотистым волосам невесты и поднесла зеркало. – Нравится? – полюбопытствовала она, слегла, распушив распущенные волосы сзади.

Элеонора оглядела внимательно свою прическу и осталась довольна.

– Да, очень, благодарю вас, графиня!

В дверь постучали. Открыла служанка. На пороге показался Амильен:

– Прекрасные дамы, все собрались и ждут вас. Вы готовы?

– Вполне, сударь, – Элеонора встала со стула.

Следом вошел Раймонд. Граф окинул Элеонору придирчивым взглядом:

– Вижу, все в порядке, – удовлетворенно заметил он и протянул невесте руку. Девушка счастливо улыбнулась и охотно вложила в нее свою. – Я всегда мечтал, что у меня будет такая прекрасная дочь, и я поведу ее к венцу. Мои мечты почти сбылись. Элеонора, я хочу, чтобы вы знали: вы для меня – дочь. А я – ваш отец, со всеми вытекающими обязательствами.

– Вы так добры ко мне, ваше сиятельство! – поблагодарила Элеонора и зарделась.

– Граф, если вы мечтаете о дочери, то еще все впереди, – вставил Амильен.

Раймонд строго взглянул на родственника, по сути, понимая, что тот прав, и можно успеть произвести на свет и не одну дочь…

На правах отца Раймонд подвел невесту к жениху и передал ему тонкую руку девушки. Пальчики Элеоноры затрепетали, когда Клермон страстно сжал ее ладонь. Присутствовавший монах-диакон залюбовался молодой парой. Он давно уже никого не сочетал браком.

В два часа пополудни в большом зале замка он благословил Клермона и Элеонору. Невеста была обворожительна: платье из нежно-бежевого муслина, собранные на макушке и распущенные, по катарскому обычаю, волосы струились по плечам, отливая золотом; голову венчал венок из лесных ирисов. Молодые дали клятву любви и верности друг другу. Свидетели обряда стали: магистр де Плессье, сиятельный Раймонд VI, Беатрисса и ее брат Амильен д' Амбьяле. Свидетели умилились, прослезились и поздравили молодоженов с важным событием в жизни. Затем все сели за праздничный стол. Клермон не сводил глаз со своей жены, она то и дело смущалась, опуская прекрасные голубые глаза, обрамленные роскошными густыми ресницами.

Обед прошел чинно, спокойно, как и подобает, в высшем обществе. Молодые не пили вина, как и требовал свадебный обряд катаров, только – фруктовую воду.

Филипп де Плессье мог быть спокоен: его замок оставался в надежных руках молодой четы.

– Думаю, что молодым стоит после свадьбы остаться в замке, – сказал магистр, ловко управляясь с мясом куропатки. – Нет нужды, проделывать опасный путь в Монсегюр, а затем снова возвращаться. Как вы считаете, ваше сиятельство?

– Действительно, почему бы Клермону, Элеоноре и Амильену сразу не остаться в Бланшефоре?! – согласился Раймонд. – Не вижу смысла в лишних переездах! Беатрисса пришлет из Монсегюра необходимые вещи со слугами и камеристкой Элеоноры.

Все охотно согласились с таким решением. Клермон был доволен собой и счастлив, о магической статуэтке Бафомета и о ритуале посвящения он не вспоминал. Его распаленное воображение уже рисовало сцены первой брачной ночи. Предвкушения полностью оправдались: они с Элеонорой были просто созданы друг для друга, и казалось, их жизнь и любовь вечны.

Через два дня граф и графиня Тулузские с эскортом отправились в обратный путь, в Монсегюр. Еще через три дня они прислали сундуки с вещами и камеристку.

Спустя неделю магистр де Плессье отвел Клермона в горы и показал тайник, в котором хранилась казна ордена. Затем по возвращению в замок, он передал Клермону бумагу, увенчанную громоздкой печатью, подтверждающую право шевалье управлять замком и его окрестностями. На следующий день после этого магистр и Амильен в сопровождении отряда тамплиеров, отбыли по горной дороге через Пиренеи в Арагон. В арагонском порту, в Барселоне, их ждал корабль, принадлежащий ордену. Корабль взял курс на Кипр.

Глава 6

Жизнь текла своим чередом. Клермон и Элеонора наслаждались семейным счастьем. Не прошло и года после их свадьбы, как супруги де Монсегюр де Бланшефор получили печальное известие: Беатрисса скончалась родами [45]; Раймонд был безутешен; новорожденная девочка, которую нарекли Клеменцией, слава Всевышнему, родилась здоровенькой. Но, увы, ее мать не удалось спасти – она умерла от потери крови.

Это известие произвело на Элеонору удручающее впечатление, ибо она сама была в тяжести. Клермон старался всячески успокоить жену и поддержать, он даже пообещал не покидать замка, покуда она не разрешиться от бремени. Это немного успокоило Элеонору, но все равно она была сильно опечалена, ибо испытывала к Беатриссе теплые чувства. Она, не мешкая, написала письмо Раймонду, в котором от имени своей семьи выказала ему соболезнования. Клермон же – Амилену на Кипр, ибо изредка поддерживал с ним переписку.

Ничто не могло успокоить Раймонда. Он твердо решил покинуть Монсегюр, где все напоминало о жене и перебраться в Тулузу, как только новорожденная окрепнет должным образом, и переезд не сможет ей повредить.

Вскоре скончался король Кипра Амори I (де Лузиньян), а вслед за ним – магистр де Плессье. Об этом Клермон узнал из письма Амильена, а также о том, что четырнадцатым магистром ордена избран Гильом де Шартр*, а трон Кипра унаследовал Гуго, сын Амори де Лузиньяна. Сестра Гуго Кипрского, Бургонь де Лузиньян, покинула остров, не желания более там оставаться, в сопровождении свиты погрузилась на корабль с намерением достичь Марселя, затем Тулузы, а после отправиться в Париж, дабы затмить красотой королевских фавориток.