Капитан мародеров. Демон Монсегюра - Крючкова Ольга Евгеньевна. Страница 77

Раймонд, хоть и пребывал в печали после смерти жены, все же нашел в себе силы принять госпожу Бургонь с надлежащими почестями, подчеркивающими статус сестры кипрского короля.

Бургонь оказалась женщиной молодой и привлекательной, умеющей вести светские беседы, а если и понадобиться, то и увлечь мужчину. Последнего не избежал граф Раймонд и увлекся заезжей красавицей.

Граф даже намеревался на ней жениться, если бы не английские послы, прибывшие в Тулузу, которые привезли послание от короля Англии Иоанна, прозванного Безземельным, с предложение скрепить брак с его сестрой Иоанной Английской, дочерью Генриха II Плантагенета и Элеоноры Аквитанской. Несмотря на свое увлечение, Раймонд трезво оценивал ситуацию и понимал, что при помощи брака с Иоанной Английской он сможет противостоять Филиппу II. Раймонд дал послам согласие. Его возлюбленная Бургонь де Лузиньян была оскорблена, ибо сама рассчитывала стать графиней Тулузской. Она спешно покинула Тулузу, лелея надежду, что ее ум и красоту оценят при дворе Филиппа Августа.

Иоанна Английская была уже немолода, познав горечь утрат и разочарований. Она была женой короля Сицилии Вильгельма II Доброго, но, увы, так и не смогла подарить ему наследников. Овдовев, она вернулась в Винчестер, где некогда располагался двор ее матери. Иоанн Безземельный, унаследовав королевство после смерти своего старшего брата Ричарда Львиное сердце, тотчас начал подыскивать выгодную партию для своей сестры. И лучше, чем Раймонда VI Тулузского, к тому времени овдовевшего, ему было не найти.

… Послы Тулузы и Англии долго обсуждали условия брачного договора, по которому Раймонд VI получал земли Керси и Ажене в качестве приданного будущей жены. После чего по настоянию Иоанны они обвенчались по католическому обычаю в тулузском храме Сен-Сернен. На церемонии присутствовали представители английской короны, тулузская знать, а также Клермон и Элеонора де Монсегюр де Бланшефор. Элеонора к тому времени удачно разрешилась от бремени девочкой.

Известие о новой женитьбе Раймонда Тулузского обеспокоило короля Филиппа II. Ибо он узрел в этом брачном союзе, прежде всего, военный союз Англии и Тулузы против Франции.

Он тотчас связался с понтификом, выказывая свои опасения. Иннокентий III согласился с королем Филиппом – тулузский дом возрождается и становится опасным. И еще больше наводнил Лангедок соглядаями.

Раймонд Тулузский, прекрасно помнил осаду Монсегюра, разорение Лангедока французами, истребление катаров и непомерную контрибуцию, которую он заплатил французской казне и лично понтифику. Поэтому он старался быть предельно осторожным, дабы не вызывать раздражения Рима.

Но, увы, это продлилось недолго, ибо бароны Лангедока выражали все большее недовольство властью французского короля, который задушил их поборами. Да и от учения катаров лангедоки отрекаться не намеревались. Церкви по-прежнему пустовали, мессы не служились. Доминиканцы хватали еретиков, явно выказывающих недовольство римско-католической церковью, подвергали допросам и регламентированным пыткам. Некоторых публично сжигали на костре. Но устрашающие меры так и не возымели должного действия.

Наконец терпение Иннокентия III иссякло. Он призвал Раймонда VI в Рим, дабы тот предстал перед конклавом кардиналов. Понтифик наделся вразумить графа, дабы избежать очередного крестового похода против катаров, на котором так настаивал Филипп Август.

Раймонд простился с женой Иоанной и детьми, отправившись в Рим с тяжелым сердцем. Вскоре один из придворных сообщил графине, что бароны Ле Кассе и Ла Монте замышляют заговор с целью свержения правящего дома Тулузов. Они намереваются войти в город, захватить резиденцию графа, убив Иоанну и наследника Раймонда-младшего. А затем избавиться и от самого Раймонда VI, подослав к нему наемных убийц, когда тот будет возвращаться из Рима в Лангедок.

Графиня, напуганная предательством, спешно покинула Тулузу с детьми в сопровождении верных слуг и укрылась в Монсегюре. Едва она достигла непреступного замка, как сразу же отправила Клермону де Бланшефор гонца с мольбой о помощи.

Буквально на следующий день мятежные бароны, не желавшие мириться с поражением, осадили Монсегюр, надеясь на то, что граф далеко, в Риме, многие бароны не довольны сложившейся ситуацией, и на помощь Иоанне никто не придет.

Но они просчитались. Клермон, получив от гонца прискорбное известие, отправил почтового голубя виконту де Комменж, с которым Тулузов скрепляли родственные узы. Ответ с тем же голубем вернулся незамедлительно: виконт был крайне возмущен предательством баронов Ле Кассе и Ла Монте и был готов присоединиться к отряду де Бланшефора, дабы поквитаться с изменниками, которые вознамерились воевать с женщиной и детьми.

На следующий день отряды шевалье и виконта встретились в условленном месте и спешно направились к замку Монсегюр. Они появились под стенами Монсегюра неожиданно для мятежников и застали их врасплох, потому как те, будучи уверенными в своей безнаказанности, наспех разбили военные шатры, даже не окружив их вагенбургом, и подобно французам занимались бесчинствами.

Расправа с предателями была жестокой. Клермон, помня ужасы прошлого крестового похода против Лангедока, не щадил никого, и лично расправился с бароном Ле Кассе.

Когда все было закончено шевалье и виконта окружали бездыханные тела мятежников и залитая кровью многострадальная земля. Клермон отер меч об одежду одного из убитых, мысленно пожалев, что вот так пять лет назад он не смог расправиться со всеми французами, осквернившими землю Лангедока.

Клермон отдал приказ захоронить трупы, опасаясь чумы. Сам же поспешил в замок, дабы увидеться с графиней.

Шевалье застал ее в удручающем состоянии. Он узнал, что сразу же по прибытии в Монсегюр у графини началась горячка. Подле больной постоянно находился придворный лекарь, который признался Клермону:

– К сожалению, шевалье, я бессилен… Ибо не могу определить причину недуга госпожи графини.

Клермон приблизился к больной, она вся пылала, губы пересохли и растрескались. Неожиданно она открыла глаза и отчетливо произнесла:

– Я умираю… И хочу, чтобы вы выполнили мою последнюю волю: передайте Раймонду, что я была ему верной женой… Чтобы он, когда придет время, устроил судьбу нашей дочери и дал за ней подобающее приданое… Мое тело перевезите в аббатство Фонтерво, ибо я хочу покоиться рядом с матерью, отцом и братом Ричардом… Позовите моего священника, я хочу исповедаться…

Клермон хотел возразить, сказать графине что-нибудь ободряющее, вселяющее надежду на будущее. Но она закрыла глаза и впала в забытье. Шевалье понял: Иоанна Английская – на пороге смерти.

В этот момент он подумал о старшем брате: увы, нелегко потерять трех жен. Он вспомнил Эрмессинду де Пеле, первую жену Раймонда, которая умерла родами, ребенок так и не появился на свет. Затем – Беатриссу де Транкавель, давшую жизнь Клеменции, дабы покинуть этот бренный мир. И вот теперь Иоанна умирает от горячки…

На мгновение Клермон представил, что его горячо любимая Элеонора умирает… Ему стало страшно, холод сковал его внутренности, сердце сжалось от боли. Нет, только не Элеонора!

Клермон спешно покинул покои графини. Он стремительно шел по узкому замковому коридору, направляясь комнату, в которой он жил в юности, до того как покинул Монсегюр.

Шевалье толкнул дверь, она со скрипом отворилась, видимо шомбеллан [46] давно не смазывал петли. Оно огляделся – при скудном дневном свете, проникающем через стрельчатое окно, помещение казалось унылым и запущенным.

Клермон ослабил ремни металлического панциря и лег на кровать. Невольно на него накатила череда воспоминаний о том, как он нашел в сундуках прадеда военные записки и с увлечение читал их… Как извлек из одного из сундуков статуэтку Бафомета, как принес ему в жертву свою кровь, как на ритуале посвящения магистр де Плессье протянул ему чашу в виде головы бога соблазна…