Кредиторы гильотины - Бувье Алексис. Страница 48

– По приезде в Париж вы ничего не заметили?

– Ничего – я спала. Я ничего не помню…

– Но это же был день.

– Я не знаю.

– Когда же вы пришли в себя?

– Ночью – в час или два. Это я отлично помню и повторяю вам, что считала все кошмарным сном.

– Скорее всего, он подмешал в шампанское какое-нибудь снотворное. Это очень возможно. Продолжайте.

– Я проснулась в довольно богатой комнате, стараясь припомнить, где я. Вначале удивилась, что одна, но потом подумала, что он отправился по делам, чтобы дать мне выспаться.

– В час ночи?

– В Лионе Рауль ночные часы проводил в клубе, так как много играл.

– А, отлично!

– Словом, я не была удивлена и уже готова была уснуть, когда услышала стук открываемой двери. Я стала прислушиваться, и несколько минут спустя в комнату вошел Рауль. «Ты не спишь?» – с удивлением сказал он. – «Я только что проснулась и испугалась. Где мы?» – «В гостинице Берг».

Я никогда не была в Женеве и поверила ему. Я сказала, что немного голодна, но он ответил, что уже поздно будить прислугу, и предложил съесть бисквиты и запить шампанским, которое у него было с собой. Я отказалась и посоветовала ему лечь спать, говоря, что на следующий день хочу встать рано. «Зачем?» – спросил он. – «Я хочу путешествовать спокойно, а пока деньги не будут в безопасности, я буду чувствовать себя неуверенно. Завтра, как только встану, я сразу же отдам их на хранение и тогда смогу отдаться удовольствию от путешествия».

Он ничего не ответил и через несколько минут был около меня. Было около двух часов утра. Я должна сказать, что любила этого человека. Может быть, это был каприз, я не знаю, но в ту минуту я была поглощена страстью к нему. Вдруг я почувствовала, что он прижимает мою голову к подушке. Я хотела освободиться, думая, что он шутит. Тогда одной рукой он стал прижимать сильнее, другой же приподнял волосы на затылке. Я задыхалась и думала, что он хочет задушить меня. Я сделала усилие, чтобы вырваться, но не могла, так как все больше запутывалась в простыню. И тут я почувствовала боль, которая заставила меня привскочить, вследствие чего я, наверное, и смогла выпутаться. Но он, убежденный в успехе, выпустил меня. Я как сейчас вижу его, стоящего в углу комнаты с нахмуренными бровями и ужасным взглядом. Я вскочила с постели, увлекая за собой простыню, в которую так неловко завернулась, и попыталась найти выход, чтобы спастись. Видя, что я еще жива, он бросился за мной, стараясь схватить за простыню, в которой я запуталась. Когда ему это удалось, он ударил меня кулаком по голове, а потом схватил свободной рукой за горло. Я освободилась от простыни и успела выбежать. Бросившись за мной, он запутался в этой простыне и упал, так что мне удалось выбежать на улицу. Дальше я ничего не помню.

Доктор и директор были поражены услышанным.

– Теперь все объяснилось. Маленькая рана на затылке была бы смертельна, если бы булавка проникла немного глубже, а так она только вызвала паралич мозга. Теперь понятно ваше желание постоянно сбрасывать с себя платье, так как вы принимали его за простыню, мешавшую вам бежать.

– Узнаете ли вы этого человека?

– Я не хочу его видеть! – с ужасом воскликнула Эжени.

– Не бойтесь ничего, – сказал доктор, – вы окружены друзьями, которые заботятся о вас, но необходимо во что бы то ни стало наказать преступника. Кроме того, вы же потеряли весь багаж.

– Он, по всей вероятности, был в той гостинице.

– Целью преступника была кража, но ведь в гостинице эта ужасная сцена должна была кого-нибудь разбудить.

– Нет, все спали. Это я отлично помню. Это было последним ударом. Спасаясь от него, я надеялась, что кто-то придет мне на помощь, но напрасно. Роскошная лестница была пуста, входная дверь открыта, и когда я выбежала, начинало светать.

– Узнаете ли вы этот дом, комнаты, внутреннее убранство?

– Внутри – да, снаружи – нет.

– Но вы помните того негодяя?

– О да, отлично!

– Сознайтесь, – обратился директор к доктору, – все это очень странно.

– Да, – согласился тот. – Возможно ли, чтобы в наше время человек смог привезти женщину из Лиона, завлечь в западню, и никто не удивляется исчезновению этой женщины. Мужчина берет ее вещи и деньги, и несчастная проводит целый год в больнице с психическим расстройством. И все это делается в Париже среди белого дня.

– Что же нам делать?

– Что касается меня лично – я прошу прислушаться к моему желанию. Я хочу, чтобы полиция не принимала в этом участия хотя бы некоторое время. Я считаю, что преступник, если станет известно его дело, постарается скрыться в безопасное место. Поэтому я прошу вас действовать осторожно. Я же попробую получить у нотариуса мои деньги и припомнить новые подробности. Тогда мы начнем поиски.

– Вы рассуждаете верно, но нам нужен человек, который взялся бы за эти поиски, а только полиция может нам дать такого человека. Согласны ли вы, мадам, чтобы я лично встретился с префектом полиции и рассказал ему это дело?

– Нет, прошу вас, это можно сделать позднее. Вы, кажется, сказали, что послали кого-то в Лион?

– Да.

– Когда же должен возвратиться этот человек?

– Сегодня ночью.

– В таком случае, сегодня мы не будем ничего предпринимать. Завтра этот человек поможет моим воспоминаниям. Забытые мною подробности помогут нам и, может быть, дадут верное направление поискам.

– Вы правы и, кроме того, вам нужно отдохнуть. Вы устали, и у вас жар.

– Мне нужно отдохнуть, доктор, так как когда я говорю, у меня начинает болеть голова.

– Да, нужно поосторожней. Кое-что прояснилось, вам гораздо лучше, и пока следует подумать об отдыхе.

После этого они ушли, и директор сказал доктору:

– Какая ужасная история! Неужели это возможно в Париже?

– Что меня пугает, так это тайна, которой окружено преступление и которая позволила убийце начать снова, так как убийство – его профессия. Этот дом должен находиться в каком-нибудь отдаленном квартале. Мне хочется как можно быстрее увидеть нашего посланника.

Затем они расстались, договорившись увидеться с больной через день.

Глава 28. В одну прекрасную ночь в новом париже

Панафье, выйдя от Баландье, направился к кабачку на улице Тампль. Проходя по улице, на которой он жил, он подумал, не зайти ли ему домой взять оружие, так как надеялся в эту ночь, во чтобы то ни стало, найти того, кого так давно искал. Он остановился в раздумье, как вдруг кто-то хлопнул его по плечу. Панафье резко повернулся и столкнулся лицом к лицу с Жобером, которого не видел со времени посещения Венсенского госпиталя.

– А, это вы, – сказал он, – я сегодня вечером как раз говорил о вас.

– Что касается меня, то я только думал о вас.

– Извините дорогой, что я хожу к вам только тогда, когда есть дело, но уверяю, что хотел зайти к вам на днях.

– Хорошо, что не зашли, так как меня перевели из Венсена в Шарантон.

– По какой же причине вы здесь?

– Это не случайность. Я только что вышел от вас, оставив свою карточку у привратника.

– Я вам нужен?

– Я пришел сообщить вам кое-что относительное того дела, по которому вы приезжали ко мне в Венсен.

– Что именно? – заинтересовался Панафье, превращаясь весь во внимание.

– Зайдемте в кафе.

– Пожалуй, но только ненадолго.

– Сейчас 11 часов. Нам хватит полчаса.

Они вошли в кафе, приказали подать себе кофе, и Панафье, обращаясь к доктору, сказал:

– Я вас слушаю.

– Вот в чем дело. Вы помните, что в тот раз у меня в Венсене мы говорили об одном странном преступлении, и я сообщил вам свои выводы об убийстве?

– Да, и что же?

– Вы говорили мне еще об одном преступлении, совершенном в Батиньоле, где жертву тоже убили, воткнув золотую булавку в нижнюю часть затылка.

– Да, совершенно верно.

– Мой начальник рассказал мне, что подобное покушение было совершено на одну женщину, находящуюся в настоящее время в «Шарантоне».