Кредиторы гильотины - Бувье Алексис. Страница 71

Братья переглянулись. Они спрашивали себя, до какой степени могла дойти бессовестность этого человека, когда даже у себя в доме он решался произносить имя, под которым совершал все свои преступления.

– Но откуда ты это знаешь? – спросил Винсент свою сестру.

– Сегодня утром, после того как Шарль расстался со мной, чтобы проводить в последний путь моего бедного друга, я заперлась у него в комнате, чтобы снова побыть с ним. Я открыла письменный стол и стада просматривать бумаги, чтобы прочесть его письма.

Братья побледнели.

– И что же ты нашла? – спросил Винсент дрожащим голосом.

– Ничего особенного: письма от друзей, от меня и между всеми этими бумагами несколько писем, подписанных именем Рауля де Ла-Гавертьера, и несколько визитных карточек.

Винсент вздохнул с облегчением. На время он успокоился, но опасность заключалась именно в этом. Поэтому он желал, во что бы то ни стало помешать новым поискам Маргариты, чтобы те не привели к открытиям, которые невозможно было бы скрыть.

– Дорогая Маргарита, – проговорил он, – ты сказала, что вполне полагаешься на нас, и вот что мы с Шарлем решили.

– Я вас слушаю, – отозвалась молодая женщина, лаская ребенка и мало обращая внимания на слова брата, так как все ее мысли были в прошлом.

– Удар, перенесенный тобой, ужасен, – продолжал Винсент. – Он может расстроить твое и без того слабое здоровье.

– Мне теперь все равно, каким будет мое здоровье.

– Маргарита, – сказал брат, – выше жены стоит мать. Ты не должна забывать этого.

Маргарита заплакала, прижимая Корнеля к груди и говоря:

– Я буду жить для тебя, Корнель, для тебя, мой родной.

Маленький Борнель с удивлением смотрел на мать и братьев, ровно ничего не понимая во всей этой сцене, но готовясь в свою очередь заплакать.

– Зачем ты заставляешь плакать маму, дядя Винсент? – спросил он.

– Нет, мой милый, я не плачу, – ответила мать, вытирая глаза. – Я слушаю тебя, Винсент.

– Маргарита, ты сегодня же поедешь с сыном и прислугой, но не к нам, а отправишься путешествовать.

– Путешествовать? Одна с Корнелем? – с удивлением спросила молодая женщина.

– Конечно, нет. Мы бы не были спокойны. С тобой поедет Шарль. Вы отправитесь в Швейцарию.

– В Швейцарию… – повторила Маргарита, опуская голову при мысли, что Андре часто обещал ей это путешествие.

– Вы будете постоянно переезжать с места на место, и эта перемена мест поможет тебе немного забыться. Ты будешь меньше чувствовать окружающую тебя пустоту, да и, слабоватое здоровье Корнеля укрепится. Согласна ли ты?

– Так как мне не хотелось оставаться здесь, и я думала переехать к вам, то приказала уже все уложить и сама отобрала дорогие для меня вещи.

– Отлично. Шарлю тоже немного времени надо, чтобы уложить свои вещи, и сегодня же вечером вы уедете. Маргарита, я пошлю за экипажем, и мы съездим к твоему нотариусу, у которого ты дашь мне полную доверенность.

– Хорошо.

Маргарита позвала горничную, и та подала ей пальто и шляпу с черной вуалью. Ребенок также был готов.

Молодая женщина дала все необходимые для отъезда указания, отпустила часть прислуги и оставила только горничную и няньку. Эти две женщины должны были вечером ехать на вокзал и ожидать там свою госпожу.

Шарль сразу же отправился с племянником на улицу Шальо, чтобы приказать уложить свои чемоданы, что очень заняло ребенка. Маленький Корнель с беззаботностью своих лет уже забыл все и был очень счастлив от мысли, что будет ехать по железной дороге в обществе дяди и матери.

В это самое время Винсент ехал с Маргаритой к нотариусу. Все необходимые бумаги были подписаны, и было решено на другой день приступить к описи оставшегося имущества.

Вечером маленький дом на улице Шальгрен опустел. Ключи от него взял Винсент.

На вокзале семья Лебрен нашла двух служанок, сопровождавших их, и еще трех слуг, уже уволенных, которые пришли проститься с хозяйкой и выразить ей свои сожаления, что потеряли такую хорошую госпожу.

Маргарита поблагодарила и сказала, что отпускает их только из-за постигшего ее несчастья.

Раздался третий звонок.

Винсент обнял сестру, обещая, как только позволят дела, приехать к ней.

Потом он обнял племянника, и, отведя брата в сторону, сказал:

– Теперь я могу действовать. Я отделаюсь от Андре, и заодно заставлю его восстановить честное имя нашего отца. Я не знаю, что сделаю, и не знаю, что будет. Все, что вы сделали, может открыться, и если это случится, будет ужасный скандал, о котором напечатают во всех газетах.

– Ну и что же?

– Не давай Маргарите читать ни одной газеты, прежде чем сам ее не прочтешь.

– Хорошо. Но ты мне будешь писать?

– Да, каждый день. И еще попрошу тебя об одной вещи – уничтожай мои письма, так как было бы опасно, если бы Маргарита прочла их случайно. До свидания. Постарайся развлечь сестру и как можно скорее заставь ее забыть Андре.

– Постарайся поскорее отделаться от этого человека, а то я боюсь.

– Господин Лебрен, – сказала одна из служанок, – поезд сейчас отправляется.

– Хорошо. До свидания.

Братья обнялись.

Винсент проводил Шарля до вагона, затем, когда поезд тронулся, он в задумчивости возвратился домой.

Медленно идя по бульварам в свою квартиру на улицу Шальо, Винсент думал о событиях, так быстро следовавших одно за другим.

Теперь он был спокоен, так как мог действовать свободно и не бояться, что какое-нибудь неожиданное обстоятельство может уничтожить все, что он сделал для того, чтобы его сестра не была замешана в ужасной катастрофе, поразившей их вторично.

Он думал только о том, чтобы ускорить развязку, которая должна была возвратить им честь их семьи и которая чуть было не расстроилась из-за ужасного открытия, сделанного ими в доме в Монтреле.

Винсент чувствовал, что надо спешить, и решил все закончить завтра.

Для этого он решил повидаться с Панафье и Жобером и назначить им назавтра свидание в Монтреле.

Там они должны были произвести суд и выслушать оправдания Андре.

Винсент хотел возвратить украденные деньги, а для этого – получить от Андре признание, где их можно найти.

Видя, что ему предстоит еще многое сделать в этот вечер, Винсент сел в фиакр и поехал домой.

– Франсуаза, – сказал он старой служанке, – вы не побоялись бы пожить в доме Маргариты?

– На Елисейских полях?

– Да.

– Я боялась бы там меньше, чем здесь. Господина Андре туда не носили, а здесь он был. Я знаю, что это глупости, но, тем не менее, я могу не заснуть всю ночь.

– В таком случае, Франсуаза, возьмите самые необходимые вещи, и я отвезу вас в дом на улицу Шальгрен, где вы и переночуете.

– Тем лучше, – сказала с явным удовольствием старая служанка. Но вы сказали, что я буду там одна?

– Да, мадам Берри вместе с Шарлем и сыном уехала в путешествие, а я за это время должен продать дом и обстановку. Вы будете пока жить там и приведете все в порядок сегодня же, так как завтра в два часа я приеду туда вместе с нотариусом, чтобы начать опись вещей. Поторопитесь, мы сейчас поедем.

– Мне нужно совсем немного времени.

И старая служанка, довольная тем, что ей не придется спать в квартире, где провел целые сутки покойник, поспешно уложила маленький узел, а Винсент написал за это время два письма: одно Жоберу, а другое – Панафье.

Старая Франсуаза пришла в ту минуту, когда он запечатывал последнее.

– Вот и я, господин Винсент, – сказала она.

– Едемте, – ответил тот. Они сошли вниз и сели в экипаж. Прежде всего, Винсент приказал ехать на улицу Пуату, где жил Панафье, и, узнав, что он отправился кататься на лодке, передал письмо привратнику с поручением сейчас же отдать его Панафье, когда тот вернется.

– Могу я отдать его мадам Луизе, если он вернется поздно? Таким образом, он точно его получит. – Нет. Передайте письмо лично, если не сегодня вечером, то завтра утром.