Мария, княгиня Ростовская - Комарницкий Павел Сергеевич. Страница 134

Хвощ подбросил в огонь ещё топлива, протянул к костру озябшие руки. Нет, не для того он прибился к князю Мстиславу. Дело нужно довести до конца, вот что. Не упустить свой шанс. Они обречены, эти люди. Так и так. И только он, Илюха Хвощ, спасётся аки Ной в этом вселенском потопе. Спасётся и станет богатым.

Значит, придется сделать так…

— …Да погоди ты, животина, я ж не прочёл ещё!

Савватий перевернул страницу назад, и Ирина Львовна пренебрежительно фыркнула, явно давая понять, что удивлена — как это Савватий ухитрился столько лет продержаться в летописцах, если до сих пор не может освоить технику чтения хотя бы на уровне кошки?

Три мальчика, сидевших рядом, вовсю потешались. Особенно веселился маленький Глеб, но и татарский царевич отставал не слишком. Князь Борис не соврал тогда — Ирина Львовна действительно оказалась потрясающей кошкой. Пристально следила она своими глазами за строками, явно контролируя книжника — не перевирает ли прочитанное. И потом легко и небрежно переворачивала страницу лапой, не обращая внимания на протесты смешного кудлатого человечка — кто не успел, тот опоздал, мол…

— … «И тогда молвил князь Олег: «Хочу наедине проститься с конём моим, коего обидел по навету волхва безумного». И привели его к тому месту, где лежали кости коння, и оставили наедине, удалившись на приличное тому месту расстояние. И подошёл князь Олег к останкам друга своего, но тут выползла змея чёрная и ядовитая из черепа, и укусила великого князя. И воскликнул тогда князь: «Так вот где таилась погибель моя!». И через весьма короткое время умер. Так сбылось зловещее пророчество»… Ну, Ирина Львовна, чего ждём?

Ирина Львовна небрежно перевернула страницу и зевнула, давая понять, что сей избитый сюжет ей уже порядком надоел — и так, и сяк излагают летописцы…

В отличие от Тудана Балдан-багатур не требовал от мальчишки присутствия при приёмке дани. Это Тудан полагает, что главное — правильно взвесить серебро и пересчитать куньи шкурки. Балдан умел читать по-китайски и по-арабски, и разумно предположил, что гораздо больше будет пользы, если парнишка узнает изнутри образ мышления народа, побеждённого, но не сломленного.

И вот Худу целыми днями проводил в библиотеке, где царили маленький смешной человечек с пегой бородой и большая, толстая белая кошка, в отличие от всех прочих кошек имевшая царское имя и отчество. И ещё вопрос, кто тут главнее. Впрочем, Ирина Львовна относилась к летописцу довольно снисходительно, позволяя ему изображать из себя главного — пусть его тешится, человече…

— Ага, вот они где сидят! — на пороге возникла внушительная фигура владыки Кирилла, главного урусского шамана. — А ну, чем ты ребят-то пугаешь, Савватий?

— Деда Кирилл, нам про змею читают, вот! Которая князя Олега укусила! — с готовностью собщил младший князь Глеб.

— Ну, опять про змею? Давай-ко мы чего другое прочтём, Савватий!

— Да ты тогда уж лучше сам расскажи, владыко! — летописец захлопнул книгу.

Худу снова вспомнил, как посетил урусскую службу в дивном храме. Мощный голос владыки Кирилла разносился под сводами, и огненные лучи солнца рсцвечивали внутреннее убранство храма, преломляясь в цветных стёклах оконных переплётов…

И вновь вспомнилась пустошь, окружённая руинами стен — то, что было всего несколько лет назад большим урускким городом Рязанью. Холодок пробежал меж лопаток. Это что же, и здесь могло быть такое? И не было бы ни этого города, ни этого дивного храма и ни этих вот добрых и славных людей? И этой вот белой кошки, умеющей читать книги на любом языке…

Это неправильно, твёрдо подумал Худу. Так быть не должно!

Лыжи шуршали по снегу, время от времени под полозьями сухо щёлкали ломающиеся ветки сушняка. Илюха изо всех сил старался не потерять скорость хода. Скорость, сейчас это важно. Пот стекал по лбу, застилая глаза. Нет, надо было-таки исхитриться и взять коня… Хотя с конём бы он точно не ушёл, тоже верно…

Сегодня он тоже вызвался быть костровым, ссылаясь на бессонницу. Ему охотно уступили самую последнюю, предутреннюю вахту. И он решил — сегодня или никогда…

Илюха остановился, стащил с головы шапку и ей же отёр лоб. Снова напялил и двинулся дальше, щупая путь перед собой древком рогатины, предусмотрительно захваченной со стана.

Да, и хорошо, что не попытался он раздобыть коня. Во-первых, коновязь стерегут, а во-вторых, с от коня тут мало проку. И не обойти дозоры княжьи…

Илюха снова стащил шапку и вытер лоб. А князь Мстислав хитёр, хитёр… Поначалу думал Илюха напроситься в конную сторожу, но быстро сообразил, что туда князь ставит только своих, особо проверенных людей. Остальным ходу из стана не было. Если бы не удалось раздобыть лыжи, вся затея точно обречена была бы на провал.

…Он ушёл перед самым рассветом, едва ночная темень сменилась густо-серым сумраком. Неслышно обошёл ближние сторожи, таясь за деревьями, и только тут надел лыжи и припустил, как только мог, благо в лесу становилось светлее с каждой минутой.

И от троп Илюха держался подалее, потому как тропы стерегут верхоконные. В чащобе же всадникам делать нечего, тут кони враз ноги переломают на подснежных палых деревьях и в яминах. Если и пустились за ним в погоню, так только на лыжах. Но тут попробуй догони, при такой-то форе…

Илюха так разогнался, что едва не вылетел на лесную дорогу, довольно сильно раскатанную санями. По нынешним глухим временам очень оживлённая дорога, прямо как городская… Только бы не напороться на конную стражу князя Мстислава. Вот тогда будет весело. Илюха глянул направо, потом налево, и враз присел за поваленный ствол дерева.

Всадники ехали по дороге молча, пристально вглядываясь в лесную чащу. Тусклый блеск доспехов и лисьи малахаи на головах… Да это никак татарская разведка!

Илюха Хвощ встал во весь рост и радостно заорал, подняв руки вверх.

— Эй-эй!

Двор был забит до отказа. Орали верблюды, не поделив что-то между собой, орали погонщики по той же самой причине. У самого парадного крыльца стояла неуклюжая повозка с парой колёс, сбитых из тёсаных досок, без всяких спиц. Пара волов лениво жевала жвачку, и возница, низенький крепенький степняк, тоже жевал чего-то. Увидав великого князя, он расплылся в улыбке, но папахи с бритой головы не снял.

— Эйе, здорово буди, великы коназ!

Михаил Всеволодович усмехнулся. Ну что взять с дурня?

— Ты не кипчак, парень?

— Не! — ещё шире расплылся в улыбке возница. — Мой куман!

И, вконец ободрённый вниманием большого человека, дурень похвастался, приподнимая рогожу, укрывавшую груз.

— Во, гляди, великы коназ! Мой арба много вези! Мёд, да! Само слядко!

Но Михаил уже прошёл дальше. Двуколки, длинные ломовые телеги, гружёные доверху, навьюченные до отказа верблюды… Тяжела, ох, тяжела дань батыева. Ладно мёд и воск, они хоть и ценные, но всё-таки товары. Товары по нынешним временам тоже ещё довезти и продать надо. А вот эти тюки с мехами, а вон те дорожные сундуки, под охраной неусыпной, так вовсе с медью и серебром… Ну, золото, положим, Неврэ держит под рукой, да и не так уж много чистого золота. Но вся дань в целом едва ли не превышала доходы княжьей казны за год. Неврэ объяснил, что это дань за два года, и что на следующий год будет меньше. Насколько меньше? Михаил скрипнул зубами. Куда деваться… На следующий год придётся обложить купцов и весь народ новым тяжким побором. Ну мужики ладно, никуда не денутся, а вот купцы начнут сворачивать торговлишку да разбегаться. А впрочем, куда им бежать? Разве только в Новгород… Пока.

— Ну что, князь, давай прощаться? — монгольский посол уже сидел на коне, глядя на пешего князя сверху вниз.

— Зачем сейчас? Провожу тебя, как полагается…

— Да полно, какие мелочи! — ухмыльнулся Неврэ. — У тебя, я так понял, хватает и других дел. Я слышал, у тебя опять ограбили обоз с товаром?

— Есть такое дело, — хмуро подтвердил Михаил. — Сверх всего ещё и такой убыток. Но то мои печали.