Эверест-82 - Рост Юрий. Страница 62

Валера Хрищатый считался у нас опытным лекарем (он выполнял эту обязанность в своей постоянной группе алмаатинцев), хотелось, чтобы он оценил состояние ребят. При этом, правда, сохранялся дневной разрыв между двойками группы Ильинского.

Теперь, чтобы соединиться с товарищами, Хрищатый и Валиев должны будут ждать их в верхних лагерях и тратить драгоценный кислород.

Закончив переговоры с Валиевым, вызвал Иванова. Валя сообщил, что они вышли из лагеря V между 5 и 6 часами утра. Движутся уже по Западному гребню. Продолжая связь, вновь прошу ответить лагерь II.

Тамм: Эрик, как у тебя твои подопечные (шерпы)? Идут наверх?

Ильинский: Ну, мы сейчас позавтракали. Собираемся идти. Но я теперь не знаю, как быть нам-то? В свете освобождения третьего лагеря.

Тамм: Вам подниматься в третий как предполагали. С полной загрузкой. Обязательно возьми запасное питание к рации. Вопрос, как быть с третьим лагерем, решим, когда будет ясно, как вы поднимаетесь и как будут развиваться события. Как понял?

Ильинский: Понял Вас, понял. А как это предположительно? То есть, что мы поднимемся и назад вернемся?

Тамм: Может быть и так, но, вероятнее, вы двое останетесь. В третьем лагере можно и вшестером расположиться. Шерпы уйдут (если вообще дойдут), вы двое останетесь и еще четверо спустятся. Вшестером третий лагерь примет людей.

Ильинский: А Казбек как? Эрик хотел понять: соединится их группа сегодня или нет?

Тамм: Казбек останется в четвертом.

Важно было сохранить между двойками наверху минимальный интервал, чтобы подстраховка была действенной. Теперь оставалось ждать сведений от двойки Иванова. Эта двойка не вызывала сейчас опасений. Валя и Сергей Ефимов — надежные, опытные альпинисты, побывавшие в горах во многих переделках. Правда, здесь во время первых выходов я ожидал от них большего. Сережа задержался с караваном, пришел в базовый лагерь позже других (вместе с Е. Ильинским), немного переболел, и его трудности были понятны. А почему медленнее, чем хотелось, входил во вкус Валя — не ясно. Ему бы чуть побольше физической силы, чуть побольше азарта!

Но теперь оба после хорошего отдыха внизу работают нормально, как и подобает корифеям.

Валя человек обстоятельный и колючий. Ко всему подходит серьезно, его действия обдуманны и выверенны. Вероятность сбоя в его работе мала. Сережа не менее обстоятелен. Привык готовить восхождения своими руками, каких бы мелочей это ни касалось. В его внешности-худой и рыжеволосый — несмотря на несомненную привлекательность, нет ничего говорящего о мужестве, силе и воле этого человека.

Но без этих качеств невозможно быть руководителем на таких маршрутах, которые пройдены им в наших горах. Наиболее характерная его черта — изобретательность, стремление к созиданию нового.

В 13 часов 20 минут они были на вершине и вызвали базу.

Тамм: Валя, Валя, как слышишь?

Иванов: Отлично.

Тамм: Поздравляю вас, поздравляю. Сколько у тебя кислорода осталось?

Иванов: По целому баллону.

Тамм: Когда думаете начать спуск?

Иванов: Отснимем панораму и пойдем. Мы вышли на вершину минут пять-десять назад, в тринадцать двадцать. Из лагеря вышли поздно. Шли медленно, медленно шли. У нас, у обоих, все время развязывались кошки, поэтому шли медленно. Как поняли?

Тамм: Понял тебя, понял, Валя. Больше не задерживаю. Жду вас коротко на связи в два и обязательно в восемнадцать ноль-ноль…

День кончался. Все группы заняли свои места: Иванов-Ефимов в лагере V; Валиев-Хрищатый — в IV; Мысловский-Балыбердин, Бершов-Туркевич и Ильинский-Чепчев — в III; тройка Хоиутова — в I. Завтра рано утром все снова должно прийти в движение.

…6 мая выдалось спокойным (это не относится к погоде). Первая четверка восходителей и Валя Иванов спустились ночевать на ледник, в лагерь I. Сережа Ефимов остался во II с поднявшейся сюда группой Хомутова. Сережа не хотел быстро терять высоту — привыкал к большим давлениям (это на семи-то тысячах!). Казбек и Валера Хрищатый вышли на старт — в лагерь V. Ждать свою вторую двойку им теперь не имело смысла: ни в IV, ни в V лагерях тратить для этого кислород нельзя. Назавтра они готовились к штурму.

Немного настораживала только двойка Ерванд Ильинский-Сережа Чепчев. Сегодня они поздно ушли наверх из лагеря III. Очень поздно.

Некоторую задержку можно объяснить большой толчеей в 2-х не очень удобно поставленных палатках, там ночевало сразу 6 человек. Высота 7850 м, а надо и завтрак приготовить, и надеть все доспехи, и сложиться. Да к тому же ты все время привязан коротким репшнуром к общей страховочной веревке.

Из этой двойки первым вверх ушел Эрик Ильинский. В 14 часов он сообщил, что остановился и ждет Чепчева:

— Я где-то на шестой веревке, но меня беспокоит, что я не вижу Сережи сзади меня. Мы договорились, что он выйдет попозже-на полчаса, на час. Я иду уже два с половиной часа, и разрыв уже большой.

Потом Эрик сказал, что чуть раньше разминулся с Ивановым и Ефимовым, которые ушли вниз, в лагерь III. Я сразу же начал их вызывать.

Иванов ответил:

— Мы находимся уже в третьем лагере. Чепчев очень долго выходил. Такое впечатление даже было, что у него горняшка. Он вышел примерно полчаса назад, может быть, меньше.

Ильинский (он слышал Иванова) прокомментировал это так:

— Меня это волнует. Я сам доберусь до лагеря уже не засветло, а он и не знаю когда.

Через некоторое время он добавил:

— Я его дождусь, увижу внизу. Если он плохо себя чувствует, то пойдет вниз. А мне как быть в этой ситуации?

Мы условились о дополнительной связи в 16 часов.

Странно, Сережа до сих пор очень хорошо переносил высоту и отлично работал. Эрик ждал долго, пока внизу на перилах не появился Сережа. Тот постепенно разошелся, и в лагерь IV они поднялись уже вместе. Но добрались до него поздно, после 21 часа, заставив сильно поволноваться всех ожидавших с ними связи.

Рано утром 7 мая Валиев и Хрищатый вышли на штурм. Когда добрались до Западного гребня и стена Эвереста перестала защищать их, ветер чуть не сдул обоих со скал.

У них хватило мудрости и мужества повернуть обратно. В 8 часов они сообщили на базу, что вернулись в палатку. Мы договорились, что двойка повторит попытку штурма в любое время суток, как только уляжется ветер. Надеялись, что к вечеру он стихнет и будет луна — полнолуние продолжалось. Сидеть же долго в лагере V нельзя — не хватит ни запаса кислорода, ни сил: на такой высоте они быстро тают даже в покое. Началось ожидание.

А базовый лагерь ждал первых победителей…

Для встречи мы не смогли придумать ничего кроме обычного ритуала. Но зато наши объятия, рукопожатия и взгляды должны были говорить (и говорили!) о многом.

Потом они, измученные, сидели за столом. Потрепанные рюкзаки загромождали вход в кают-компанию. Внутри толпились все, кто был в лагере, — и наши, и непальцы. Все!

Они рассказывали скупо. И пили, пили, пили. Их высушенные тела требовали влаги. Чуть опухшее, даже одутловатое лицо Сережи Бершова — на нем выделяются и притягивают к себе смеющиеся, радостные глаза. Мишино лицо черно, как его шевелюра и борода, — он еще больше стал походить на цыгана. Только теперь не на молодого и задорного, а на сильно уставшего и повзрослевшего. Эдик осунулся больше других или это так кажется — он был объемнее остальных до выхода. В сухом, заостренном лице Володи Балыбердина что-то от чертика, которого мы привыкли видеть на старых пепельницах. Но сколько в нем счастья! Оно просто струится, стекает, как заряд, с бороды, с носа, бровей над запавшими от усталости глазами. И заряжает нас.

Дело еще не завершено, многие наверху, но, стоя рядом с ними, мы ощущали только счастье победы.

Мы радовались, ждали новых успехов и не придали большого значения разговору, состоявшемуся 7 мая с Катманду.

Калимулин: Очень хорошо отозвались о вашем восхождении президент федерации Франции — господин Боссю, англичанин Джон Хант, организатор многих экспедиций в Гималаях, и другие. То есть идут широкие отклики на ваше восхождение. Учитывая, что ожидается дальнейшее ухудшение погоды, будьте очень внимательны, надо все очень хорошо закончить, хорошо закончить. Поэтому той телеграммой, которую я Вам передал вчера, надо руководствоваться. Принять более решительные меры, чтобы исключить всякую опасность.