Зеленая книга леса - Семаго Леонид Леонидович. Страница 7

вечеру стихает птичья разноголосица в апрельском лесу. Слышно только сухое пощелкивание в соснах: нагретые за день шишки с легким треском раскрывают последние чешуи, роняя орешки. Повизгивают над разливами чибисы, словно поддразнивая лягушек. Гудит тяжелый шмель, улетая до завтра от ярко-синей медуницы. Кажется, что вместе с сумерками опустится на лес и реку небывалая тишина. Но вот сначала неявственно, а потом как хорошо подготовленное выступление начинает звучать с самой высокой сосны птичья песня, которой не было слышно в дневном хоре. Запел певчий дрозд.

Это лучший певец весеннего леса. Еще за месяц до возвращения соловья баюкает певчий дрозд на вечерних зорях утихшие чащи. Часа за два до захода солнца он неторопливо начинает распевку, пробуя голос и вспоминая порядок песни. А минут через десять уже звучит над лесом красивый минорный напев. На самой маковке стройной сосны, чуть вскинув голову, сидит птица, даря миру чудесные звуки.

Дрозд как начнет еще до заката на любимом месте, так и окончит на нем, никуда не перелетая, свой вечерний концерт уже при первых звездах. Эта степенность певца и торжественность обстановки на тихой апрельской заре делают встречи с ним незабываемыми. На многие годы запоминаются и место, и дерево, и тихий, ненавязчиво сопровождающий пение дрозда хор бычков на лесном болотце, и ровный ритм березовой капели.

Блекнут последние отблески вечерней зари, лес обступает поляну сплошной стеной, а дрозд все поет в зачарованной тишине. Под это чарующее пение распрямляются серебристо-пушистые, как свежее птичье перо, бутоны сон-травы. К следующему вечеру покажется темная синева лепестков, к третьему — обязательно раскроется первый цветок, мягкий, пушистый, полный желтой пыльцы. Недолгая жизнь у цветка травы с таким спокойным и загадочным названием. Рожденный под убаюкивающий напев чародея-дрозда, он через несколько дней блекнет и увядает, и будто огорченный этой потерей, перестает вскоре петь дрозд.

Дело, конечно, не в цветке. Просто приходят к птице заботы и хлопоты: за сезон, до середины лета надо вывести, выкормить и воспитать два выводка. Самке нужно два гнезда для них построить, высидеть всех. Поэтому поют дрозды дважды: весной, до соловьиного прилета и окончания цветения сон-травы, и летом, в пору самых коротких ночей. А потом до поздней осени, до отлета ни один не подаст голоса. Только оброненное линное перышко, да осторожное, тихое «цк» подскажут, что где-то рядом живут молчальники-дрозды, никому не выдавая своего присутствия.

Многие соседи певчего дрозда: зяблики, синицы, овсянки, коньки — имеют звучный приятный голос, но среди них не найти ни единого таланта: один напев на всю жизнь. У певчих дроздов манера пения одна, но исполнение разное, и, видимо, качество его зависит не только от возраста и опыта певца. Каждое колено бесконечной дроздовой песни вполне законченно и звучит как вопрос или приглашение: «Кто такой?» «Приходи!». Охотнику на тяге так и кажется, что выкликает певец сумеречного вальдшнепа, трижды кряду повторяя: «Вылетай! Вылетай! Вылетай!»

Такой двух-, трех- и даже четырехкратный повтор каждой фразы или колена — отличительная особенность исполнительской манеры певчего дрозда. Никто больше, даже из его близкой родни, не делает таких повторов. Коленца так себе дрозд высвистывает не более двух раз, лучшие, какие самому нравятся больше, — три или четыре раза, особые — до семи раз. Вое в песне у дрозда свое: хорошее или не очень благозвучное, но свое. И только виртуозы с великолепной собственной песней кое-что берут у чужих. Иногда даже не у лесных соседей, а со стороны, например у перепела. Только звучит это «подь-полоть» не как у самого перепела, а с дроздовым акцентом: помягче, повыше, тише, нежнее. Один раз удалось мне услышать в пении дрозда соловьиный «почин», раза два — синичий колокольчик и трель золотистой щурки. Кваканье лягушек или кряканье, которые скворец собирает, дрозда не интересуют.

Скромно одет певчий дрозд. Платье такого же неброского цвета есть еще только у нескольких лесных и нелесных птиц. Наряд взрослых и молодых самца и самки сходен до перышка. Но у него голос и певческий талант, у нее — строительное мастерство и необыкновенная раскраска яиц: по чисто-голубому, почти бирюзовому фону — отдельные черные крапинки и точки.

Самец занимает участок, жизненное пространство для будущей семьи, а где и какое построить гнездо — это уже дело самки. Шестнадцать вариантов расположения гнезд на деревьях, на пеньках и кустах, на земле и под разными навесами известны у воронежских дроздов. Встречаются они на согнутых ветках лещины, как у горлицы, на сосновых лапах, как у иволги, под дернинами и обрывчиками, как у белой трясогузки, под навесами, как у воробьев, на сучке ствола, как у зяблика, в кусте, как у славки или жулана, в поленнице, в полудупле, на снеголомной сосне, на упавшем стволе, на березовом болотном выворотне.

Рано прилетают певчие дрозды, рано начинают строить гнезда. Не ждут, пока оденутся зеленью деревья. Они и без листвы так прячут их, что можно сто раз пройти мимо и не заметить. То гнездо в развилке толстых стволов прилажено, то на изломе осинового ствола, под навесом обломка, то на молодой сосенке, изувеченной зимой лосем, то на ольховом кобле, в переплетении корявых корней, то простой нахлобучкой на пенек посажено.

Снаружи гнездо похоже на кучку лесного мусора: старых листьев, сухих веточек и травы, грязного мочала. Внутренняя же отделка безукоризненна: это ровно оштукатуренная тертой гнилушкой полусфера. Иногда штукатурка блестит так, как будто в нее добавлено лака. Если на участке не оказывается ни одного трухлявого пенька, чтобы трухи наковырять и замесить штукатурку, птица делает ее из земли. А вот как она доводит отделку до окончательного вида, я не видел ни разу, да и желания не было беспокоить мастерицу: бросит гнездо, не закончив, а достроить новое к откладке первого яйца может не успеть.

Оштукатуренное гнездо подсыхает, и потом в нем всегда сухо, где бы оно ни находилось, под навесом или под открытым небом. Настолько качественно готовит птица штукатурку, замешивая на собственной слюне, что даже сильные ливни не могут размыть ее сразу.

Когда возвращаются на родину соловьи, смолкают певчие дрозды. Не потому, что стесняются таких соперников: это певцы разного стиля. У обоих мастерство совершенствуется из года в год, и неизвестно, где предел возможностей каждого. Смолкают дрозды потому, что заняты кормлением детей. Быстро растут дроздята, из гнезда уже через две недели долой, еще не умея летать. Им с таким ростом еды в день надо больше, чем весят сами. Тут родителям не до концертов.

Воспитав пятерых-семерых близнецов, дрозды выпроваживают их с участка, где уже готово новое гнездо. Такое же аккуратное, но в нем будет просторнее: самка на это раз отложит только три-четыре яичка. И снова поют на вечерней заре дрозды, но уже не с апрельским азартом.

А что же крепкие, удобные гнезда, неужели они больше никому не нужны? Нет. Горлица может там вырастить пару своих птенцов. По весне лесной кулик-черныш займет для себя на выбор.

Считается дрозд птицей насекомоядной. Корм собирает только с земли, поэтому много в нем слизней, дождевых червей, толстоножек, осенью — клопов. Ягоды любит всякие. В бору пасется на черничниках, в лесных полосах — на кустах татарской жимолости. Улетает поздно, когда зашуршит листопад.

ольшого труда стоит весне разбудить от богатырского сна поздний дуб. Давным-давно отцвели первоцветы, осыпались лепестки лесных яблонь, легла на тропинки пуховая осиновая пороша, а в его лесу еще нет настоящей тени. Коробятся под жарким солнцем жесткие прошлогодние дубовые листья, тусклые и тыльные. И если бы не солнечный луч, не заметил бы я около старого пня блестящий браслет почти того же цвета, как листья под ним. Но не успел нагнуться и протянуть руку, как ожило кольцо и словно протекло сквозь пересохшую ветошь без шороха, не пошевельнув ни былинки.