В чертогах Подкаменной Тунгуски - Заплатин Михаил Александрович. Страница 18

Пока мы плыли, луна заметно переместилась. Теперь она находилась в самом зените. По часам была полночь. Чувствовалась ночная прохлада. Анатолий стал надевать ватную телогрейку.

— Бр-р-р! Холодновато малость!

Я последовал его примеру.

...Мы с Анатолием почти не разговариваем, больше молчим и зорко вглядываемся в черноту береговой тайги. Тишина лесных берегов оказывает какое-то гипнотическое действие — прислушиваешься к ней с замиранием сердца. Вся природа будто уснула, но это только кажется... Мы знаем, что тайга и сейчас полна жизни, — там осторожно бродят звери, летают ночные птицы...

Среди ночного безмолвия я вдруг слышу испуганный шепот Анатолия:

— Михаил Александрович! Михаил Александрович!

Опять что-то заметил, неугомонный человек! Несколько шагов на четвереньках (иначе в лодке не пройдешь), и я возле него. Шепотом спрашиваю:

— Что?

— Вон там кто-то бродит по берегу.

Мы оба уставились вперед. На левом берегу, куда показал Толя, едва различимы три темных пятна: одно большое, два поменьше.

— Это камни лежат на берегу, — шепчу я Анатолию.

— Какое камни! Я видел — только что двигались.

— Может быть, таимбенские жители решили подшутить над нами?

— Да нет! — машет он рукой.

Мы следим за неподвижными черными фигурами. Вдруг два маленьких темных пятна ожили и приблизились к большому, слились с ним. Большая круглая глыба осталась неподвижной. Что за черт! Не собаки ли спрятались за камень?

Но как током пронизывает нас, очевидно одновременно, одна и та же мысль:

— Это, брат, медведица с медвежатами, — совсем тихо говорит Анатолий. — Шутки плохи.

Последнее было сказано таким тоном, что я, ничего не говоря, потянулся к ружью и стал заряжать его жаканом.

Медведица с медвежатами — с этой мохнатой семейкой лучше не встречаться! Самые бывалые охотники-медвежатники не советуют иметь дело с такой опасной компанией. Если одинокий медведь при встрече с людьми, как правило, убегает, то у медведицы-матери совсем иной нрав — ей ничего не стоит бесстрашно броситься на человека. Можно ли быть уверенным, что медведица не кинется сейчас вплавь к нашей лодке?

Анатолий, не выпуская из рук ружья, подсосал шлангом бензин в карбюратор и приготовил пусковой шнур на моторе. Казалось, все было готово для обороны и на тот случай, если потребуется удрать от зверя.

Тихое течение медленно приближало нас к берегу. Мы напрягали зрение, не спуская глаз с таинственного пятна.

Вдруг глыба зашевелилась; до нашего слуха долетело глухое рычание. В ту же секунду из бесформенной темной массы выросли четкие силуэты медведицы и двух медвежат.

Впервые я по-настоящему ощутил страх.

Но вот медведица повернулась и не спеша заковыляла от берега к лесу. За ней, путаясь в ее лапах, бежали два медвежонка. Мы молча следили за неторопливым шествием звериной семьи. Наконец медведи слились с темнотой ночной тайги.

— Вот это да! — произнес Анатолий.

Я вытер ладонью пот со лба.

Как водится в таких случаях, нами овладела неудержимая болтливость.

— А я уже хотел было выстрелить! — с азартом сказал Толя.

— Ну, брат, наделал бы ты кутерьмы! Медведица, пожалуй, бросилась бы к лодке!

— Удрали бы! Я приготовил мотор к запуску.

— А если бы не завелся мотор? Что тогда?

— Да-а, дело было бы хуже. Одна надежда на ружья.

— Кажется, отделались счастливо. Могло быть хуже.

— Похоже на то!

Мы разговаривали довольно громко, позабыв, про ночную тишину. Наши голоса разносились по береговому лесу. Мы услышали свое эхо и притихли.

На северо-востоке небо над тайгой посветлело. Постепенно зеленовато-матовый оттенок лунного освещения превратился в какой-то неопределенный, сизоватый.

Луна поблекла. Так ярко и величаво сверкала она на ночном небе, а теперь потухла, стала едва заметной. Ночь уступала место дню.

Сильнее стал ощущаться холод. Чувствовалась усталость. Слипались глаза.

Впереди на левом берегу белели квадраты двух палаток.

— Пора спать, — сказал Анатолий сонным голосом.

Мы причалили к противоположному берегу. Кто спит в палатках напротив нас, нам было совершенно безразлично. Едва держась на ногах, мы расстелили брезент на гальке, развернули спальные мешки и заснули мертвым сном.

Проснулись мы от жары: солнце, давно уже поднявшееся над тайгой, нагрело спальные мешки. На противоположном берегу возле палаток по-прежнему никого не было. Дымил костер. Возле берега стояли две лодки.

— Кто бы это мог быть? — сказал Анатолий, глядя сонными глазами на палатки.

Палатки стояли на ровном мысу у впадения в Подкаменную Тунгуску большого притока. Похоже было, что мы находились против устья речки Тайги. Отсутствие обитателей в незнакомом лагере нас озадачило.

Но вот в глубине леса за палатками прогремело несколько выстрелов.

— Охотники, наверно, или экспедиция какая-нибудь, — сказал Толя.

В любом случае встреча с людьми меня радовала.

— Ну что ж, вставать будем? Костер разведем, еду приготовим.

Сварили традиционную гречневую кашу с мясной тушенкой. На десерт — чай с сухим молоком.

Вскоре к палаткам на противоположном берегу вышли три человека, увешанные ружьями. Сбросив на землю трофеи, они посмотрели в нашу сторону. Было ясно, что и мы их заинтересовали.

Один из охотников сел в лодку, завел мотор и направился к нашему берегу. Вскоре к нам подошел молодой светловолосый парень среднего роста, в очках.

— Здравствуйте, товарищи, — проговорил он басом.

Мы поздоровались и пригласили его разделить с нами завтрак.

— Спасибо. Далеко ли направляетесь? — спросил гость.

— Вниз по Подкаменной.

— Смелое путешествие! — улыбнулся он.

— А вы давно здесь?

— Третий день. Завтра думаем тоже плыть вниз.

— Вам не встречалась экспедиция Сыроечковского?

Парень улыбнулся и, показав рукой на палатки, ответил:

— Это и есть экспедиция Сыроечковского.

Неожиданное известие радостно ошеломило меня.

— А как мне повидаться с вашим начальником? — спросил я гостя.

— Он перед вами, — пробасил парень.

— Как?! Вы?!

— Я Сыроечковский, — спокойно ответил басом гость.

На какое-то мгновение я был в замешательстве: Сыроечковского я представлял себе человеком почтенного возраста, с бородой, как у Флоренского. А передо мной сидел молодой парень с загорелым лицом, в ковбойке, в высоких болотных сапогах, в туристской штормовке.

Мы весело рассмеялись. Я представился Сыроечковскому и рассказал ему о цели своего путешествия.

— Присоединяйтесь к нам, — пригласил он, — будет веселее. Мои ребята приготовят дичь, закусим вместе. А завтра можем общим караваном направиться вниз по реке.

Предложение обрадовало меня. Я мог теперь заснять интересный эпизод об исследователях фауны берегов Подкаменной Тунгуски.

Вскоре мы собрали свой скарб и переплыли к палаточному лагерю экспедиции.

Экспедиция Сыроечковского оказалась совсем маленькой. Евгений Евгеньевич, как звали начальника, познакомил нас со своими спутниками — высоким Володей Радиным и небольшого роста Сергеем Пугачевым, такими же молодыми, как он сам.

В лагере возле палаток лежали большие ящики, на них были расставлены пробирки, колбы, склянки и банки с заспиртованными животными — ящерицами, змеями и прочими. Внутри одной из палаток на протянутых веревках висели чучела птиц и зверьков.

Пока Толя и двое ребят потрошили уток, Евгений Евгеньевич рассказывал мне о работе зоологической экспедиции.

Евгений Евгеньевич Сыроечковский — научный сотрудник Института географии Академии наук СССР в Москве. Этот молодой ученый — опытный путешественник, искусный охотник и рыболов и страстный поклонник Сибири. Он побывал уже на Алтае, на Енисее, на Нижней Тунгуске, в горах Путорана, на Байкале и во многих других местах.

Я с интересом смотрел на него и невольно вспоминал своих неудачных спутников в прошлых экспедициях вроде вышеупомянутого Давида. Какая огромная разница! Один горожанин всецело отдает себя природе, путешествиям, научной работе, другой — ненавидит природу.