Приключения 1990 - Молчанов Андрей Алексеевич. Страница 38
— Будешь сюда шляться, паскуда! Будешь тут гадить, рвань!
— Хватит! Хватит же! — крикнула одна из девчонок. — Прекратите!
— Ты чего, Ника, успокойся, — не пускал ее Валерка. — Поучим немного паразита...
От каждого удара человечек негромко вскрикивал и втягивал голову в плечи. Игорь вдруг узнал его. Это был тот самый бродяга. Баташкин.
— Кончайте, вы! Эй! — прикрикнул издали Игорь.
Толстый даже головы не повернул.
Несколькими прыжками Игорь вбежал в световой круг и перехватил руку толстого.
— Отвали, козел! — угрожающе процедил толстый.
— Я сказал: кончай! — яростно повторил Игорь.
Тогда толстый сильным толчком отбросил от себя бомжа и немедленно, с разворота, нанес размашистый удар. К этому-то Игорь был готов, все это были детские штучки. Поставив блок, подрубил толстому голень и крутанул вокруг себя. Толстый тяжело и шумно грохнулся на асфальт. Игорь немедленно отпрыгнул назад, чтобы держать в поле зрения и его, и второго парня, неуверенно подступавшего мелкими шажками.
— Мужики! Мужики, все! — зашумел опомнившийся Валерка. — Это ж мой корешок. Вы друг друга не поняли, мужики. Игорек, ты чего? Это ж пьянь грязная, он у нас весь подъезд изгадил.
Ника наконец вырвалась из его рук, поправила кофточку, сказала: «Сами вы козлы!» — и зашагала прочь.
Толстый поднялся. Он слегка прихрамывал и агрессивности больше не проявлял.
— Ну ты даешь, «афганец», — произнес он с неопределенной интонацией. — Это ты опасно. Понял, да? Хорошо, что Валерик подсказал. Валерик! Ну и дружки у тебя. Бойкие дружки. Но это опасно, ты понял, нет?
— Ничего, ничего, — заверил Игорь. — Все нормально. Толстого, кажется, и эти слова удовлетворили, и тон. Чувствовалось, что на большее он не очень-то рассчитывал.
— Ладно, разбежались, — сказал он несколько спокойнее. — Но ты вообще осторожнее, воин. Так можно серьезно ошибиться.
— Да вы друг друга не поняли, — старался Валерка. — Темно же, не разберешь ни хрена. Так я говорю, Игорек? Все путем.
— Путем, путем, — пробормотал Игорь и расслабил мышцы. — Ничего, бывает.
— А куда Ника слиняла? — капризно и требовательно спросила вторая девчонка. Она поняла теперь, что драться больше не будут, и заскучала.
— Черт с ней, — сплюнул толстый. — Пошли!
Они скрылись в подъезде. Игорь повернулся и увидел на углу светлый силуэт. Кажется, на этот раз Ника ждала именно его. С насмешливым интересом смотрела она, как он к ней приближается.
— Ты, оказывается, боец, — сказала она.
— А ты что же с ними не пошла?
Ника дернула плечом.
— Не захотела.
Она ждала продолжения разговора, но он настороженно молчал, и Ника решила брать на себя инициативу.
— Проводи меня, — сказала она с мягкой требовательностью. — А то видишь — темно кругом.
Они пошли уже известным ему маршрутом, но теперь Ника совсем не спешила, шла медленно, поглядывая на Игоря.
— Зачем ты кинулся вытаскивать этого алкаша? — спросила Ника, и только тут Игорь вспомнил о бомже Баташкине.
— Слушай, а куда он делся?
— Так он сразу знаешь как припустил! Через секунду не стало.
— Я даже не заметил.
— Так зачем он тебе?
Игорь и сам подумал: зачем?
— Не люблю, когда откормленные бугаи вот так лениво разминаются. Это у меня с детства.
— Защитник слабых и угнетенных?
— Под лирическое настроение.
— А меня бы ты стал защищать?
— Разве тебе нужна защита?
— Защита всем нужна, — серьезно сказала Ника и взяла его под руку — они как раз переходили через улицу.
Дорога была пуста, даже вдалеке ни одной машины, но они привычно ускорили шаг, и Игорь пожалел, что противоположный тротуар так близко. Однако на другой стороне руки его Ника не отпустила.
— Но вообще я тебе скажу: ты напрасно в эту историю полез. Если бы не Валерка, могло бы кончиться хуже. Это опасные ребята.
— О чем ты говоришь? — грустно возразил он. — Какие ребята? В нас самих главная опасность. А как с ней быть — этому нас никто не научил.
Она остановилась и очень внимательно вгляделась в его лицо.
— Надоели они мне, — произнесла она после паузы. — И Валерка твой, и Яша-Бегемот.
Игорь догадался, что Бегемотом звали толстого.
— Чего же ты с ними ходишь?
— Скучно. По привычке. Какая разница! Мы уже пришли.
Действительно, они стояли у ее подъезда.
— До свидания, — неуверенно попрощался он.
— До свидания, — сказала Ника. — Ты что, не хочешь зайти?
...И раскрылся океан без края и дна, и он тонул в океане бесконечным падением, и не было ни глотка воздуха, ни желания дышать, не осталось ничего, кроме темной и радостной бездны первого познания, и когда он обрел способность мыслить и слышать стук своего сердца, он испугался, что она поймет его неопытность. Но она была рядом, покорная и нежная, доверчивая, как ребенок, мудрая тысячелетней женской мудростью, и тогда вслед за нахлынувшим успокоением и усталостью к ним пришел сон...
Он открыл глаза внезапно, будто от толчка, и понял, что стоит глубокая ночь. Тусклый ночник освещал незнакомую комнату, но рядом была Ника, и он все сразу вспомнил и успокоился. Ника сидела, поджав закрытые простыней колени к самому подбородку, и смотрела на темный квадрат окна.
— Ты что?
— Ничего, — ответила она, а потом вдруг тихо рассмеялась. — Сама себе удивляюсь: как это все случилось?
— Потому что ты меня любишь, — убежденно сказал Игорь. Ему было дремотно и сладко.
— Конечно, люблю, солнышко, — ласково сказала Ника. — Ты у меня такой славный.
Что-то такое прозвучало в ее тоне, от чего в полусонном мозгу Игоря скользнула мимолетная тень тревоги. Но тут же истаяла — он был счастлив и горд, все было слишком хорошо.
Она проснулась раньше, и когда будила его, была совсем одета.
— Вставай, солнышко.
Он потянулся к ней, весь охваченный пронзительной благодарностью, но Ника мягко удержала его руки.
— Не надо, солнышко, всю краску мне сотрешь.
Игорь подумал, что уже, наверное, довольно поздно и он все на свете проспал. Только вылезать из постели и одеваться при ней он не мог. Она словно бы поняла, ушла на кухню и крикнула оттуда:
— Поскорее, Игорек. Мне скоро пора бежать, да и родители могут с дачи заявиться, кто их знает. Яичницу будешь?
Его немного задевало, что Ника ведет себя так, словно и не было вчера между ними этого огромного чуда. Ему же, напротив, хотелось необыкновенного. Носить ее на руках хотелось, лепестками цветов засыпать или говорить все время стихами — все казалось совершенно естественным, но он постарался скрыть все эти желания. А еще ему очень хотелось, чтобы она не уходила. Он так и спросил: обязательно ли надо куда-то идти?
— Конечно, солнышко. А как же? — рассеянно ответила она, раскладывая еду по тарелкам. — Разве можно работу прогуливать?
Наверное, она права, рассудил он и еще подумал, что даже не знает, где она работает.
— В комбинате питания Центрального парка, — объяснила Ника. — У нас директор терпеть не может, когда опаздывают. Очень строгий.
Улучив момент, он поймал ее за руку, сжал сильно и нежно. Она замерла в неловкой позе с вилкой в другой руке.
Потом тихонько положила вилку, погладила его по щеке и тут же высвободилась. Потому что очень торопилась.
— Когда ты заканчиваешь? — спросил он.
— Как обычно. В пять.
— Я тебя встречу, ладно?
— Ни в коем случае, Игорь, — категорически возразила она. — Никогда этого не делай.
Он удивился и обиделся:
— Почему?
— Я не хочу.
— У тебя там кто-то есть?
— Глупости, — отрезала она. — Просто не нужно. Работа — это работа. И больше ничего. Все мое личное пусть остается в стороне.
— Не понимаю, — хмуро сказал он.
— Долго объяснять. Когда-нибудь поймешь. Просто я не хочу.
И вновь он испытал неприятный укол. Она не хотела впускать его в свою жизнь до конца.