Научно-техническая разведка от Ленина до Горбачева - Чертопруд Сергей. Страница 35

Об этом свидетельствует, например, письмо начальника Разведуправления штаба РККА Я. К. Берзина К. Е. Ворошилову, датированное 1931 годом. В нем руководитель советской военной разведки писал, что «итоги работы в Казани (в немецкой танковой школе. — Прим. авт.) и Липецке (авиационной школе. — Прим. авт.) не совсем удовлетворяют Управление механизации и моторизации (УММ) и Управление Военно-воздушными силами (УВВС) РККА, т. к. «друзья» слабо завозят новейшие технические объекты, подлежащие испытаниям, иногда ограничиваясь устаревшими типами (самолетами «Фоккер» Д-ХШ) и не всегда откровенно делятся своими материалами и сведениями, полученными в результате исследовательских и учебно-опытных работ» [254].

Несмотря на претензии со стороны руководства советской военной разведки, одну из задач (ознакомление отечественных специалистов с немецким опытом) германские специалисты выполняли. В качестве примера можно указать, что в советских танках Т-26, Т-28, Т-35 и БТ были применены разработки германских конструкторов. В частности можно назвать подвеску, сварной корпус, внутреннее размещение экипажа, стробоскоп и наблюдательный купол, перископический прицел, спаренный пулемет, электрооборудование башен средних танков, радиооборудование, а также технические условия оборудования и настройки.

А вот фрагмент отчета заместителя начальника УММ РККА И. К. Грязнова о работе курсов «Теко» (танковая школа в Казани. — Прим. авт.). Этот документ был подготовлен в марте 1932 года. В нем отмечалось, что «в целом работа „Теко“ до сих пор представляет большой интерес для РККА как с точки зрения чисто технической, так и с тактической. Новые принципы конструкции машин и в особенности отдельных агрегатов, вооружение и стрелковые приборы, идеально разрешенная проблема наблюдения с танка, практически разрешенная проблема управления в танке и танковых подразделениях представляет собой область, которую необходимо изучать и переносить на нашу базу». О примерах реализации на практике этого пожелания было рассказано выше [255].

Концерн «Крупп» помог Советскому Союзу наладить производство фанат и снарядов. Немецкие специалисты трудились на 6 объектах:

Тульский патронный завод (гильзы);

Златоустовский сталелитейный завод (стаканы);

Казанский пороховой завод (порох);

Ленинградский трубочный завод им. Калинина (трубки);

Богородский взрывной завод (снаряжение снарядов);

Охтинский пороховой завод (сборка трубки и снаряжение).

Другой проект концерна «Крупп» — строительство завода по производству 30-мм орудий для сухопутных войск (завод № 8) в Мытищах [256].

Существует устойчивое мнение, что сотрудничество между СССР и Германией в военно-технической сфере прекратилось в 1933 году, с приходом к власти А. Гитлера. Почти все отечественные руководители и исполнители этого проекта были расстреляны, а основное бремя добычи необходимой информации легло на органы внешней разведки. Хотя их боеспособность после массовых «чисток» резко снизилась.

На самом деле сотрудничество в военно-технической сфере продолжалось до июня 1941 года. В Советский Союз регулярно легально ввозились образцы немецкой военной техники. А наши специалисты регулярно выез-жати в Германию для приема закупленного оборудования. События, которые происходили в тот период, далеки от мероприятий научно-технической разведки.

Хотя советские специалисты, выехавшие за границу, занимались сбором секретной информации, но из-за привычки к доносительству, культивируемой органами НКВД в Советском Союзе, часто нарушались простейшие требования конспирации. Традиция, зародившаяся в середине 20-х годов ни только не умерла, но и приобрела массовый размах.

В 1941 году в секретном послании в Наркомат внешней торговли СССР заместитель руководителя НКАП (Народный комиссариат авиационной промышленности. — Прим. авт.) А. И. Кузнецов писал:

«В последнее время имеют место случаи, когда находящиеся за границей наши работники (приемщики оборудования, работники по техпомощи, работники торгпредства) в письмах, без грифа „секретно“, сообщают сведения, которые должны передаваться только секретным порядком.

Так, отдел «Промсырьеимпорт» торгпредства в Германии направил без грифа «секретно» (№ 61/1II от 4. III. с. г.) письмо тов. Платова о сварных конструкциях. В письме тов. Платова рассказывается о производстве в Германии 200-местных планеров, причем приводятся подробности и умозаключения о размерах планера, местоположении завода «Мессершмитт», об ответственных лицах фирмы, проговорившихся как о самих планерах, так и месте их производства.

…В письме освещаются такие вопросы, как:

1. Отношение руководящих работников фирмы к нашим приемщикам и работникам по техпомощи.

2. Результаты знакомства приемщиков с производством.

3. Сообщение приемщиков о невозможности выполнения полученных в Москве спецзаданий.

4. Сообщение о приемах и методах, способствующих выполнению спецзаданий…» [257].

А к каким именно немецким технологиям имели доступ советские специалисты, кроме авиастроения?

12 июня 1940 года нарком внешней торговли СССР А. И. Микоян направил в ЦК ВКП(б) И. В. Сталину и СНК СССР В. М. Молотову набор из пяти документов. Текст сопроводительной записки заслуживает дословного воспроизведения.

«Направляю вам при этом представленные народным комиссаром Военно-Морского Флота, судостроительной промышленности и вооружений следующие проекты:

1. Список заказов в счет хозяйственного соглашения с Германией, реализуемых для НКВ.

2. Список заказов в счет хозяйственного соглашения с Германией, реализуемых для НКСП.

3. Список заказов в счет хозяйственного соглашения с Германией, реализуемых для НКВМФ.

4. Список заказов в счет хозяйственного соглашения с Германией, реализуемых для Наркомата электропромышленности.

5. Положение о контрольно-приемном аппарате по реализации заказов в счет хозяйственного соглашения с Германией.

Считаю эти предложения приемлемыми и прошу их утвердить» [258].

Странный документ. Еще большее недоумение вызывает список того, что именно и в каком количестве заказал Народный комиссариат вооружений.

В тот период в Красной Армии шло активное перевооружение. При этом основной упор делался на организацию собственного массового производства военной техники, а не на закупку ее за рубежом, тем более у потенциального противника. Даже если допустить мысль о том, что Сталин и Гитлер были партнерами, которые договорились о разделе Европы, то все равно объемы поставок были явно недостаточными, чтобы удовлетворить потребности Красной Армии. Вот если бы на территории Германии было налажено массовое производство, как это было в 20-е годы в Советском Союзе, то это было бы понятно.

Обычно минимальные закупки делают только в двух случаях. Для апробации и совместимости с уже имеющейся техникой или организации собственного производства с учетом достоинств и недостатков представленного образца. Собственно, для этих целей и закупались отдельные экземпляры. В дальнейшем планировалась организация их массового производства на территории Советского Союза. Ведь германская промышленность была перегружена собственными военными заказами. Даже, если бы СССР присоединился к союзу Германии, Италии и Японии в качестве четвертого полноправного участника, то производство пришлось бы организовывать на собственных заводах.

Косвенно эту версию подтверждают отдельные пункты «Положения о контрольно-приемном аппарате по реализации заказов в счет хозяйственного соглашения с Германией». Процитируем лишь некоторые из них: