Сафари под Килиманджаро - Вагнер Йозеф. Страница 25

— Слушай, скажи мне, пожалуйста, что у тебя там? — спросил я с интересом.

Чарли долго смущался и не хотел открыть своей тайны. В конце концов он признался, что там подарок, который он купил Юлии перед самым отъездом в свадебное путешествие.

— Джо, если бы ты видел, какое там прекрасное белье и парижский пеньюар! Последний крик моды! А сколько я за это денег отвалил, об этом даже и говорить нечего.

— Но почему ты не оставил это в Африке?

Чарли не ответил, а я, наконец, понял — из любви и нежности к Юлии он возит за собой этот чемодан в своем кругосветном путешествии.

Вечером Чарли немного выпил и храбро сказал мне:

— Джо, я совершил только четверть своего путешествия. Ты прав, нечего мне таскать за собой этот чемодан. Отправь его, пожалуйста, к моему брату в Найроби.

Но через несколько дней, когда он уезжал из Чехословакии, вместе с Ромео на борту самолета находился и его огромный клетчатый чемодан…

Чудодейственные таблетки

Когда я впервые приехал в Африку, Том Манн — мой торговый партнер, сразу же начал меня инструктировать. — Ты должен выучить язык суахили. Это непременное условие. Без этого здесь невозможно существовать и что-либо предпринимать. Ты должен знать, о чем говорят твои африканские помощники в лагере, ты должен уметь с ними разговаривать… Иначе у тебя ничего не выйдет, и ты быстро разоришься. Они будут тебя обманывать, не будут слушаться и не будут уважать…

А вы знаете, что в Африке найти общий язык с местными жителями — это далеко не простая вещь. Каждое племя имеет свой собственный язык, а вы ведь не можете выучить сотни языков. Вот почему суахили постепенно превратился в деловой язык Восточной Африки.

К счастью, появился суахили-английский словарь, и я начал с его помощью учить первые слова на суахили. Например, вода, чай, еда, голод, жажда… Это была каторжная работа, потому что английское выражение я должен был тут же отыскивать в нашем словаре. Но зато таким путем я учил сразу два языка. Когда у меня накопился небольшой запас основных слов, я стал из них составлять предложения для разговора.

Мои первые фразы выглядели примерно так: «Сколько у тебя жен, господин?», «Все ли твои жены красивы?», «Сколько у тебя молодых жен?» и тому подобное. Потом я начал учить слова, которые мне были нужны для охоты: «Медленно!», «Быстро!», «Быстрее!», «Подними ящик!», «Опусти ящик!» И, конечно, особенно хорошо я должен был научиться считать. Перед выдачей зарплаты в лагере всегда царило особое настроение. Нервничали африканцы, нельзя сказать, чтобы и мы были спокойны. Африканцы — это очень своеобразный народ. Они любят веселиться, праздно проводить время, вести длинные беседы между собой. На мой взгляд, наибольшие перспективы в современном африканском обществе имеют, прежде всего, женщины. Но это уже особый вопрос… В общем, если вы хотите, чтобы в лагере складывались хорошие отношения с африканскими помощниками, то вам не следует платить им все деньги сразу. Если выдать все деньги сразу, то они с величайшей радостью их тут же потратят, накупят всяких вещей и несколько дней не будут появляться на работе. А потом придут и с милой улыбкой скажут: «Бвана, мы будем работать, только дай нам поесть…» Согласитесь, что в таких условиях не могло быть и речи об организации работы и выполнении намеченного мною плана. И много трудностей мне пришлось преодолеть, пока я не дошел до всего сам и не научился разгадывать их маневры, с помощью которых они, порой, пытались меня провести.

Именно поэтому я так боялся дня зарплаты. Мне вспоминается одна история.

Нам предстояла охота на носорогов. Я вышел из палатки и увидел, что лагерь словно вымер. Что могло произойти? Я направился в ту часть лагеря, где находились палатки африканцев, и громко крикнул:

— Подъем! Отправляемся за носорогами!

Начинало светать, а нам нужно было ловить носорогов именно тогда, когда они возвращаются с ночного пастбища.

— Поторапливайтесь, — крикнул я нетерпеливо. — Уже давно пора быть на ногах! Отправляемся на охоту!

Наконец появился заспанный парень. Через довольно длительное время — второй, третий. И все. Что же, мы должны потерять целиком день? Раздосадованный, я кинулся в одну палатку. Она была пустой. В другую — тоже пустая. И только с третьей мне повезло. На постели под одеялом, натянутым почти на нос, вырисовывался чей-то силуэт, и раздавался блаженный храп.

— Вставай, — крикнул я. Никакого эффекта. Время уходит, а я ничего не могу добиться: — Мы идем на носорогов! Вставай, или будет плохо!

Ни угрозы, ни крик, ни брань — ничего на него не действовало. Я рассвирепел и ударил рукой по одеялу в том месте, где очерчивалась определенная часть тела. И тут же я с удивлением отдернул руку. Я ударил по чему-то очень рыхлому и мягкому. Сдернул одеяло и…

— Извините, мадам, — смущенно сказал я.

Мадам сонно посмотрела на меня одним глазом и ничуть не удивилась. Она продолжала сладко спать.

Я понял, почему мои ребята не хотят сегодня охотиться на носорогов и почему у них нет того подъема, которого я ожидал от них. Я отступился. В этот день на охоту мы не поехали.

Свободного времени, в полном смысле этого слова, в Африке у меня не было. Если не охота или неотложные дела в лагере, то я учил суахили, писал письма, а самое главное — наблюдал жизнь животных.

Наблюдать животных — это непередаваемое удовольствие. Вы чувствуете себя исследователем, который все время открывает для себя что-то новое, чего нет ни в одной специальной литературе. Очень интересна, например, жизнь золотисто-оранжевых антилоп — болотных козлов. На первый взгляд может показаться, что они живут одним огромным многотысячным стадом. В долине Семлики их насчитывается свыше десяти тысяч. Однако это только так кажется. Гигантское стадо — это мозаика, выложенная из отдельных небольших стад в десять-двадцать голов, каждое из которых возглавляет взрослый самец. Жизнь только одной такой «мозаики» могла бы стать интереснейшим сюжетом даже для писателя. Сильный взрослый самец отвоевывает свое местечко — всего несколько квадратных метров, которое он зорко стережет. А совсем рядом, на таком же маленьком кусочке земли, властвует уже другой самец, рядом еще один и еще. Таким образом, вся земля поделена на небольшие «суверенные государства» со своими гаремами. Но как только один самец хотя бы на минуту оставляет свои владения, их тут же оккупирует другой.

Очень интересно наблюдать, как самцы стараются отвоевать себе новые земли. Они старательно поджидают момент, когда местный владелец отлучается по своим физиологическим нуждам и — борьба за благосклонность его дамы началась. Совершенно непостижимо, как быстро ему удается «уговорить» самку и забрать ее в свой гарем. Однако эта победа временная, потому что обольститель тоже должен поесть, попить и сделать все остальное — и тогда справедливость восторжествует, самец возвращает свою самку назад. Правда, тоже только на время. В разных районах жизнь одних и тех же животных выглядит иначе.

Меня очень интересовали маленькие антилопы ориби, которые живут в бескрайних, совершенно открытых саваннах или по краям редкого буша. Я видел их в таких местах, где, насколько хватало глаза, не было ни капли воды. У меня не укладывалось в голове, как они выдерживают? Ведь антилопы ориби не покидают своих родных мест, с самого рождения они остаются верными своим местам обитания и, в отличие от других животных, не ищут новых пастбищ.

Значит, в сухой сезон они неделями ничего не пьют. Все это было для меня поразительным и необычным. Антилопы относятся к подотряду жвачных животных, которые потребляют довольно большое количество воды, а ориби живут почти без воды. Я решил выследить их.

Было 65 градусов жары, ориби спокойно лежали под палящими лучами солнца и жевали… Другие крупные антилопы отправились на водопой. Они это делают постоянно, преодолевая ежедневно огромные расстояния. Ориби даже не шелохнулись. Эти нежные, маленькие животные, меньше, чем наши серны, просто не в состоянии пройти пятьдесят и более километров через суровый буш, а поэтому они просто… не пьют.