Канака — люди южных морей - Дамм Ганс. Страница 18

Как показал Грау, мы не можем толковать право пирауру как остаточные элементы промискуитета. По-видимому, тут перед нами «явления сравнительно поздней эпохи», которые представляют собой «лишь частичное упорядочение половых сношений вне основного брака», но отнюдь не регулирование половых сношений вообще [17].

Как же все-таки складывается жизнь молодых женщин и мужчин при столь своеобразных взаимоотношениях полов? Жестокая борьба за существование лишает беременную женщину той заботы, которой она заслуживает. Тем не менее в трудный для нее час она не одна. Сопровождаемая старшей по возрасту женщиной она отходит в кустарник, к месту, где установлен какой-нибудь невзрачный ветровой заслон, и там дарует жизнь своему ребенку. Ее сопроводительница растирает новорожденного сухой травой и кладет его в сумку или деревянную миску. Зайти в эту родильную хижину никто из живущих в стойбище не имеет права, но отцу взглянуть на своего ребенка разрешается. Супруг проявляет трогательную заботу о роженице. В те немногие дни, когда она находится в уединении, он носит ей дрова, воду, пищу. Молодая мать-австралийка испытывает в эти часы большое счастье. Но счастье омрачается тяжелой заботой: ребенка нужно кормить и носить на руках. При переходе на новое место поселения женщине приходится носить тяжести. Часто из-за недостатка питания она кормит грудью ребенка до пятилетнего возраста. Беспокойная, трудная жизнь вынуждает иногда женщину убивать ребенка через несколько часов после родов. Ребенка убивают и по религиозным мотивам, особенно если он рождается уродом.

Такой обычай явно противоречит проявлениям той большой любви к детям, которая свойственна австралийцам; не совсем ясно, для чего супругам нужно ребенка убивать, когда их соплеменники могли бы его усыновить или удочерить, что они, кстати, и делают в случае смерти его матери. Харрассер в своей работе о правонарушениях у туземцев Австралии указывал на то, что тяжелые естественные условия, в которых приходится жить многим другим народам, не всегда заставляют их прибегать к столь радикальному решению. Объяснить детоубийство у австралийцев можно тем, что к началу европейской колонизации они не умели бороться с перенаселением, так как не могли ни перебраться на другие материки, ибо на своих лодках в открытое море не выходили, ни изменить формы своей экономики. Тот факт, что австралийцы прибегали к столь легкому и даже примитивному способу регулирования прироста населения, как убийство новорожденных, является, по мнению Харрассера, приметой общего упадка. Подобная мера препятствует всякому культурному прогрессу и к тому же, как отметил Харрассер, противоречит «биологическим законам стихийного альтруизма».

Но если уж австралийского ребенка оставляют в живых и растят, то его окружают большой заботой; родители даже ссорятся между собой, когда один из них ругает ребенка или наказывает его за шалости. Маленький гражданин земли уже во многом подражает своим старшим приятелям, выкапывающим палочками коренья и собирающим личинки. Когда ребенок становится постарше, родители приучают его к определенным обязанностям. Мужчина берет мальчика с собой на охоту, женщина обучает дочь собирательству. Бывает и так, что дети из различных семей находятся на попечении людей пожилого возраста, несущих, таким образом, функции воспитателей. Например, однажды женщина из племени ярра, еще совсем не затронутая европейской цивилизацией, собрав вокруг себя группу девочек, на модели показывала им, как строить ветровой заслон. Тут же она мастерила сети и корзины из материала, собранного девочками по ее указанию. Другой раз это был пожилой мужчина, обучавший группу мальчиков различного возраста оружейному делу. Он построил их в ряд, снарядив каждого легким тростниковым копьем, и стал кидать перед ними диск из коры, в который юные стрелки должны были попасть.

Юноши находят время и для настоящих спортивных игр, которые очень укрепляют их здоровье. Это прежде всего метание бумеранга и игра в кенгуру. В кенгуру играют следующим образом. Юноши и мужчины кидают легкую деревянную палку с круглым утолщенным навершием на расчищенную ровную земляную площадку, находящуюся на небольшом расстоянии. Коснувшись земли, палка снова взлетает и снова падает и так далее, пока совсем не остановится. Нередко такой бросок достигает расстояния трехсот метров. В любом случае выигрывает тот, кто бросил дальше всех. Своеобразное прыгающее движение палки напоминает австралийцам длинные прыжки кенгуру, отчего эта игра и получила свое название.

Не менее популярно метание возвращающегося бумеранга. Бумеранг — искаженная форма австралийского слова «вумера», которым обозначается копьеметалка или праща. Бумеранг же представляет собой круто изогнутую деревянную дощечку с закругленными концами. Нижняя сторона дощечки плоская, верхняя выпуклая. Характерно для бумеранга легкое искривление его бедер, одного по отношению к другому, что, впрочем, не придает ему формы пропеллера. Если такой бумеранг положить плоской стороной одного бедра на стол, тогда другое бедро подымется наискось вверх. Благодаря такой своеобразной форме бумеранг возвращается назад. Это метательный снаряд из дерева. Когда его запускают по наклонной вверх или вниз, он описывает в воздухе круги и затем возвращается назад, падая недалеко от места метания, если только при полете не заденет за дерево или за куст. Такой бумеранг — типичный спортивный снаряд для мальчиков и мужчин. Они неизменно им пользуются в спортивных упражнениях и на регулярно проводящихся состязаниях, где демонстрируют свою ловкость. Бумеранг должен упасть как можно ближе к установленной мишени. Хотя участники австралийских спортивных состязаний и не получают премий, слава лучшего бумерангометателя столько же значит для австралийца, сколько и слава хорошего охотника или храброго воина.

Более занимательны игры в веревочку, пользующиеся большой популярностью и у молодых, и у старых, и у мужчин, и у женщин. Берется длинный шнур со связанными в узел концами, натягивается на обе руки. При этом пальцами делаются всевозможные перекрещивающиеся петли, означающие растения, животных и прочее. При более сложных фигурах действуют даже зубами или зовут кого-нибудь в партнеры, так что некоторые фигуры из шнура образуются с помощью четырех рук!

Вся эта беззаботная жизнь кончается, когда подростки по своему физическому и духовному развитию достигают состояния взрослых. Над мальчиками и девочками совершается обряд инициации. Делается это в полной изоляции от всех остальных жителей становища. Мальчиков и девочек знакомят со всем, что потребует жизнь от каждого из них. Это неизменные уроки жизневедения и культа и главным образом тотемных церемоний. Иницианты получают эти уроки впервые; им приходится под страхом смерти поклясться, что они никогда ни жене, ни детям ничего не расскажут.

Обряд инициации, варьирующийся по форме у различных племен, для мальчиков более обширен, нежели для девочек. Этот обряд совершается с некоторыми перерывами в течение многих лет, и нередко случается, что начинается он, скажем, в двенадцать лет, но вследствие перерывов заканчивается лишь к двадцати пяти годам. В таком обрядовом цикле имеются элементы, придающие инициациям совершенно особый смысл. Сюда относятся испытания болью и членовредительство — вырывание волос, нанесение ран в область груди или ягодиц каменным ножом (с протиранием порезов и ран золой, чтобы остались припухлые рубцы), просверливание носовой перегородки, чтобы продеть деревянный или костяной стержень какого-нибудь украшения, выбивание зубов-резцов и, наконец (если не считать юго-восточных племен), обрезание.

Большая заслуга в деле сравнительного исследования символики всех этих своеобразных обрядов инициации принадлежит швейцарскому ученому Феликсу Шпейзеру. Он показал, что различные хирургические вмешательства представляют собой не что иное, как магические таинства, назначение которых в том, чтобы мальчика быстро превратить в сильного мужчину [18].