Жемчужная река - де Пон-Жест Рене. Страница 21

— Одним словом, — продолжал префект, — я прошу тебя помочь. Ты давно добиваешься разрешения просить милостыню у входа в сад Фа-Ти. Я дам тебе разрешение, если ты найдешь убийцу.

У Санга засверкали глаза. Это может быть крупным источником дохода: в саду Фа-Ти гуляет самая фешенебельная публика Кантона.

— Ладно, — сказал он, — по рукам! Но я вас предупреждаю, что знаю очень мало.

— Говори, что знаешь.

— Прежде всего, Чу не живет ни в Кантоне, ни в его предместьях. Через месяц после убийства он приезжал продавать драгоценности Линг Та-ланга. С тех пор он появлялся еще три-четыре раза в различные промежутки времени.

— Но где именно?

— В плавучих садах наслаждений. Он вел там крупную игру и много проигрывал. Откуда брались у него деньги — я не знаю, потому что украденного у Линга ему хватило ненадолго.

— А где он останавливается?

— Не знаю. Приезжает он в лодке; лодка ждет его за барками цветов. Один из моих людей встретил его как-то возле «Дома куриных перьев». Там ночевали его матросы.

— И больше ничего?

— Ничего.

— Ну ладно. Если ты меня не обманываешь, я дам обещанное разрешение. А пока вели своим проводить нас обратно.

Санг оглушительно заколотил в гонг, на котором только что считал деньги. На зов влетело двое нищих. Одному он приказал проводить гостей и с поклоном предупредил, что проводник выведет их, куда они пожелают.

Когда мандарины откланялись, Санг обернулся ко второму нищему:

— Ступай в датскую факторию, — приказал он. — Садись в консульскую лодку на место Ци-Фо, чтобы ночные сторожа тебя не арестовали. На рассвете, как только разведут цепи в порту, найми лодку и поезжай в Вампоа. Там зайдешь к То-Ми, что торгует возле пагоды веерами, и попросишь разрешения повидаться с его братом. Скажешь, что я тебя послал. Тогда он либо вызовет брата, либо сам отведет тебя к нему. Передашь ему вот эту записку. Понял?

— Будет исполнено, — почтительно поклонился нищий.

Санг написал несколько строк на табличке, висевшей у него на поясе, и отдал ее нищему. Тот еще раз поклонился и бегом отправился исполнять приказание.

— А теперь, — самодовольно сказал король в лохмотьях, — Фо-Гоп и Минг могут спокойно искать убийцу Линга. Если его поймают или он сам попадет в западню — это будет не по моей вине. Я сдержал свое слово — услужил и одним, и другим. И получу разрешение, не выдав Красного Паука.

— Остается только, — продолжал Санг, — установить наблюдение за этим дьяволом Перкинсом. Впрочем, это нетрудно. Завтра же я пошлю пару ловких агентов в английскую факторию.

И, окинув взором свои владения, довольный удачей, Санг направился к своей хижине, такой же нищенски-жалкой, как логово последнего из его подданных.

Глава VI. В «Доме куриных перьев»

Нищий проводил обоих мандаринов почти до Хонанского моста. Дальше они не нуждались в провожатых. Префект великолепно ориентировался. Отпустив проводника, они прямо направились к «Дому куриных перьев».

Это была своего рода западня, хорошо известная кантонской полиции, и Фо-Гоп не мог себе простить, как это он до сих пор не догадался устроить в ней облаву.

Выбравшись из лабиринта узких переулков, он попросил Минга прибавить шагу. Минг чувствовал себя счастливым: во-первых, он выбрался целым и невредимым из рук подданных Санга; во-вторых, раздобыл ценные сведения о Красном Пауке. Поэтому он охотно прибавил шагу, и скоро оба мандарина очутились у цели.

Так как дело шло не о секретной экспедиции вроде посещения Санга, а о целой полицейской облаве, Фо-Гоп снимал по пути агентов с постов и приказывал ночным сторожам следовать за собою. Так набралась у них свита человек в двадцать. И эта внушительная сила придавала храбрости почтенному Мингу.

«Дом куриных перьев» снаружи напоминал сарай, крытый тесом и разделенный на две равные половины толстой каменной стеной, гребень которой служил своего рода балконом, откуда можно было наблюдать за всем, что творится в обеих его половинах.

У дома было два противоположных выхода. Фо-Гоп оставил перед каждым из них по десять человек стражи, приказав никого не выпускать без его разрешения, а сам заколотил в одну из дверей и именем закона потребовал открыть ее.

Дверь скоро распахнулась, и, взобравшись на гребень центральной стены, Минг стал невольным свидетелем оригинального зрелища.

Вместо потолка внутри сарая были натянуты огромные войлоки. Фо-Гоп приказал подтянуть их к самой крыше, как карательный тент.

Под ним, на глинобитном полу, покрытом густым слоем куриных перьев, скупаемых хозяином ночлежки на всех базарах в во всех ресторанах Кантона, спало от двухсот до трехсот человек разного пола и возраста. Мужчины, женщины и дети спали вперемежку и разнозвучно храпели, как вдруг ворвалась полиция и начала их поднимать. Можно себе представить, с какими проклятиями встретили они нарушителей своего покоя.

Яркий свет полицейских фонарей причудливо освещал кучи всклокоченных голов, испуганно поднимающихся со странного ложа. Никто не думал о сопротивлении. Гонимые ударами кнутов, бедняки поднимались и по одному выходили в дверь.

Минг во все глаза разглядывал выходящих. Вдруг Фо-Гоп вздрогнул от нечеловеческого крика. Думая, что Минг опознал преступника, он поднял глаза, готовясь отдать приказ об аресте, но толстый мандарин куда-то исчез.

Увлекшись разглядыванием публики, он так перегнулся через перила, что потерял равновесие и упал с высоты пятнадцати футов.

Фо-Гоп перепугался. Он не знал, куда девался мандарин — упал ли он внутрь сарая или злоумышленники швырнули его на камни мостовой. Но через мгновение страх его сменился неудержимым хохотом.

Сун-По, стоявший с Мингом на балконе, молча указывал пальцем на гору пуха, наваленную под самым балконом. Из пуха, точно мачты утонувшего корабля, торчали желтые сапоги злосчастного мандарина. Упав головой в кучу перьев и пуха, он нырнул в нее всей тяжестью своего тела, и только беспомощно дрыгающие ноги показывали, с какими нечеловеческими усилиями силился он освободиться.

Агенты бросились на помощь мандарину, поставили его на ноги и вывели на воздух. Это было как раз кстати. Кровь бросилась ему в голову с такой силой, что он едва не задохся. Правда, Минг куда сильнее испугался, чем пострадал, и поэтому скоро отдышался. Отряхнувшись, почистившись и причесавшись, он подошел к Фо-Гопу и с отчаянием в голосе сказал:

— Довольно. Да свершится воля Будды. К черту Красного Паука. Я сию же минуту отправляюсь спать. Окажите мне только одну услугу — проводите меня домой. Я совершенно разбит.

И, схватив префекта под руку, Минг двинулся к выходу, охая и прихрамывая, проклиная игорные притоны, полицию и самого себя.

Глава VII. На острове Ванг-Му

Пока почтенный Минг обходил кантонские предместья, попадая в самые ужасные и непредвиденные положения, в двадцати милях от Кантона, в устье Жемчужной реки, шел совет о том, что делать с ним и его другом, капитаном Перкинсом. Вопрос этот обсуждали пираты, люди, чьей ненависти следовало бы бояться, и чья месть могла быть поистине ужасной.

Дело происходило на одном из островов Латронского архипелага [1], под названием Ванг-Му.

Среди моряков эти острова пользуются дурной славой.

Во-первых, они загораживают устье реки, усиливая опасность навигации своими несметными рифами и подводными скалами. Во-вторых, они были приютом отважных и грозных пиратов, с которыми не смели сражаться даже военные суда китайского правительства.

Пираты чувствовали себя в полной безопасности. Здесь отдыхали они от набегов, здесь прятали добычу, здесь готовились к новым экспедициям.

Благодаря великолепно налаженному шпионажу они задолго знали, какие корабли и пароходы готовятся к отплытию и какие ожидались с моря. Нападая на суда, они знали, чем они гружены, как вооружены и какой на них экипаж.