Жемчужная река - де Пон-Жест Рене. Страница 22

Островок Ванг-Му был главной квартирой пиратов. С недавнего времени пираты особенно обнаглели: набеги их отличались особенной дерзостью, быстротой и отважностью. Чувствовалось, что во главе «Водяной Лилии» стоял человек дикой храбрости и энергии.

Случилось это ровно три месяца назад, на другой день после убийства Линг Та-ланга.

В то время во главе «Водяной Лилии» стоял тот самый Пей-Хо, которого арестовали во время ограбления двух «опиум-клипперов», и труп которого купил у палача Минг.

Погода была бурная. Пираты вытащили лодки на берег, боясь, чтобы волны не разбили их о скалы. Вдруг они заметили мчащуюся по реке лодку. Буря и течение уносили ее в открытое море. В лодке стоял мужчина огромного роста и, казалось, не замечал, как волны ее захлестывали. Одной рукой он правил рулем, другой держал шкот от паруса. Ловко лавировал он среди подводных камней и увертывался от шквалов, но не старался пристать к земле, а мчался в океан, навстречу смерти.

Обогнув мыс Манг-Му, он внезапно заметил пиратов и так же внезапно переменил курс. Он отдал парус, резко повернул вправо, но лодка налетела на риф и разбилась в щепки.

Смелый кормчий остался жив. Одним прыжком выскочил он на берег. Пираты бросились к нему. Он смотрел на их приближение, и ни один мускул не дрогнул на его лице.

— Где я? — спросил он, когда пираты приблизились к нему.

— А ты кто такой? — спросил один из пиратов.

— Сами видите. Человек, которого мчала буря, и которому хотелось умереть.

— Вот ты и попал в такое место, откуда никто не выходит живым. Ты попал к «Водяной Лилии». А я — Пей-Хо — здешний атаман.

Но пришелец не дрогнул. Странная улыбка мелькнула на его лице, и он ответил, выпрямившись во весь свой гигантский рост:

— Вот и прекрасно. Значит, такова судьба. Примите меня в свою компанию.

— Тебя? А как тебя зовут?

— Меня зовут Чу, по прозванию Красный Паук.

— Красный Паук?

— Да.

— А чем ты докажешь, что ты не предатель? Чем докажешь свою храбрость и отвагу?

— Один богач отнял у меня любимую женщину. Я убил его в день его свадьбы. Я вошел в его спальню, овладел новобрачной и унес драгоценности, которые он подарил невесте. Вот что я сделал. Буря гнала меня в океан. Я не боролся с нею. Я шел навстречу смерти. Разве похож я на труса, который дорожит своей жизнью?

Мясник сказал это с такой суровой силой, что пираты пришли в восторг.

— Впрочем, — продолжал Чу, — я не с пустыми руками. Вот плата за мое вступление.

И, запустив руку в мешок, висевший у пояса, бросил к ногам Пей-Хо несколько горстей золота и драгоценностей.

Пираты заревели от восторга.

— Хорошо, — решил Пей-Хо, протягивая ему руку, — с сегодняшнего дня ты будешь нашим.

Пираты набросились на посланную бурей добычу, а через несколько дней бывший мясник из Фун-Зи принял участие в первой экспедиции. Через месяц он считался ловким и храбрым пиратом.

Как большинство прибрежных жителей, Чу был в юности рыбаком. Он великолепно знал каждую извилину Жемчужной реки, каждый порог и водоворот, каждое надежное убежище на островах и заливах.

Ничего не требуя от «Водяной Лилии», он заказал себе двадцативесельный ялбот, по образцу английских ботов из Гонконга. Этот ялик мог обогнать всякое китайское судно. Чу составил для него команду из преданных ему людей.

Пей-Хо со злобою следил за поднимающимся Чу и собирался избавиться от непрошеного соперника, как вдруг попал в руки англичан во время нападения на английскую шхуну.

Многие из обитателей Ванг-Му тихонько поговаривали о том, что атаман погиб из-за предательства Чу, который отступил во время боя, вместо того чтобы поддержать Пей-Хо.

Как бы там ни было, бывший мясник ни в чем не изменил образа жизни. Иногда он исчезал на целые недели, взяв с собой одного Вум-Пи, готового идти за ним в огонь и воду, или же всю команду своего ялбота.

А иногда в сумерки исчезал он один, никого не предупредив об отъезде, и плыл вверх по реке. И никто не знал, куда он направляется и где проводит время. Впрочем, пираты его не расспрашивали, потому что каждое его исчезновение завершалось новой экспедицией с неизменным успехом. Одним словом, «Водяная Лилия» процветала как никогда.

Пираты получали точнейшие сведения обо всех отходящих и ожидаемых судах, и грабежи совершались так быстро и дерзко, что казалось, будто Красный Паук раскинул свою паутину на всю провинцию, орошаемую Жемчужной рекой.

А между тем Чу не только заботился об интересах своих подчиненных: в душе его совершился глубокий перелом. Начался он в проклятый день, когда прочел он красную афишу, а завершился в ночь убийства Линга.

От беззаботного и добродушно-вульгарного лавочника в нем не осталось и следа. Покинув Фун-Зи, он долго скрывался в предместье Кантона, мечтая о мести. Он стал завсегдатаем грязных притонов, игорных домов и чайных домиков, находя дикое удовольствие в азартной игре, расшвыривая деньги, собранные долгим упорным трудом. Он искренно радовался, что не успел их растратить на подарки Лиу-Сиу.

Сначала ему не везло. Пришлось продать часть драгоценностей Линга. Этим он, с одной стороны, избавился от опасной улики, а с другой — получил возможность кутить. И вдруг счастье ему улыбнулось; казалось, сама судьба хотела, чтобы страсти его не знали удержу.

Выйдя из дачи Линга, он захватил первую попавшуюся лодку и поплыл вниз по течению, не видя надвигающейся бури. Обезумев от крови и злобы, он не заметил, как поднялась буря и погнала его на скалы Ванг-Му.

Так стал он пиратом.

Но среди опасностей и приключений Чу не забыл о мести. Ему мало было крови. Он хотел знать, что произошло на даче Линга на другой день после убийства. И когда ему рассказали, кого подозревают в убийстве, он дал себе слово быть на суде и присутствовать при казни Лиу-Сиу.

Вот почему он часто исчезал в Кантон; он интересовался ходом дела, при этом он подружился с королем нищих.

Понятно, он не решался ночевать в гостинице и проводил дни и ночи в плавучих садах наслаждений, где чувствовал себя в полной безопасности. Впрочем, его и не разыскивали.

Там узнал он о том, что Лиу-Сиу приговорена к смерти, и просто обезумел от счастья. Но скоро нищие, приставленные им наблюдать за мадам Лиу, донесли ему об ее посещениях английской фактории — и он сразу понял затаенную мысль капитана Перкинса.

В противовес англичанину он выработал свой план, желая помешать Перкинсу спасти Лиу-Сиу.

Чтобы достичь цели, Чу приказал похитить Мэ-Куи, показания которой могли спасти осужденную. Затем стал готовиться к нападению на Перкинса.

Чу заранее предвидел, что пираты с восторгом ухватятся за его план, которому он постарался придать характер не только богатого грабежа, но и акта мести за гибель Пей-Хо и его товарищей.

Занятый этим планом, Чу только раз изменил своей обычной осторожности. Увидев Лиу-Сиу под аркой Тенанских ворот, он до того опьянел от страсти и ненависти, что невольно выдал себя ради удовольствия причинить ей лишнее страдание. И тут же понял, что этим самым поднял на ноги всю кантонскую полицию. Поэтому, отправив к Сангу надежного человека с инструкциями, он бросился в порт и уехал на лодке в Вампоа.

Вот почему полиция не могла отыскать неуловимого пирата.

Тем временем на острове Ванг-Му, в старом португальском форте, превращенном в главную квартиру «Водяной Лилии», собралось человек сорок пиратов потолковать о казни Пей-Хо и готовящемся нападении на «Молнию».

Вум-Пи старался разжечь ненависть к англичанам, как вдруг часовой крикнул собравшимся, что к острову приближается лодка атамана.

Это Чу, предупрежденный запиской Санга, уехал из Вампоа. Отлив и мускулы гребцов помогли ему покрыть восемнадцать миль в пять часов — и он снова очутился в своем диком и неприступном убежище.

Пираты вскочили при виде атамана.

— Сегодня англичане, — сказал он, — казнят десять наших товарищей, но мы скоро отомстим им за эту казнь. До новолуния между Китаем и европейскими державами начнется война.