Вокруг света по меридиану - Файнс Ранульф. Страница 2

Я начал с небольшого путешествия в Норвегию на ледник, затем последовали: плавание вверх по Нилу на судне на воздушной подушке, пересечение Британской Колумбии по рекам, после чего мне удалось заручиться кое-какой поддержкой примерно пятидесяти компаний, которые ставили на меня из альтруизма или за рекламу. В 1970 году я женился на Джинни. Мы хорошо взаимодействовали, но мечтали о чем-то более значимом, чем путешествия по рекам и горные восхождения.

Летом 1972 года после трехмесячного корпения в географических отделах библиотек мы преподнесли трансполярную идею Джинни моему литературному агенту Джорджу Гринфилду. Тот работал на Джона ле Карре, Дэвида Нивена и многих других известных писателей, однако главным полем его деятельности были и остаются исследовательские экспедиции. Благодаря своему дару заинтересовывать книжных и газетных издателей в приобретении прав освещения предполагаемых экспедиций ему удалось обеспечить финансами такие крупные предприятия, как пересечение Антарктиды Фуксом, Ледовитого океана — Хербертом Уолли и одиночное кругосветное плавание Фрэнсиса Чичестера.

Джордж объяснил, что перед нами стоят три основных задачи: время, деньги и поддержка правительства. При осуществлении уникального путешествия через всю Антарктиду четыре года ушло на всестороннее планирование, и лишь два года — на само путешествие; все это обошлось в миллион фунтов стерлингов. Руководитель экспедиции, сэр Вивиан Фукс, обладал огромным опытом работы в Антарктике. Единственными опорными пунктами в Антарктиде нам могли служить только правительственные научные станции, работавшие строго по своим программам. Никто не собирался проявлять сердечность к непрошеным гостям. Коммерческих спонсоров не интересовали отдаленные и вымерзшие уголки земли. Уолли Херберт с тремя спутниками и сорока лайками совершил в 1968 году своей уникальный переход через Северный Ледовитый океан после четырехлетней подготовительной работы, и длилось это напряженное путешествие целых полтора года. Даже если не брать в расчет проблемы, которые возникнут при пересечении Сахары и на других участках маршрута, казалось, что только для преодоления полярных зон потребуется лет двенадцать.

Мы вышли из оффиса Джорджа и молча сели за чашкой кофе в ближайшем баре.

«Каково?» — спросила Джинни.

«Да, ничего не скажешь», — согласился я.

Мы стояли перед величайшим испытанием. Ведь никто до сих пор не побывал на обоих полюсах, не говоря уж о пересечении и Арктики и Антарктики.

У. X. Смит занимался производством шестидюймовых жестяных глобусов. Мы купили один из них и прочертили карандашом несколько вероятных маршрутов. Впрочем, вряд ли стоило возлагать надежды на эти варианты, потому что некоторые из них все равно пришлось бы отбросить по политическим соображениям, и мы стерли все маршруты, проходившие через территорию СССР. Оставался Гринвичский меридиан.

Исходя из принципа, что кратчайшее расстояние — это прямая, соединяющая две точки, мы решили планировать маршрут, который в основном проходил бы по Гринвичскому меридиану и лишь кое-где, исходя из наших обоснованных соображений, уклонялся в сторону. Ледовитый океан, хотя и менее удаленный, чем Антарктика, казалось, сулил больше трудностей. Поэтому стоило оставить его напоследок. Таким образом, наш маршрут от Гринвича тянулся на юг по Европе, через Сахару в Западную Африку, морем до Кейптуана и затем уже в Антарктиду.

Кстати сказать, неподалеку от того места, где меридиан упирается в побережье Антарктиды, находится южноафриканская научная станция Санаэ (филиал южноафриканской антарктической экспедиции). От Санаэ карандашная линия вела через 2300 километров «пустого» пространства до Южного полюса, а по другую сторону весело мчалась на север к новозеландской прибрежной научной станции имени капитана Скотта. Оттуда Тихим океаном прямиком вдоль линии перемены дат до Берингова пролива, разделяющего Россию и Аляску.

В этом месте мы решили кардинально изменить маршрут. Экспедиция Уолли Херберта стартовала с мыса Барроу на Аляске, а от Северного полюса двигалась к Шпицбергену. Я не хотел состязаться с Уолли на его маршруте. На североамериканском побережье Ледовитого океана была другая приемлемая точка старта: остров Элсмир в Канадском архипелаге. Для того чтобы достичь острова, я провел линию от Берингова пролива вверх по реке Юкон до Доусона, затем вниз по течению реки Маккензи до самого устья к Тактояктуку. От этой точки мой карандаш побежал на восток, затем на север вдоль побережья, между многочисленными островами, преодолев две-три тысячи миль до острова Элсмир. Этот забитый льдами коридор известен как Северо-западный проход, прославившийся в девятнадцатом столетии тем, что на его безжизненных берегах погибло свыше 200 исследователей-первопроходцев. От острова Элсмир маршрут вел прямиком на Северный полюс, где смыкался с Гринвичским меридианом на последнем пути до Англии.

Человек побывал на Луне, однако никто еще не посетил оба полюса в течение одной экспедиции, не говоря уж о прохождении маршрутом, параллельным земной оси. Мы хотели заполнить этот пробел.

Мой друг из Лос-Анджелеса рассказал о четырех американцах, которые в 1968 году шли к Северному полюсу на мотонартах. Один из них, Уолт Педерсен, в настоящее время намеревался достичь Южного полюса посуху и стать первым человеком, побывавшим на обоих полюсах Земли. Он имел то преимущество перед нами, что вот уже несколько лет готовился к экспедиции. Но может быть, нам все-таки удастся опередить его? Например, норвежцы всего на четыре недели побили англичан, достигнув Южный полюс в 1911 году. Американцы перечеркнули усилия англичан достичь вершины мира, когда в 1909 году Пири заявил о том, что побывал на 90° северной широты. Правда, некоторые утверждают, что ни Пири, ни его соотечественник-соперник Кук так и не достигли полюса. Тем не менее даже если это и так, то Плейстид — лидер Уолта Педерсена, — несомненно, добился приоритета американцев в 1968 году.

Самый длинный этап запланированного нами маршрута, примерно 1600 километров до Южного полюса вдоль нулевого меридиана, проходил по единственной оставшейся неисследованной области земного шара, и мы считали делом чести преодолеть это нехоженое пространство, принять этот главный вызов человеку в полярных областях; иначе говоря, как бы связать воедино подвиги пионеров Антарктики, Арктики и Северо-западного прохода с преодолением Сахары, Атлантики и Тихого океана в придачу.

В середине 70-х годов патриотизм уже не считался (открыто) достойной мотивировкой подобных мероприятий. Заявить об этом означало навлечь на себя мутную волну очернительства и даже презрения. Возможно, я родился слишком поздно, чтобы вписаться в схему представлений о том, что родина заслуживает того, чтобы жить, умереть, совершить что-то ради нее. Конечно, позднее можно было бы извлечь более осязаемые дивиденды из нашей экспедиции посредством научно-исследовательской деятельности в полярных областях (это становилось очевидным), однако первоначально единственной мотивировкой для нас было принять вызов как таковой.

Джордж Гринфилд дал нам ясно понять, что без благословения британского правительства мы не смеем даже надеяться на помощь научных станций в Антарктиде. А без такой помощи у нас очень мало шансов на успех. Поэтому следующий визит мы нанесли в Министерство иностранных дел. Так называемый Полярный отдел — подразделение латиноамериканского департамента — располагается неподалеку от моста Ватерлоо. Я надел свой серый в полоску костюм и нацепил старый полковой галстук, выудив его из груды шариков от моли. Джентльмен, которого мне предстояло увидеть, следил фактически по собственному усмотрению за соблюдением британских интересов к северу и к югу от соответствующих полярных кругов. Некогда он был биологом и, независимо от своего дипломатического поста, являлся ведущей фигурой в антарктических кругах благодаря своей прошлой деятельности в «Топографической службе зависимой территории Фолклендских островов» (ныне — Британская антарктическая экспедиция). Он прямо заявил, что я попаду в Антарктиду, а тем более пересеку ее только через его труп.