Африканское сафари - Вагнер Зденек. Страница 55

Для очистки совести мы решили остаться у дерева до наступления темноты и лишь потом отнести мертвое тело в деревню.

Начало темнеть. Я подумал, что лучше переменить оружие и взять крупнокалиберный карабин. Чем гуще становилась темнота, тем больше я сомневался в убойной силе дробовика.

— Пойдем, — сказал я, и мы потихоньку начали выбираться из укрытия.

В эту минуту Джума застыл и, выпучив глаза, уставило куда-то мне за спину. Я быстро обернулся, вскинул дробовик и увидел в двадцати шагах от себя леопарда, исчезающего в густых зарослях. Выстрелить я не успел.

— Бвана, это была она, — возбужденно прошептал Джума, — Убегая, она прихрамывала. Она знала, что мы здесь. Ползла к нам с подветренной стороны. Сдается мне, она более опасна, чем мы думали.

Мы подождали полной темноты, но ничего не произошло. Решили оставить тело ребенка на дереве и рано утром вновь вернуться сюда, соблюдая максимальную осторожность.

Мы переночевали в деревне, а в половине четвертой опять заняли позицию под кустом с обрезанными ветками. Сидели до рассвета, но не заметили поблизости ни малейшего движения. В восемь часов Джума забрался на дерево и снял тело мертвой девочки.

Несчастная мать и другие женщины в деревне плакали навзрыд. Окоток благодарил нас за то, что мы нашли тело Наоты, теперь можно было предать его земле. Он также попросил нас остаться, хотя бы до окончания траурного обряда. Мы не могли ему отказать. Сразу после похорон, сославшись на ранение Панго, мы уехали в свой лагерь.

— Бвана, где вы были? Я за вас беспокоился! — закричал Кауки, — Ты только посмотри на Панго! Этот увалень едва может вылезать из машины, а ты берешь его на охоту на людоеда. Глянь — он вот-вот расплачется. А Джума, тот совсем не моется и воняет, как гиена. Он к тебе приведет грифов, бвана. Ну и общество!

Кауки частенько разыгрывает и подкалывает людей, но мы знаем характер нашего старого добряка повара — это его способ выразить радость, что мы живы.

— Хватит нести чепуху! Лучше посмотри, как леопард разукрасил плечо Панго. Мы чертовски голодны! Приготовь что-нибудь поесть. А я пока приму душ, чтобы не вонять, как ты говоришь.

Я забрался в свою палатку. Оттуда было хорошо слышно, как Кауки проклинает всех леопардов в Танзании. Он искренне любит следопытов и его шутки в их адрес — обязательная часть жизни в лагере.

Я привел себя в порядок. На сытый желудок, да еще когда я надел чистую рубашку, мир вокруг стал казаться немного лучше. Единственное, что меня беспокоило, — это ушедший от нас людоед. Смертельная опасность продолжала грозить обитателям деревень. С этими невеселыми мыслями я уснул.

На следующий день после завтрака я пошел посмотреть, как там Панго. Он сидел со всеми у костра и о чем-то оживленно рассказывал. Чувствовал он себя хорошо.

— Я направляюсь в деревню за козой, необходимо начать прикармливать людоедку. Кто поедет со мной?

Все хотели ехать, но это было уже чересчур. Больше всех канючил Кауки:

— Бвана, возьми меня! Я давно уже никуда не ездил с тобой.

— Хорошая идея. Заодно пробежишься, глядишь — кило лишнего веса скинешь, — согласился я.

— Спасибо, бвана. Я не Панго и никому не позволю отгрызать от себя куски мяса. Я исконный житель буша с берегов озера Виктория и эту людоедку, если будет нужно, задушу собственными руками, — страшно вращал глазами Кауки, забираясь в кузов джипа.

Мне не пришлось покупать козу. Окоток просто отдал нам ее. Мы поехали к злополучному дереву. Из козы получилось пять кусков приманки. Внутренности пошли на создание искусственного следа, ведущего к дереву. Одну приманку я решил повесить в кроне акации. При этом не обошлось без сложностей.

— Бвана, я так высоко не залезу, — пробормотал Кауки.

— Ну хотя бы попробуй. Ты всегда кричал, что Панго ничего не умеет. Ты бы видел, как он легко взбирается на гораздо более высокие деревья. Ты ведь человек буша!

У меня создалось впечатление, что Кауки лез на дерево первый раз в жизни.

— Вообще, возле озера Виктория растут какие-нибудь деревья? Или вы их спалили вместе с ароматной смолой? — принялся я подшучивать над поваром.

— Знаешь, бвана, у нас растут небольшие деревья. Большие мы давно срубили, и вместо леса у нас рисовое поле.

Повар попытался взобраться еще выше, но, когда стал поворачиваться на ветке, потерял равновесие и упал на землю словно мешок картошки.

В конце концов я сам залез на дерево и надежно привязал мясо, чтобы оно не упало и не стало добычей гиен или шакалов. На то, чтобы развесить оставшиеся приманки, у нас ушло еще четыре часа. При этом мы проложили почти четыре километра искусственного следа.

— Бвана, поедем к тем холмам, посмотришь, какие там цветы, — предложил Кауки, — Я буду собирать смолу, а ты заберешься наверх и нарвешь несколько букетов. Увидишь, какой оттуда открывается красивый вид.

Я согласился с предложением повара. На обратном пути мы проверили приманки, развешенные в субботу. Если на одной из них чуи начал есть мясо, в самый раз добавить туда еще порцию. Для этого у меня в машине был оставлен приличный кусок козлятины.

Через полчаса мы были возле холмов и оставили джип в тени.

— Бвана, я собираю хворост и смолу. А вот у тех деревьев, похожих на кактусы, как раз и начинают расти те самые цветы, — сказал мне Кауки.

— Не удаляйся далеко от машины, чтобы у нас ничего не пропало! — остудил я энтузиазм повара.

Я медленно полез на холм. Добравшись до растений, которые Кауки сравнил с кактусами, я увидел цветы, каких никогда в жизни не видел. Двинулся дальше. Вокруг было полно удивительных цветов. Передо мной открылся редкий лесок, за ним виднелась верхушка холма. Между деревьями понесло сильным запахом мертвечины, где-то рядом должен был лежать мертвый зверь. Я машинально сдернул оружие с плеча и снял его с предохранителя.

Со всей осторожностью я продвигался вперед. Вонь усилилась и стала просто невыносимой. Я оказался в лощине, где не росло ни одного дерева, вокруг вздымались лишь голые скалы. Передо мной возникла огромная гора старых костей. Я подошел к гигантскому валуну, который служил естественным навесом. Под ним обнаружилась небольшая полянка размером с письменный стол, а на ней — клочья шерсти и следы леопарда. И какие следы! Их оставил самец огромных размеров. Таких отпечатков не постыдился бы и взрослый лев! Следы были свежие, леопард оставил их несколько часов назад. Я не стал задерживаться здесь и быстро ушел. Вот это будет чуи для моего клиента!

С холма открывался превосходный вид на всю округу. Я увидел наш лагерь, обе деревни, а с другой стороны — озеро Бурунги и большую часть национального парка Тарангире.

На обратном пути я вновь остановился на лужайке, полной прекрасных цветов. Они были похожи на большие колокольчики, но при этом чем-то напоминали лилии. Цветы были синего цвета, который на концах лепестков переходил в фиолетовый. Каждый лепесток был окаймлен желтой полоской. Цветы были очень красивые и выделяли тяжелый, дурманящий запах. Я сорвал два еще не совсем распустившихся цветка, надеясь, что в вазе они простоят дольше. Внизу я увидел Кауки, сидящего возле машины.

Я спустился и показал повару цветы. Он не терял времени даром и насобирал целую охапку веток, на которых каплями висела смола.

— Бвана, это очень красивые цветы, но они пахнут страхом.

— Красивые — да, но страха я не чувствую. Положи их на сиденье и помоги мне. Мы возьмем остаток мяса и пойдем наверх. Я нашел жилище отличного леопарда.

— Бвана, а кто будет смотреть за машиной? Вдруг кто-нибудь что-то украдет?

— Бери мясо, лентяй, и идем. Скоро вернемся. Сверху я хорошо все осмотрел — вокруг ни одной живой души.

Повар ворчал еще несколько минут. Экскурсия уже перестала ему нравиться, к тому же Кауки очень не хотелось тащиться в гору с мясом для какого-то там леопарда. Повар грозился, что если тот попадется ему под руку, он сразу его задушит. Когда мы добрались до поляны с цветами, повар успокоился и попросил дать ему немного передохнуть.