В гостях у эмира Бухарского - Крестовский Всеволод Владимирович. Страница 16

Остановились мы на ночлегъ близь кишлака Сазаганъ, въ двадцати семи верстахъ отъ Самарканда, куда прибыли въ часъ дня, одновременно съ посольскимъ обозомъ. М?стный аминъ или даха-аксакалъ (волостной старшина) съ сазаганскимъ кишлакъ-аксакаломъ (сельскимъ старостой) и н?сколькими джигитами, въ своихъ форменныхъ почетныхъ халатахъ (сарпаи), съ жалованными медалями на груди, встр?тили посольство на границ? своего участка, и по обычаю, ради оказанія пущаго почета, дожидались на рубеж?, сл?зши съ коней и сложивъ на живот? скрещенныя руки. Когда коляска посла остановилась предъ ихъ группой, аксакалы, подойдя къ ней, отрекомендовались и первые съ простодушнымъ достоинствомъ протянули князю руки для пожатія, не дожидаясь съ его стороны почина. Таковъ обычай, потому что, вступая на ихъ землю, мы становились ихъ гостями, а они нашими хозяевами.

Ночлегъ былъ приготовленъ въ юртахъ, убранныхъ внутри коврами и ватными стегаными од?ялами, служившими какъ подстилки для сид?нья и спанья. Но тамъ нашлись, впрочемъ, и сартовскія очень удобныя и эластичныя кровати, и столы, покрытые ярославскими цв?тными салфетками, и даже н?сколько гнутыхъ в?нскихъ стульевъ. Въ зеленой, снаружи, бухарской палатк?, подстеганной внутри симметрично скроенными и правильно расположенными кусками разноцв?тныхъ ситцевъ, кретона, адряса и шаина [43] и расшитой по бордюрамъ и фестонамъ узорами изъ шелковаго снура, былъ приготовленъ достарханъ, то есть встр?чное угощеніе, [44] состоявшее по обычаю изъ хл?бныхъ лепешекъ, фруктовъ, каленыхъ фисташекъ, грецкихъ ор?ховъ, кусковъ сахару, московскихъ леденцовъ въ махровыхъ цв?тныхъ бумажныхъ обложкахъ со стишками на билетикахъ и т. и. Зат?мъ насъ угостили об?домъ, чисто въ м?стномъ вкус? и м?стнаго приготовленія, гд? фигурировали жареныя куры съ лукомъ, пельмени, каурдакъ, кебабъ, шурпа и палау, въ томъ порядк?, какъ они зд?сь перечислены. Посл?днее блюдо, составляющее финалъ каждаго порядочнаго азiятскаго об?да, полагаю, достаточно изв?стно вс?мъ: это то, что у насъ въ Россіи называется пилавъ, только зд?сь оно приготовляется иначе, а именно рисъ варится не въ вод?, а на растопленномъ бараньемъ жир?, въ плотно закрытомъ чугунномъ котл?, гд? онъ и доходитъ паромъ, посл? чего приправляется кишмишемъ и разварною морковью, нар?занною тонкими и длинными тесьмами, какъ вермишель, и обкладывается кусками баранины.

Названія остальныхъ блюдъ, за исключеніемъ куръ и пельменей, для большинства читателей, в?роятно, звучатъ ч?мъ-то совс?мъ незнакомымъ, а потому позволю себ? вкратц? объяснить, что это за сн?ди, т?мъ бол?е, что впосл?дствіи намъ еще предстоитъ не разъ съ ними встр?чаться.

«Каурдакъ» или, по иному произношенію, «кавардакъ» (вотъ откуда происходитъ изв?стное словцо русскаго жаргона!..), это мелко нар?занные куски св?жей баранины, которые жарятся въ котл? или на глубокой сковород? въ собственномъ соку, съ приправой соли, перцу и иногда луку, подвергаясь во время обжариванія процессу безпрерывнаго потряхиванія и м?шанія ложкой или лучинкой. «Кебабъ» — жаркое изъ воловьяго мяса, выр?заемаго изъ филейнаго куска отд?льными пластинками, какъ бы ремешками; жарится оно на угляхъ и подается на столъ съ присыпкой изъ какого- то ароматическаго прянаго порошка, приготовляемаго изъ с?мянъ растенія, которое по м?стному называется «сарыкъ». Что же до «шурпы», то это — бульонъ изъ баранины и домашней птицы съ приправой изъ луку и кореньевъ, подаваемый въ фарфоровыхъ лоханочкахъ русской или китайской фабрикаціи, совершенно такихъ, какъ наши полоскательныя чашки. Вс? эти кушанья, не смотря на свою, такъ сказать, примитивность, очень вкусны, а съ дороги показались намъ еще вкусн?е. Роль напитковъ играли при этомъ чай и кумысъ. Въ ножахъ, вилкахъ и ложкахъ тоже не встр?тилось недостатка: въ этомъ отношеніи м?стные жители уже усп?ли, если не всегда для собственнаго употребленія, то для своихъ русскихъ гостей, перенять европейскій обычай — ?сть съ помощью столовыхъ приборовъ. Были даже и салфетки изъ нарочно раскроеннаго для этой ц?ли коленкору.

Съ закатомъ солнца въ воздух? значительно похолод?ло; но и противъ этого неудобства нашлась своя защита. Сноровистые узбеки, джигиты м?стныхъ аксакаловъ, съ помощью небольшого топорика вырубили въ земл? посредин? юрты небольшую круглую ямку и, наложивъ на нее сухой полыни, прутьевъ, сучьевъ да щепочекъ, зажгли костерокъ. Ямка служила тутъ поддуваломъ, благодаря чему топливо занялось весело и ярко и, спустя какія нибудь пять минутъ, дало уже столько тепла, что намъ пришлось разд?ться. Если лежать въ юрт? не на кровати, а на постели, постланной на земл?, или сид?ть на корточкахъ, то ?дкій дымъ костерка, уходящій въ полуоткрытый вверху тюндюкъ, [45] нисколько васъ не безпокоитъ и не портитъ нижній слой воздуха. Можете совершенно свободно читать, курить, пить чай и вообще д?лать, что вамъ угодно, только не подымайтесь на ноги. Джигиты, см?няясь по очереди, весь вечеръ и всю ночь сид?ли у костерка, поддерживая въ немъ, для ровности температуры равном?рное гор?ніе, и для нихъ это, кажись, д?ло не только привычное, но и одно изъ самыхъ любезныхъ занятій: сидитъ себ? челов?къ на корточкахъ, сосредоточенно смотритъ прищуренными глазами на переб?гающій зм?йками огонь, время отъ времени пом?шивая въ немъ палкой да подкладывая новый пучекъ полыни, а у самого на скуластомъ лиц? такъ и разливается широкая, л?ниво-тихая улыбка безмятежнаго довольства. Глядя на эту мирную картинку чисто м?стнаго характера, подъ звуки казачьихъ п?сенъ, раздававшихся въ обоз? посл? раздачи вечерней порціи водки, я тихо и хорошо заснулъ, испытывая, подобно истопнику-джигиту, такое же л?нивое чувство безмятежнаго довольства.

26 декабря.

Изъ Сазагана вы?хали въ девять часовъ утра во вчерашнемъ порядк?; обозъ же отправился впередъ еще съ разсв?томъ.

Путь нашъ лежалъ вдоль с?верныхъ предгорій Шарсабизскаго хребта, тянущагося съ востока на западъ, и во многихъ м?стахъ перес?калъ довольно широкія сухія русла, наполненныя не только галькой, но и очень крупными каменьями, повидимому въ н?сколько десятковъ и даже сотъ пудовъ в?сомъ. Русла эти, называемыя «чашма», берутъ свое начало въ каменистыхъ склонахъ Шарсабизскихъ горъ, и каждую весну, въ періодъ таянія сн?говъ, изобильно наполняются водой, которая устремляется на равнину съ такою силой, что, отмывая отъ кряжа эти громадные каменья, увлекаетъ и катитъ ихъ уже по равнинной части русла на довольно значительныя разстоянія. А если зима отличалась особеннымъ обиліемъ сн?говъ, то весенняя вода бываетъ столь высока, что, выступая изъ береговъ, заливаетъ сплошь окрестныя поля, и вотъ почему на посл?днихъ м?стами встр?чаются значительныя пространства, изобильно ус?янныя галькой и валунами.

Эти весенніе потоки, даже въ лон? своего русла, порою бываютъ вовсе непроходимы въ бродъ, и для того, чтобы переправиться на другую сторону, путникамъ приходится ожидать предразсв?тнаго часа. Д?ло въ томъ, что въ ночное время, съ прекращеніемъ таянія горныхъ сн?говъ, потоки значительно мел?ютъ и наибол?е низкая вода бываетъ въ нихъ именно предъ разсв?томъ и въ первые часы утра; но зат?мъ, едва поднявшееся на изв?стную высоту солнце отеплитъ воздухъ, русла начинаютъ быстро наполняться водой все выше и выше, и къ началу десятаго часа утра переправа уже становится невозможною. Съ окончаніемъ таянія сн?говъ кончаются и весенніе разливы, и едва схлынетъ и всосется въ землю вода, на что въ зд?шнемъ климат? ей нужно очень немного времени, какъ русла, еще вчера столь бурливыя, становятся совершенно сухими на всю остальную часть года, и лишь по немногимъ изъ нихъ слабо просачивается скудная струйка, выд?ляемая горными ключами.

Шарсабиэскій кряжъ на протяженіи своемъ отъ Кара-Тюбинскаго ущелья до Джамскаго прохода остается подъ сн?гомъ лишь въ зимніе м?сяцы. Онъ им?етъ характеръ сплошнаго массива, гд? залегаютъ породы разнообразныхъ песчаниковъ, пласты гипса и мрамора, кремнистые сланцы и граниты, а м?стами обнаруживаются и каменноугольныя прослойки. С?верные и южные склоны хребта, все такъ же какъ и въ бол?е восточной его части, прор?зываются многочисленными ущельями, гд? среди садовъ залегаетъ не мало кишлаковъ, большею частью не обозначенныхъ на нашей карт?. [46] Изъ этихъ селеній наибол?е значительное Аксай, лежащее въ лощин? на высот? 2,730 футовъ противъ горы того же имени въ 6,990 футовъ. Отъ этого пункта, ч?мъ ближе ко Джаму, т?мъ все положе и ниже становится горный массивъ, переходя западн?е Джама въ песчаниковые холмы, сливающіеся, наконецъ, съ открытою ровною степью. Взгорья и поля возд?ланы весьма тщательно «подъ дождь», и между ними многіе земельные участки окопаны канавками и ограждены глинобитными ст?нками. Дорога, конечно, первобытная, грунтовая, но во многихъ м?стахъ представляетъ собою прекрасное естественное шоссе. Камни, которыми кой-гд? ус?яны придорожныя поля, суть обломки розоваго гранита, кремни, шпатъ и кварцъ, известнякъ, б?ловатый и изсиня-с?рый мраморъ (кокъ-ташъ); посл?дняго зд?сь въ особенности много.