Кровавые воды Хьерунгавага (СИ) - Бершицкий Николай Олегович. Страница 11

Хакон дозволил. Тогда Торкель позвал рабов, те отвязали трех смертельно раненых от веревки и намотали их слипшиеся волосы на палки. Глина достал меч и крутанул им пару раз.

– Ну что, как думаете, измениться ли цвет моего лица? – развеселился Торкель. – А то я слышал, такое случается, если обезглавить троих.

Размахнувшись, он снес головы разом всем троим.

– По тебе не видать, чтобы лицо менялось в цвете, но все же заметно – ты не совсем в себе, – осуждающе покачал головой Эйрик.

Торкель и впрямь слишком весело относился к казни и насмехался над своими жертвами. Четвертого отвязал сам, сам накрутил волосы на палку. Йомсвикинг был тяжело ранен и еле дышал – пробило ему копьем легкое. Палач покорчил рожи, дразня съежившееся от боли лицо пленника.

– Слыхал я байки о вашей храбрости. Скажи?ка мне, викинг из Йомсборга, каково твое мнение о близкой смерти?

– Я не боюсь умереть, и готов к этому, – был ответ. – У меня та же судьба, что и у моего отца.

– И что за судьба?

– Погиб он от одного удара.

Пожав плечами, Торкель отошел на расстояние вытянутой руки, которой держал палку, и срубил тому человеку голову. Привели пятого.

– А ты боишься смерти?

– Я предам законы йомсвикингов, если испугаюсь смерти и скажу о том перед товарищами. Коли на роду написано от меча пасть, никуда не денешься.

Вжик – и голова отлетела к дереву.

– Интересная это забава, – решил Торкель. – Будем каждого спрашивать, глядишь, и найдется среди них тот, кто боится лишиться жизни. Узнаем, так ли храбры йомсвикинги, как их малюют. Ведите следующего.

Рабы подтащили шестого обреченного, а Глина задал ему вопрос.

– Я умру с честью и с храбростью, а тебе, Торкель, вечно влачить позор, – плюнул викинг.

Торкель разозлился, утер кровавую слюну с лица и махом обезглавил и этого. Седьмой рассмеялся на вопрос.

– Но есть у меня одна просьба, – с ухмылкой йомсвикинг достал нож. – Пусть удар будет быстр. Вот у меня в руке нож, – он повертел блестящим лезвием. – Мы на пирах в Йомсборге частенько спорили, может ли человек что?нибудь осознавать, если ему очень быстро срубить голову. Вот и возможность проверить представилась. Как слетит голова с плеч, я воткну нож в землю, если что?нибудь почувствую, а нет – то нож упадет.

– Отчего ж не попробовать, – развел руками Торкель.

Меч сверкнул, подобно молнии. Тело викинга упало, а рядом упал нож. Рабы побежали за восьмым. Этот йомсвикинг от слабости не стоял на ногах и его опустили на колени перед палачом. Оружие поднялось над головой жертвы.

– Овца, – выдавил воин.

– Что ты сказал?! – Торкель ухватил его за грудки и приподнял.

– Говорю, если бы не те две овцы, которых вы вчера позвали, да под юбками спрятались, мы бы вас побили до единого.

– Странный парень, – хмыкнул Торкель, отпихивая безголовое тело. – Давайте другого, что ли. Боишься ты смерти?

– Сам как думаешь? – огрызнулся викинг. – Но я не дам себя забить, словно скотину. Я готов встретить твою сталь, не отводя глаз. Если ты мужчина, так бей прямо в лицо! Смотри не промахнись и следи, не побледнею ли я, – мы и об этом часто спорили.

– Ладно, исполни волю, – кивнул Хакон.

Торкель встал напротив пленника, демонстративно прицелился и рубанул по лицу. Удар рассек череп поперек, мертвый не побледнел. Лишь глаза его налились кровью и закатились. Появился десятый викинг. Торкель снова задал вопрос.

– Подожди рубить голову, – остановил его обреченный. – Мне бы для начала нужду справить.

– Валяй, а не то меня, чего доброго, обмочишь, ха?ха!

Йомсвикинг закончил дело и с досадой в голосе проговорил:

– Жаль, обстоятельства нарушают мои планы, – он завязал битаны – веревочки на штанах. – Полагал я переспать с Торой Скагадоттир, женой ярла. А теперь она даже не познает настоящего мужчины.

– Руби голову этому сукину сыну! – Хакон налился румянцем. – Полно ему воздух сотрясать, безнравственные мысли у него!

Торкелю повторять дважды не потребовалось.

Следующим поднялся юноша с длинными золотыми волосами. Рабы взяли его под руки, а Торкель Глина задал вопрос.

– Да что там смерть, после этого похода. То было величайшее дело в моей жизни. Я хотел бы совершить еще такое, как павшие до меня, да не суждено. Хочу лишь попросить, чтобы на казнь сопровождали меня не рабы, а воин не менее знатный, чем ты. Легко найти такого меж вас. Пусть последние минуты будут достойными.

– Что?то больно болтливые вы, все просите и просите, – заворчал Торкель. Однако просьбу выполнил. Подозвал он воина из ярловой дружины и тот взял юношу за волосы.

– Осторожнее, – йомсвикинг покосился на воина. – Подержи мои волосы повыше, а то такую красоту кровью перепачкаете.

Дружинник ткнул наглеца в бок и намотал волосы себе на руки. Торкель взмахнул мечом, ударил… В тот же миг юноша прогнулся назад, а воин наклонился, увлекаемый сковывающей его золотой гривой парня. Кости только и хрустнули. Дружинник заорал, из ран хлынула кровь, а отрубленные по плечи руки остались болтаться за спиной у викинга.

– Чьи это руки в моих волосах запутались? – безобидно спросил юноша, поднявшись. Связанные товарищи поддержали его дружным смехом.

– Зря мы затеяли игру с этими людьми, с ними по?хорошему нельзя, – выдохнул Хакон. – Убейте их всех и кончим с этим.

– Не торопись, отец, – вмешался ярл Эйрик. Он встал с пня, на котором сидел во время казни. – Узнаем сперва, кто они. Юноша, как звать тебя?

– Меня зовут Свейн, – отмотав руки, он отбросил их к ногам Торкеля.

– И чей ты сын, знакомо ли мне имя твоего отца?

– Верно, знакомо. Мой отец покоится на дне меж островов Хьерунгаваг. Буи звать его.

Проникнувшись уважением к достойному противнику, ярл спросил:

– А годов тебе сколько? На вид ты весьма молод.

– Если повезет мне уйти отсюда да переживу этот год, отмечу восемнадцать годков.

– Переживешь. Отныне ты мой дружинник, даю слово, что никто тебя не тронет.

Хакон всплеснул руками и прошелся к костру, потом обратно.

– Не понимаю я, зачем иметь дело с такими опасными и коварными людьми. Принес он нам большой позор. Впрочем, тебе решать. Продолжим рубку голов! Торкель, веди следующего!

Йомсвикинга, чья очередь подошла, отвязали, предварительно спутав ноги. Он был моложе златокудрого юноши, но много крепче и жилистей. Рабы даже боялись поначалу к нему подходить, таким суровым казалось его лицо, пронзительными глаза.

– Что ты скажешь о смерти, мальчишка? – Торкель гулко размахивал клинком, глядя в сторону.

– Смерть? Чего тут говорить, я часто смотрел на нее, часто проходили мы друг мимо друга. Бояться ее мне не пристало. Другое тяготит мою душу. Дал я клятву. Первую часть выполнил, а вот вторую пока нет и, боюсь, как бы не провалить ее вообще.

Ярл Эйрик оттеснил Торкеля. Подойдя к викингу, он сказал:

– Назовись и ты.

– Зовусь я Вагн, сын Аки, – спокойно отвечал он.

– Значит, клятва мешает тебе спокойно умереть, и чем ты поклялся?

– Здесь нет тайны, – усмехнулся Вагн. – Пообещал я, что, приплыв в Норвегию, возлягу с Ингеборг, дочерью Торкеля Глины, без согласия ее родственников, а Торкеля самого убью.

– Не бывать этому! – закричал Торкель.

Отбросив Эйрика, он нанес Вагну удар, держа меч двумя руками. Но вовремя подлетел Бьерн Уэльсец. Он толкнул Вагна и тот покатился под ноги Торкеля, Глина споткнулся и упал на землю позади йомсвикинга. Меч ушел совсем не туда, разрубив попутно вервь, держащую руки Вагна. Поскольку оружие легло рядом с Вагном, он взял его, вскакивая на ноги. Торкель опешил, влепившись носом в землю. Этой секунды Вагну хватило, чтобы зарубить палача.

– Как я и говорил – первую часть клятвы я исполнил. Я доволен!

Хакон подзатыльниками привел в чувства наблюдающих за происходящим воинов и закричал: «Убейте же его, пока не убежал!». Дружинники окружили Вагна, лучники натянули тетивы. Но Вагн не спешил убегать.