Рыцарь Курятника - Капандю Эрнест. Страница 17

Герцог делал ударение на каждом слове, искоса поглядывая на начальника полиции.

– Когда герцогиня умерла, – продолжал Ришелье, – отель ее опечатали. Вы помните, что случилось после смерти мадам де Вентимиль, сестры и предшественницы прелестной герцогини, четыре года назад? Отель ее опечатали, и король

приказал принести ему портфель мадам де Вентимиль, чтобы забрать свои письма. К несчастью, кроме писем короля нашлись и другие. Вы знаете, что случилось?

– Многие тогда попали в немилость и были изгнаны.

– Вот именно этого не должно случиться на этот раз.

– Как, герцог?! Вы боитесь?..

– Я боюсь, любезный де Марвиль, чтобы король не рассердился на меня за советы, которые я ей подавал. Самые добрые намерения можно истолковать по-разному.

– Это правда. Но чего же вы желаете?

– Вы не понимаете?

– Нет. Я предпочел бы, чтобы вы объяснились прямо, чтобы я мог услужить вам.

– Я желал бы, чтоб, прежде чем печати будут сняты и король прикажет принести портфель герцогини, мои письма оказались в моих руках.

Фейдо покачал головой.

– Это очень трудно, – сказал он.

– Трудно, но не невозможно.

– Как же быть?

– Это ваше дело, любезный друг. Я ничего вам не предписываю, а лишь выражаю свое желание. Вы сами должны сообразить, поможете ли вы возвратить мне душевное спокойствие. Теперь перестанем об этом говорить, а поговорим о деле Сабины Доже, которое так вас беспокоит. Знаете ли вы, что эта девочка очаровательна и как раз годилась бы для короля?

– Вы думаете, герцог? – усомнился начальник полиции, вздрогнув.

– Да, я думаю, мой милый, что из этого сомнительного дела может выйти нечто прекрасное. Король очень скучает. После смерти герцогини сердце его не занято. Пора его величеству найти себе развлечение. Вы как думаете?

– Я совершенно согласен с вами.

– Дело Сабины наделает много шума. Ему можно придать самый необычный поворот. Король, очевидно, пожелает ее увидеть. Она очень хороша собой…

– Дочь парикмахера… – пробормотал начальник полиции.

– Ба! Король любит перемены – ему надоела любовь знатных дам.

– Неужели?

– Любезный друг, подумайте о том, что я вам сказал, вылечите скорее Сабину Доже и поймите, что место герцогини де Шатору не может долго оставаться вакантным.

Карета остановилась; лакей отворил дверцу.

– Вот калитка сада вашего отеля, – продолжал герцог. – До свидания, любезный де Марвиль.

Начальник полиции вышел, дверца закрылась, и карета уехала. Фейдо де Марвиль осмотрелся. Он стоял на бульваре; эта часть Парижа была совершенно безлюдна. Вдруг какой-то человек подошел к Фейдо.

– Милостивый государь, – сказал он.

Начальник полиции узнал Жильбера, которого видел в комнате Сабины Доже.

– Что вам угодно? – спросил он.

– Переговорить с вами. Я следовал за вами с тех пор, как вы вышли от Доже.

– О чем вы хотите переговорить?

– Я хотел спросить вас, почему произошло это ужасное злодеяние? Кто мог его совершить?

– Я не могу вам ответить.

– Позвольте мне поговорить с вами откровенно. Я люблю Сабину… Я люблю ее всем сердцем и душой. Только она и моя сестра привязывают меня к жизни. Кто осмелился покуситься на жизнь Сабины и зачем – вот что я должен узнать во что бы то ни стало и узнаю!

Жильбер произнес эти последние слова с такой энергией, что начальник полиции пристально на него взглянул.

– Я употреблю все силы, чтобы раскрыть тайну, – продолжал Жильбер, – а теперь, господин начальник полиции, я прошу вас только помочь мне получить самые точные сведения об этом деле.

– Обратитесь в контору комиссаров, и вам будут доставлять сведения каждый день.

– Нет, я хочу иметь дело только с вами.

– Со мной?

– С вами. Два раза днем и два раза ночью я буду проходить по этому бульвару мимо этой двери: в полночь, в полдень, в три часа и в семь. Когда у вас будут какие-либо сведения для меня, я буду у вас под рукой, и я сам, если буду в состоянии, стану сообщать вам все, что узнаю об этом деле. Не удивляйтесь моим словам, я совсем не такой, каким кажусь. Взамен услуги, которую вы мне окажете, я окажу вам услугу еще большую.

– Услугу? Мне? – с удивлением спросил начальник полиции.

– Да.

– Какую же?

– Я сведу вас лицом к лицу с Рыцарем Курятника.

– Лицом к лицу с Рыцарем Курятника? – повторил, вздрогнув, Фейдо. – Где же это?

– В вашем отеле, в вашем кабинете.

– Берегитесь, милостивый государь! Опасно шутить в таком деле с таким человеком, как я.

– Клянусь жизнью Сабины, я говорю серьезно!

– Неужели вы действительно можете свести меня лицом к лицу с Рыцарем Курятника? И когда же?

– В тот самый день, когда я узнаю от вас, кто ранил Сабину.

– А если я это узнаю через час?

– Вы через час увидите Рыцаря Курятника.

Ответ был дан с такой самоуверенностью, что начальник полиции, по-видимому, поверил; однако невольное сомнение промелькнуло в его голове.

– Еще раз повторяю вам, – сказал он, – со мной не шутите. Я жестоко накажу вас.

Жильбер без замешательства выдержал взгляд начальника полиции, взгляд, от которого трепетали многие.

– Приходите каждый день и каждую ночь в часы, назначенные вами, – продолжал Фейдо. – Когда я захочу говорить с вами, я дам вам знать.

Сказав это, начальник полиции вошел в свой сад.

Фейдо де Марвиль вошел через сад в свой отель по той лестнице, которая вела в его комнаты. Как только он поднялся на последнюю ступеньку, к нему подбежал вестовой.

– Его превосходительство министр иностранных дел ждет ваше превосходительство в гостиной.

– Маркиз д'Аржансон? – спросил с удивлением Фейдо.

– Точно так.

– Давно он здесь?

– Минут пять, не более.

Фейдо поспешно прошел в гостиную. Маркиз д'Аржансон действительно ждал его там. Это был человек высокого роста с незаурядным лицом: в нем присутствовали и доброта, и холодность, и робость. Маркиз являлся полным контрастом своему брату, графу, который оставил свой след в летописях полиции. Его робкая и скованная походка, несвязная речь принесли ему прозвище «д'Аржансон-дурак». Но это только внешнее впечатление. На самом деле он обладал быстротой ума и большой проницательностью. Людовик XV оценил его по достоинству, когда назначил министром, несмотря на сарказм окружающих.

Начальник полиции низко поклонился министру иностранных дел; тот отвечал вежливым поклоном.

– Крайне сожалею, что заставил вас ждать, – сказал Фейдо, – но я был занят по службе.

– Я также приехал к вам по служебному делу.

– Я к вашим услугам, маркиз.

– Мы можем разговаривать здесь? – спросил маркиз д'Аржансон, с беспокойством оглядываясь вокруг.

– Совершенно спокойно, нас никто не услышит.

– То, что я вам скажу, крайне важно.

– Я слушаю вас, господин министр.

– Сядьте здесь, на этом диване, возле меня.

Фейдо сделал знак министру, как бы прося его подождать, потом подошел к трем дверям, выходившим в гостиную, растворил их и сел возле министра, сказав:

– Я вас слушаю.

– Любезный месье де Марвиль, я мог бы и не дожидаться вас, потому что должен был вручить вам только приказание короля.

Д'Аржансон вынул из кармана бумагу, сложенную вчетверо, и подал ее начальнику полиции.

– Прочтите, – сказал он.

Фейдо развернул бумагу и прочел:

«Предписывается начальнику полиции:

Сегодня вечером, между десятью и двенадцатью часами, в Париж через Венсенскую заставу въедет почтовый экипаж, запряженный четверкой, с двумя кучерами. Два лакея без ливрей будут стоять на запятках. У экипажа кузов коричневый, без герба; колеса того же цвета, с зелеными полосами. В экипаже будет сидеть очень молодой человек, не говорящий по-французски.

Необходимо принять все меры к тому, чтобы захватить этого человека при въезде в Париж. Удостоверившись в его личности, отвезти в его же экипаже в отель полиции; при этом никто не должен садиться вместе с ним, а шторы в карете должны быть подняты.