Остров в Меланезии - Риделанд Финн. Страница 30

После этого началась уборка палубы и трюма. Кровь счистили песком и замыли водой.

Через несколько часов английское военное судно «Россарио» остановило «Карл» и подвергло его досмотру, однако ничего предосудительного капитан на борту «Карла» не нашел и записал в вахтенном журнале, что на шхуне «все в порядке».

Экипаж шхуны «Хоупфулз» состоял из таких же отъявленных негодяев, как и экипаж «Карла». Два матроса были даже приговорены к смертной казни за убийство нескольких островитян при транспортировке их в Австралию. Однако плантаторы Квинсленда были настолько возмущены этим справедливым приговором, что обоих убийц пришлось помиловать.

И все-таки в 1872 году в Австралии был принят закон, запрещавший похищать людей с островов Тихого океана и насильственно перевозить на плантации хлопчатника и сахарного тростника.

В соответствии с этим законом вербовка рабочей силы должна была осуществляться только на добровольных началах. Однако и после этого охота за рабами не прекратилась.

Несколько лет спустя, в 1884 году, был принят «Закон о рабочих, завербованных на островах Тихого океана», который объявил противозаконной практику выдачи вербовщику пятнадцати шиллингов за каждого рабочего, доставленного на плантацию. Но и этот закон не пресек работорговлю. Острова Тихого океана разбросаны на очень большой территории, и в большинстве случаев было невозможно проверить, как завербованы находящиеся на борту аборигены — добровольно или насильно.

Через некоторое время был издан закон, который запрещал белым продавать островитянам оружие. Однако работорговля приняла такой размах, что в 1885 году была создана королевская следственная комиссия для изучения обстоятельств, связанных с доставкой рабов в Австралию.

В начале девяностых годов XIX века на все более процветающих плантациях сахарного тростника в Квинсленде работали 46 387 меланезийцев. Если не все, то, во всяком случае, значительная часть их была отправлена в Австралию насильно. Многих заставили следовать за европейцами племенные вожди или даже родственники, которые получили в обмен оружие и боеприпасы.

Рабовладельческая система в Меланезии значительно отличалась от рабовладения в Америке. Рабовладелец Квинсленда не мог продать или обменять рабочего со своей плантации, но тот был обязан проработать у хозяина определенное количество лет. (Правда, один меланезиец из десяти умирал.) Кроме того, в Австралии рабы помимо питания получали еще мизерную заработную плату: в первый год — три фунта, а затем их заработная плата постепенно возрастала, достигая предела — шести фунтов в год.

Со временем благодаря вмешательству прогрессивной общественности страны правительство было вынуждено принять более строгие законы, регулирующие «импорт рабочей силы». Власти усилили контроль за питанием, которое меланезийцы получали на плантациях, а также следили за тем, чтобы плантаторы заключали с рабочими договоры, а по истечении их срока отправляли меланезийцев домой.

В первый же год XX века вербовщики начали действовать совершенно легально. Прибыв на остров, они узнавали, кто из местных жителей хочет уехать в страну белых, чтобы работать па плантации. Желающие ставили отпечаток пальца на договоре, который гласил, что рабочий должен проработать там-то столько-то лет, за что будет получать столько-то фунтов в год. Нередко следом за вербовщиками yа острова отправлялись государственные инспекторы.

Однако уже в 1903 году вербовка «цветной» рабочей силы в Австралию прекратилась, ибо стала невыгодной, а те, кто уже находился в Квинсленде, постепенно возвратились на родные острова. Вербовка меланезийцев на Фиджи прекратилась в 1910 году: туда стали ввозить рабочую силу из Индии.

Для плантаций Австралии прекращение импорта рабочей силы означало катастрофу. Малочисленные белые сельскохозяйственные рабочие не могли заменить меланезийцев. Многие плантации пришли в запустение. Из-за необходимости нанимать белых рабочих производство сельскохозяйственных продуктов теперь стало намного дороже, чем было раньше.

Мои соотечественники-шведы тоже побывали в этом районе Тихого океана. Прежде всего мне хотелось бы рассказать о легендарном искателе жемчуга Викторе Берге, который в конце двадцатых годов выпустил в американском издательстве книгу «Искатель жемчуга». Она была переведена и на шведский язык.

Незадолго до начала первой мировой войны Берге с тремя товарищами подошел на люггере [14] к Соломоновым островам. Они искали вдоль побережья Малаиты перламутровые отмели. Вскоре они нашли несколько многообещающих отмелей и начали их разрабатывать.

Берге — один из немногих белых людей, которые видели трапезу каннибалов. В своей книге он повествует об этом событии весьма выразительно.

Сидя в небольшой лодке, загруженной пустыми бочками, Берге и его друзья решили подняться вверх по реке, чтобы запастись пресной водой.

«Едва тронувшись в путь, — пишет он, — мы очутились в густом переплетении из ветвей и вьющихся растений, окруживших нас темной, непроницаемой стеной. А когда эта стена вдруг расступилась перед нами, мы увидели такое, что окаменели от страха. Действительно, картина, открывшаяся нам, была ужасна.

На большой лужайке в излучине реки, на фоне водопада, был разложен огромный костер. Высоко в небо взлетали языки пламени, искры и клубы дыма.

Вокруг этого зловещего очага сидели люди и что-то ели. Мы сразу поняли, что это была за трапеза…

Несколько секунд мы стояли, парализованные ужасом. Потом ощупью, держась друг за друга, снова вернулись к реке…»

С берега реки Берге и его товарищи еще несколько минут наблюдали за жутким пиршеством. Насытившись, его участники начали танцевать вокруг костра. В этот момент они обнаружили, что из прибрежного кустарника на них смотрят белые. Ситуация тотчас же приняла, мягко выражаясь, драматический характер, и для Берге с товарищами эта история могла плохо кончиться.

«Но в тот момент, когда мы уже приготовились открыть огонь, перед разгневанной, орущей толпой людоедов вдруг появился мужчина огромного роста. Судя по украшениям, это был вождь. Он размахивал топором и что-то кричал. Его крик подействовал на толпу отрезвляюще. Они немного успокоились и слушали своего вождя довольно внимательно. А он, видимо, убеждал своих соплеменников не нападать на нас».

Встреча Берге с каннибалами, к счастью, обошлась без кровопролития. Ему даже удалось договориться с вождем о том, чтобы набрать пресной воды в водопаде. Так что все хорошо, что хорошо кончается.

Многое из того, что белый человек привез на эти острова, ему следовало бы оставить дома в интересах человечества и человечности. Зато он весьма неразумно оставил дома многие вещи, которые безусловно помогли бы ему установить более дружественные связи с населением островов.

Ему следовало оставить у себя на родине болезни, а на острова привезти побольше лекарств. Например, для Новых Гебридов, расположенных по соседству с Соломоновыми островами, прибытие белых людей имело самые катастрофические последствия. Тысячи островитян умерли от болезней, ранее неизвестных на этих широтах.

Вербовщики рабочей силы — или просто работорговцы — привезли на остров Эроманга корь, от которой за несколько месяцев умерло свыше двух тысяч Человек, то есть более трети всего населения. Сегодня из шести тысяч жителей, когда-то населявших остров, осталось всего пятьсот пятьдесят человек.

Но не только белые капитаны привозили несчастья и беды на цветущие тихоокеанские острова. Судно «Джон Нокс», принадлежавшее миссионерскому обществу пресвитерианской церкви, заразило корью остальные острова архипелага, а судно «Южный Крест» Меланезийского миссионерского общества вызвало эпидемию гриппа.

Мы, белые, считаем корь и грипп довольно безобидными заболеваниями. Во всяком случае, у нас выработался определенный иммунитет по отношению к этим болезням. Но у обитателей тихоокеанских островов, которые и слыхом не слыхали об этих болезнях, корь и грипп почти в ста процентах случаев кончались смертельным исходом. Они были лишены иммунитета и не имели лекарств.