Перевёрнутый полумесяц - Зикмунд Мирослав. Страница 48

Мешки сложили тут же у дороги, неподалеку от недостроенного элеватора, в островерхие штабеля длиною добрых сто метров. Многие тонны золотистого зерна лежат под открытым небом. Часть его уже забросали мякиною, прикрыв сверху соломой, а теперь рабочие попарно засыпают пирамиду зерна сухой землей, ловко снизу вверх, словно штукатурят дом. Не хватает транспорта, чтобы быстро вывезти зерно. И вот оно снова под охраной мякины. Придется подождать, пока до него дойдет очередь…

А измельченная солома и мякина тем временем в другом месте выполняют еще одну важную роль: руки женщин и детей тщательно перемешивают их с коровьим пометом, лепят из этой смеси лепешки и раскладывают их на ровном месте на земле. Через несколько дней солнце испечет лепешки. А когда над анатолийским горным плато завоют холодные осенние ветры, когда в безлесной Турции зима спросит, что ты делал летом, тогда коровьи брикеты будут помянуты добрым словом.

«Это ваше!»

Турки удивительные люди. Скажем прямо: мы их полюбили.

Для того чтобы турок полюбить, нужно прежде всего избавиться от всех пугал, которые турецкие власти подсовывают туристам в виде всякого рода запретов. Потом необходимо также избавиться от укоренившихся в умах европейцев представлений о кровожадных турках с ятаганом в руке и кинжалом в зубах, словно ветер несущихся сквозь пылающие селения и города и срубающих головы «христианским собакам». Нужно позабыть, что под знаменами пророка они некогда стояли у стен Вены и в Словакии, дошли даже до Южной Моравии, где, скажем к примеру, в Штрамберке по сию пору во время храмовых праздников продают «турецкие уши» из сладкого теста как доказательство того, что здесь когда-то хозяйничали бритоголовые варвары [22].

Так вот, таких турок в Турции вы не встретите.

Зато вы встретите здесь людей безгранично гостеприимных и добросердечных. Основная черта их характера, гостеприимство, связана в какой-то мере с исламскими традициями, широко открывающими паломнику двери любого дома. Внешним проявлением уважения к пришельцу бывала чашка кофе. Но поскольку сегодня в стране, которая прославилась добрым кофе, которая приучила мир к понятию «турецкий кофе», на эту роскошь нет валюты, символом гостеприимства стал чай. Чай предложит вам совершенно посторонний человек, с которым вы только что вступили в разговор. Ни слова не говоря, вам принесут чай в пузатых чашках, по очертаниям напоминающих сплюснутую восьмерку, и поставят на прилавок книжной лавки, пока вы роетесь в книгах. Вам подадут его в парикмахерской, чтобы не так долго тянулось время ожидания. В любой час дня и вечера среди прохожих снуют мальчишки с подвешенными за шею на цепочках медными подносами, на которых всегда стоят чашки, наполненные чаем, либо уже пустые, которые они непрерывно наполняют в чайных из самоваров и предлагают всем, на кого хотят распространить свое гостеприимство. Если вы придете к кому-нибудь и под рукой не окажется чая, хозяин предложит вам грушу, яблоко, гроздь винограда, а то и что-нибудь посолиднее.

Мы двигались из Измира в Кушадасы. Перед Сельчуком мы увидели первый цветущий хлопчатник и остановились, чтобы сделать снимок. Тщательно осмотрев и сравнив эти кустики с аргентинским, египетским и перуанским хлопком, мы решили взять щепоть земли для бактериологического анализа в Пражском биологическом институте. Взяли и насыпали землю в мешочек. Вдруг откуда ни возьмись метрах в двадцати появился человек с ружьем.

— Ребята, давайте бросим эту затею, не хватает еще только, чтобы из-за пятидесяти граммов земли нас здесь пристрелили! — сказал кто-то из нас, и мы повернули к машинам.

В это время человек положил ружье на землю и, перепрыгнув через канаву, помчался куда-то в поле. Мы ничего не могли понять. Кто он? Сторож? Зачем же он охраняет хлопок, который только начинает цвести? И почему он убежал? И зачем он тут нам оставил ружье? Вот он машет нам, увидев, что мы садимся в машины, что-то поднимает с земли и бежит к шоссе.

Он принес два огромных арбуза, сунул по одному в каждую машину, улыбнулся и, повернув вверх ладони, сказал:

— Это ваше, привет вам.

И пошел за своим ружьем.

Он охранял арбузы.

«Ориент»?

Турки, однако, тоже гордятся своим прошлым. Они вовсе не стыдятся своих обанкротившихся султанов, и даже наоборот. Рядом с портретами Ататюрка и Иненю на стене висят выцветшие от старости изображения бородатых султанов в фесках, с лихо закрученными усами и гневными взглядами, точно такие, как те, что нагоняли страх, взирая на нас со страниц учебников истории. Они напоминают туркам их славное прошлое, былое величие турецкой империи, которую некогда омывали воды десяти морей. И нисколько это прошлое не мешает их нынешнему республиканскому умонастроению.

В перечне достоинств турок нельзя упустить такое, как готовность всегда помочь, граничащую с готовностью жертвовать своим временем и чем угодно еще. Бессчетное количество раз добровольные проводники сопровождали нас по незнакомым местам и сверх ожидания не упоминали о бакшише, а если им его предлагали, то они отказывались. В Кушадасы мы по ошибке вместо главной улицы въехали в боковую, где как раз раскинулся рынок. Попытка вернуться на главную улицу означала бы для нас длительное и нелегкое отсоединение прицепов, разворот и снова возню с прицепами. Это понял стоявший здесь же шустрый парнишка, что-то крикнул нам и побежал перед машинами, раздвигая толпу, отставляя ящики и пустые лотки торговцев. Вот он схватил за рога и оттащил с пути барана, который со свойственным этим животным упорством наставил свой бараний лоб против машины. Парнишка, весь мокрый от пота, вывел нас на главное шоссе, ведущее из города. Он подал в окошко руку с видом человека, довольного содеянным, помахал нам и сказал свое «исмарладик» — «до свидания».

Всякий, кто путешествует по Востоку, как-то по «традиции» считает, что его постоянно окружают нечестные люди, всячески стремящиеся его обмануть, обвести вокруг пальца, обжулить. Такое представление создано, с одной стороны, нищетой в некоторых странах Востока, с другой — благодаря особому сорту литературы и кинофильмов, отвечающих потребностям колонизаторов. Мы должны сказать, что Турция к такому Ориенту не имеет никакого отношения ни с точки зрения географии, ни с точки зрения подобных представлений о честности.

В любой самой захудалой локанте, придорожной харчевне, вам всегда без напоминания подадут счет с точным перечнем всего, за что получают. Если владелец не умеет писать (мы столкнулись и с таким случаем), он попросит кого-нибудь написать счет, пусть даже клиент и не интересуется им.

Во время путешествия случается и так, что иногда где-нибудь что-нибудь забудешь. Забываются зубные щетки, карандаши, да и о фотоаппарате иногда вспоминаешь, когда уже влез в машину. Однако, что бы мы ни забыли, всегда все нам было возвращено.

В Бергаме к нам прибежал один из посетителей чайной, расположившейся на улице. Он увидел, как во время фотосъемки у Мирека из петлицы выпала розочка, которую тот только что получил в подарок от продавца персиков. Он собственноручно вставил цветок в петлицу Миреку и вернулся допивать свой чай.

Коран = аллах + вода

В одном коран бесспорно прогрессивен: в гигиене. Он гласит: хочешь молиться — приступай к молитве чистым.

В смысле — телесно чистым. Перед молитвой сперва умой лицо, потом руки по локти, затем отскобли шею и затылок, приведи в порядок ноги и вернись к верхней части тела: ополосни рот, высморкай нос, смочи бороду и вытри уши.

Проделав все это, можешь начинать…

Вероятно, именно поэтому коран не забывал о воде: невозможно требовать выполнения подобного ритуала, если нет воды. Вот отчего возле каждой мечети можно найти умывальню или же источник, а вокруг него сиденья. Верующие старательно вымоют ноги, прежде чем босиком переступят порог мечети и погрузятся в общение с аллахом.