Перевёрнутый полумесяц - Зикмунд Мирослав. Страница 9

Вдруг раздается автомобильный гудок, и вскоре, подняв тучу пыли, поблизости останавливается «победа» Это друзья из посольства с переводчиком. Они были на границе еще вчера и на ночь уехали в Шкодер. Теперь все пошло как по маслу, в паспорта и карнеты поставлены печати, мы отъезжаем.

В пяти километрах отсюда, как раз на краю запретной пограничной зоны, на невысокой скале стоит группа людей; увидев нас, они приветственно машут руками и бегут навстречу подъезжающим машинам. Среди них и Ярослав Новотный со слезами на глазах, но с молодым задором в голосе.

— Вы даже не представляете, ребята, как я рад, что мы все вместе. Нас ожидает здесь столько дел! Идемте, я сяду к вам в машину — и сразу же за работу…

Еще несколько снимков на память, и молодой стройный албанец, инженер Мандиа, который недавно закончил учебу в Праге, говорит по-чешски:

— Я поеду вперед, товарищи, и подожду вас перед Шкодером…

Нумизматика

На шоссе, загородив всю проезжую часть, сгрудились люди. Синяя машина исчезла в толпе детей и разнаряженных парней.

Мы стоим на центральной площади небольшой деревушки.

— Мирек, пойди-ка посмотри да захвати с собой аппарат!

Проталкиваемся сквозь толпу любопытных, окруживших трех красивых девушек в высоких головных уборах, в пестрых юбках и еще более пестрых кофтах. Они стоят здесь у дороги, жеманно закрывая руками лица, как и подобает стыдливой невесте и подружкам. Их наряды увешаны блестящими побрякушками и монистами, и стоит только девушкам шевельнуться, как все это звенит на них, словно в лавке чеканщика по серебру.

— Ты только присмотрись поближе! Король Виктор Эммануил, султан Абдул Хамид, а вот и Франц Иосиф — друг возле друга, монетка на монетке!

Девушки, застыдившись, отвернулись: их, мол, фотографировать нельзя, а то замужество будет несчастливым.

Перед таким веским аргументом нельзя не капитулировать.

— Не завидуйте их нарядам, — сказал инженер Мандиа, когда мы садились по машинам. — Под верхней юбкой у них еще две, а иногда и три. Подобный наряд вместе с нумизматической коллекцией весит до двадцати килограммов. Он переходит по наследству из поколения в поколение. Это традиция. А традиция в Албании кое-что значит!

Сегодня президент, завтра монарх

То, что эта страна маленькая, глухая, наверняка никто отрицать не станет. То, что она чуточку больше Моравии и что в ней живет едва ли полтора миллиона человек, видимо, покажется новостью и кое-кому из нас, считавших себя знатоками географии. А то, что этот клочок земли между Адриатическим морем, Грецией и Югославией представляет собой одну из древнейших исторических областей Европы, не будет откровением лишь для небольшого числа людей. И нужно просто снять шляпу в знак уважения перед каждым, кто, роясь в багаже своих знаний, не забыл о том, что албанцы являются прямыми потомками иллирийцев и что название этой прекрасной и маленькой стране дало иллирийское племя албанов.

Все эти обстоятельства говорят за то, что Албании — «стране орлов» — мог бы позавидовать любой более молодой народ Европы. Однако вряд ли стоит завидовать ужасающей серии вторжений, войн и кровавых битв, продолжавшейся две с половиной тысячи лет. Албанский народ пробивал себе путь в истории с мечом в руке. Все стратеги, дипломаты, императоры, торговцы и завоеватели, сколько их было в истории Балкан, понимали стратегическую важность этой горной страны на берегу узкой горловины Адриатического моря.

Если верить «Энеиде» Вергилия, то Гелен, сын Приама, привел на берег пролива между иллирийской землей и островом Керкирой беженцев из захваченной врагами, сожженной Трои и основал с ними колонию.

Одна из древнейших исторически подтвержденных морских битв между греческим и финикийским флотом разыгралась именно здесь. Две с половиной тысячи лет назад на всем побережье господствовали греческие рабовладельцы. Затем сто пятьдесят лет его завоевывали римские легионы, прежде чем смогли прочно обосноваться тут. Тогда шел 168 год до нашей эры. Юлий Цезарь объявил эту область римской колонией. На веки вечные, как все захватчики. Но сюда вторглись готы, потом славяне. За власть над этим клочком земли боролись с Византийской империей болгары. Затем последовали норманны, венецианские купцы, германские Гогенштауфены и французская династия Анжу. Девять веков назад на ноги встали местные феодалы.

Георг Кастриот — Скандербег — лишь на время задержал волну османских турок, затопившую Албанию почти на пять столетий. Она схлынула только накануне первой мировой войны. Но год спустя европейская дипломатия в Лондоне положила всю Албанию в карман немецкому князьку Вильгельму фон Виду. А 1914 год стал свидетелем разыгравшихся здесь сражений между войсками австро-венгерских монархов, итальянского двора и французской республики. В конце концов по тайному договору страна была разделена: часть досталась Франции, часть — Италии, остальное — королевской Югославии.

Превращения королей в президентов уже известны истории. Знает она и таких императоров, которые, чувствуя, что дела их плохи, спешно провозглашали республику. Обратные примеры более редки.

В 1922 году на албанской политической арене появился двадцатисемилетний премьер-министр Ахмет Зогу, однако через два года он вынужден был бежать от вооруженного восстания в Югославию. Зогу не сложил оружия и в 1924 году с помощью иностранного капитала и белогвардейцев вернулся в Албанию, провозгласил ее республикой, а себя президентом. Но не прошло и четырех лет, как он превратил страну в монархию: так за одну ночь президент Зогу сделался королем Зогу…

В окрестностях Мати, откуда Зогу родом, и по сей день живут многие его современники. Они говорят о нем, не стесняясь в выражениях.

— Этот король был продувная бестия. Албанией он торговал в розницу, как лавочник, словно страна была его личной собственностью. В 1925 году, будучи еще президентом, он сдал в аренду американской «Стандарт Ойл» пятьдесят тысяч гектаров земли для добычи нефти. И знаете, за сколько? За тридцать тысяч долларов. Гектар почти за полдоллара!

Перед тем как «воссесть на албанский престол», Зогу подписал с Италией пакт о взаимопомощи, в 1927 году переделал его в военный пакт и отдал страну на милость и немилость итальянского капитала. А в 1939 году, после вторжения фашистской Италии в Албанию, Зогу бежал от тех же самых итальянцев.

— В Албанию он больше не попал, — сказал нам один из рабочих, с которыми мы разговорились на плотине в Ульзе. — После войны его заочно приговорили к смерти; одно время он жил в Греции, потом переселился в Египет. Но оттуда его, господина короля, выгнали за мошенничество. Сейчас, говорят, он живет в Лондоне [5].

Перед генеральной репетицией

По существу, наш албанский план абсолютно ясен: закончить ряд испытаний, провести которые дома у нас не осталось времени, так как осенью прошлого года лег в больницу Мирек, а через два месяца после него — Иржи. Можно не говорить, что это обстоятельство перечеркнуло нашу раскладку времени. Оно потребовало отложить намечавшийся на канун Нового года старт и ждать весны.

Тогда мы стали совещаться, и у нас возник план: в Албании есть горы и море, интересный фольклор, плохие и хорошие дороги, лежит она на нашем пути по балканским странам. Следовательно, здесь будут идеальные условия для апробирования фотоаппаратов и кинокамер, равно как и для испытания самих машин. Правда, они уже проделали свои первые километры ходовых испытаний, но не по таким дорогам, какие ожидают их в Азии.

Чем ближе подходило время отъезда, тем больше нагромождалось нерешенных проблем. Сначала не было кинокамер, потом кинокамеры появились, но отсутствовала пленка; в дальнейшем получили пленку, но теперь не было фильтров, предназначенных для этой пленки.

— Фильтры мы пошлем следом за вами…