Экспедиция «Уллис» - Северин Тим. Страница 3

Единственное беглое описание внешности Улисса мы находим в строфах «Илиады», повествующих об осаде Трои. Гомер изображает его облик в общих чертах. По словам поэта, Улисс был небольшого роста, но широк в плечах и груди. На первый взгляд он казался неповоротливым и неуклюжим; одним словом, мужлан, выражаясь современным языком. Но едва Улисс начинал говорить, как это впечатление исчезало. У него был могучий голос, и речи его, «как снежная вьюга, из уст устремлялись», так что никто не мог превзойти его в споре. Различные эпизоды «Илиады» и «Одиссеи» добавляют плоти в этот силуэт. Улисс несомненно был очень силен. Мало кто мог сравниться с ним в рукопашной схватке, и он метал диск дальше своих соперников. Только ему оказалось под силу натянуть тетиву богатырского лука, ранее принадлежавшего легендарному лучнику Эвриту, и стрелял он без промаха. Несмотря на плотное телосложение, Улисс и в беге был одним из первых. В целом он представляется нам дородным мужчиной, обладающим феноменальной выносливостью, которая ярко проявляется во время двух кораблекрушений, когда Улисс возвращается домой. В первом случае вся его команда утонула, когда галеру разнес в щепки внезапный ураган; сам Улисс сумел поймать обломок — нижний брус киля — и, сидя на нем верхом, добрался до берега. Во втором случае буря разрушает плот героя, и он преодолевает вплавь изрядное расстояние до суши, где прибой основательно колотит его о скалы. Словом, перед нами крепко сложенный, грубоватый с виду мужчина, наделенный выносливостью и силой, необходимыми для выживания.

Но по-настоящему Гомера занимала не столько внешность, сколько натура Улисса. Главное его качество, о котором неоднократно говорит Гомер, — находчивость, подразумевая и коварство, и изобретательность.

Приключения в «Одиссее» и эпизоды осады Трои вновь и вновь рисуют нам Улисса как человека, очень хитрого, умеющего обратить в свою пользу слова и обстоятельства. По меркам современной морали он не образец, достойный подражания. Улисс предпочитал воздерживаться от правды, если можно было ловко солгать. Он был заносчив, алчен, злопамятен, чрезвычайно подозрителен к чужакам, но почти так же недоверчив к тем, кого знал не один год. И, конечно, никогда не терял из виду собственную выгоду.

В глазах Гомера эти качества были скорее похвальными, чем предосудительными, и поведение Улисса оправданно, хоть и не всегда достойно одобрения. Верно и то, что в силу некоего странного поползновения принизить создаваемый образ, отрицательные черты Улисса усугублялись сказителями по мере того, как повествование обрастало все новыми и новыми мифическими эпизодами. Были ли эти добавления чистым вымыслом или же в основе лежали более древние предания, трудно сказать; во всяком случае, Улисс-герой превращался чуть ли не в Улисса-злодея.

Он был единственным сыном Лаэрта, правителя маленького бесплодного острова Итака. Его мать Антиклея была дочерью известного разбойника и вора Автолика, от которого, говаривали люди, Улисс унаследовал коварство и двуличие. Согласно одному преданию, имя новорожденному дал Автолик, когда прибыл на Итаку, чтобы повидать внука. Будто он предложил назвать его Одиссеем в память об осуждении (одиум), коему подвергался дед за воровство.

Детство Одиссея протекало в беспокойной атмосфере крохотного царства, боровшегося за то, чтобы выжить в окружении соперников. Напрашивается сравнение с шотландскими кланами, спорящими из-за клочков земли, скота и престижа. Недаром предание гласит, что в первый раз Улисс покинул дом, когда отправился с Итаки на материк, чтобы вернуть украденных овец. Именно тогда стал он обладателем замечательного лука Эврита, получив его в дар от разыскивавшего украденных кобыл сына славного лучника. Примерно к этому же времени относится первый намек на склонность Улисса к коварным приемам. Не довольствуясь тем, что обзавелся богатырским луком, он стал искать яд, чтобы намазать им кончики стрел. Обратившись к одному из царей на материке, получил отказ, но продолжал поиск, и в конце концов добыл желаемое у правителя тафийцев, жителей приморской области, промышлявших пиратством.

Далее народные сказания рисуют нам Улисса в ряду претендентов на руку дочери спартанского царя Тиндара, Елены, которая слыла самой красивой женщиной в мире. Тут предание начинает воздавать Улиссу хвалу за присущее ему хитроумие. Неимущий молодой человек из ничтожного царства Итаки понял, что ему не приходится рассчитывать на победу над соперниками из куда более обширных и влиятельных царств, и он втайне заключил сделку с Тиндаром, немало встревоженным обилием претендентов на руку дочери. Царь опасался, что, когда будет объявлен его выбор, обойденные женихи передерутся между собой. Улисс заявил Тиндару, что поможет решить эту проблему, если царь пообещает сосватать ему дочь своего брата Икария — Пенелопу. Тиндар согласился, и Улисс посоветовал царю, прежде чем объявлять победителя, взять с многочисленных женихов клятву, что они будут оберегать избранника от любых невзгод, которые может повлечь за собой женитьба на Елене. Лишь при таком условии дозволялось претендовать на руку царевны. Естественно, молодые женихи, рассчитывая на успех, дали требуемую клятву; в их числе был и притворщик Улисс, уже знающий, что не стоит в ряду реальных кандидатов. В мужья Елены был выбран богатый и могущественный Менелай, брат царя Микен. Однако интрига Улисса обратилась против него самого. Когда Елена бежала с троянским царевичем и Менелай вместе с царем Агамемноном стал собирать войско, чтобы напасть на Трою и вернуть жену, он напомнил бывшим женихам об их клятве.

Характерно — здесь позднейшие предания начинают подчеркивать эгоизм нашего героя, — что Улисс попытался уклониться от участия в походе. Зачем ему покидать Итаку и отправляться за сотни километров в Малую Азию, чтобы воевать против троянцев? И когда вербовщики Агамемнона и Менелая прибыли в Итаку, он прикинулся сумасшедшим. Посланцы застали его в поле за плугом, который тянули лошадь и вол, на голове Улисса был дурацкий колпак, и он бросал в борозды не зерно, а соль. Однако сын царя Навплия, Паламед, был не глупее Улисса и разгадал его уловку. Схватив сына Улисса, Телемаха, он положил младенца в борозду перед плугом. Пришлось отцу свернуть в сторону, и стало ясно, что он в здравом уме.

Сюжет с притворным сумасшествием Улисса и его разоблачением отсутствует у Гомера, появляясь уже в позднейших преданиях. Он служит живописной прелюдией к участию Улисса в Троянской войне, и у него есть продолжение — один из самых черных эпизодов в жизни итакского царя, правда, о нем опять же повествуют позднейшие предания, у Гомера этого эпизода нет. По одной версии, Улисс отомстил своему разоблачителю, прибегнув к подлому трюку. Он подбросил в шатер Паламеда золото и подложное письмо, якобы присланное троянцами, и обвинил его в измене. Греки поверили Улиссу и побили Паламеда камнями. По другой, не столь затейливой версии, Улисс и его друг Диомед зазвали Паламеда на рыбную ловлю и утопили.

В повествовании Гомера об осаде Трои часто видим Диомеда рядом с Улиссом. Мы читаем, как они, проникнув ночью в лагерь противника, берут в плен троянского лазутчика, допрашивают его и убивают, а добытые ими сведения помогают грекам выиграть важную битву. Затем Улисс еще дважды пробирается в тылы троянцев, даже в самый город Трою. Сначала для того, чтобы опознать спрятанный среди нескольких копий настоящий палладий — деревянную статую, вероятно, служившую троянцам своего рода тотемом. Существовало поверье, что Трою нельзя захватить, покуда эта статуя в сохранности. Улисс сумел высмотреть подлинник и при повторной вылазке — опять же вместе с Диомедом — выкрал его.

Рисуя Улисса храбрым и жестоким, Гомер подчеркивает, что человек, чьи речи «как снежная вьюга из уст устремлялись», был также весьма полезен грекам при ведении переговоров. Именно в этом качестве совершает он два коротких путешествия, которые, возможно, имеют какое-то отношение к сюжетам «Одиссеи», хотя мы узнаем о них из поздних мифов, а не из поэмы Гомера. В начале кампании, когда греки собирали свой плот, Улисс отправился на остров Скирос в Эгейском море, чтобы привлечь к участию в походе великого героя Ахилла. Позже, уже во время самой кампании, Улисс прибывает на Скирос, чтобы привезти под Трою сына Ахилла, Неоптолема. Независимо от того, сколько раз Улисс посетил остров Скирос (повторы нередки у сказителей), нам интересно, что Скирос был промежуточной станцией на том самом маршруте, по которому, согласно «Одиссее», следовал Улисс, возвращаясь в Итаку.