Шофферы или Оржерская шайка - Берте (Бертэ) Эли. Страница 42

– Я маркиза де Меревиль, и моего слова должно быть вам достаточно, я его никогда напрасно не давала.

Как ни странно было ожидать, чтобы настойчивая Роза удовлетворилась подобным ответом, но, под влиянием ли произведенным на нее повелительным тоном маркизы или просто она находила бедную полоумную женщину не опасной, она презрительно улыбнулась; потом, отведя в сторону Баптиста и кюре, она начала им что-то тихо, но горячо говорить. Можно было заключить, что они видели много препятствий к осуществлению задуманного Розой плана, особенно боялись они лично тут пострадать. Упорство их приводило в отчаянье молодую женщину, которая топала ногой и ворчала, как львица.

– Это будет так, потому что я этого хочу! – наконец произнесла она. – Не советую вам обоим приобретать во мне врага. Ну и кончено, и ни слова более. Вы, Баптист, оставайтесь здесь, потому что можете понадобиться нашим раненым; так, кюре, я вам поручаю отвести этих людей во Франшевиль! Скорей же! Снимайте это платье, которое вам вовсе и не к лицу, и идите!

Кюре горестно снял свою рясу. Роза опять подошла к Даниэлю и дамам.

– Чего же вы ждете? – мрачно проговорила она, – хотите разве, чтобы те застали вас здесь? Тогда-то уж наверное не найдется никакой власти в мире, могущей вас спасти! Не мешкайте же более; вас отведут туда, куда вы желаете… Только этим дамам придется идти пешком, у нас здесь нет экипажей, да к тому же малейший шум может привлечь к себе внимание жандармов. Наконец – разве я не хожу? И часто еще по несколько долгих часов сряду, с тяжелой ношей! А, между тем, я тоже ведь молода и тоже хороша… По крайней мере, мне это говорят.

Потом, обратись исключительно к Даниэлю, она прибавила:

– Надеюсь, что ваш проводник не подаст вам повода к неудовольствию, но все же остерегайтесь его: он изменник и хитер, как змея. И если вам что-нибудь покажется в нем подозрительным, то вот, возьмите это! – И вынув из-за корсажа маленький пистолет, она подала его Даниэлю. – Вам достаточно будет только показать ему оружие, он трус и будет вам повиноваться. Но, во всяком случае, несмотря на костюм, в который он любит рядиться, даже убив его, вы не рискуете убить честного человека.

Ложный кюре, переодетый уже в суконную куртку и штаны, в военной шляпе с кокардой на голове, стал униженно заверять, что не преминет сделать все в угождение госпоже Розе.

Приготовления путников уже кончались, как в саду раздался свисток.

– Это они! – сказала Роза, невольно вздрогнув. -Нельзя, чтоб они застали вас здесь… Они идут через сад, так вы уходите через улицу. Пойдемте, пойдемте! А вы, Баптист, если дорожите своей жизнью, то не отворяйте, пока я вам не прикажу.

И она потащила дам в сени, Даниэль и кюре последовали за ней; отворив в потемках дверь, она вытолкнула их всех на улицу, прошептав:

– Скорей, скорей и берегитесь измены!

И, затворив за ними дверь, вернулась к Баптисту, прошептав:

– Теперь идите!

Несколько минут спустя молчаливая шайка из семи или восьми человек, со зверскими лицами, в разодранных платьях, вошла в гостиную, двое из них несли на руках Бо Франсуа, всего в крови, он был ранен. Увидя Розу, он удивился и смешался.

– Ты здесь, моя милая Роза! – спросил он. – Кто мог ожидать этого…

– Великий Боже, ты ранен? – Вскричала разносчица, забывая все остальное.

– Это ничего! – ответил Бо Франсуа, которого положили на несколько сдвинутых вместе стульев вроде походной кровати. – Пуля в мясе!… Баптист зашьет это. Плут этот Вассер умудрился же схватить свою винтовку и послать мне гостинца, когда я слишком близко подошел было… Теперь я послал к нему Аби-Вера, нашего лучшего стрелка, чтобы он где-нибудь из-за забора заплатил бы ему за меня той же монетой… Но черт возьми, -прибавил он, быстро оглядывая комнату, – где же пленница? Ведь люди должны были ее привести?

Осторожный Баптист, казалось, не слыхал этого вопроса, так усердно был он занят приготовлением бинтов и корпии, в сущности же он предоставил Розе отвечать на все.

– О какой пленнице ты говоришь? – спросила совершенно равнодушно молодая женщина. – Здесь сейчас их было две, не считая сопровождавшего их молодого человека.

– Как? – вскричал запальчиво Бо Франсуа. – Этот проклятый шарлатан сглупил и всех привел?… Но, наконец, где ж они все?

– От них нечего ждать, – ответила Роза холодно, – а потому, чтобы избавиться поскорее от лишних глаз, я отправила их во Франшевиль с кюре.

Бо Франсуа это известие так подбросило кверху, что служившие ему кроватью стулья чуть не упали, но боль от раны и соображения мгновенно успокоили его.

– И у тебя, дуры, хватило ума на подобную штуку? -проговорил он со снисхождением, смешанным с гневом. -И это опять выходка невыносимой ревности?

– Вовсе тут нет ревности… Эти люди ничего не знают, ничего не видали; самое лучшее, что оставалось, это поскорее спровадить их!

Бо Франсуа опять заметался на своей походной постели.

– Да, да, – говорил он, – и этот франтишка Ладранж будет пользоваться моей глупостью; я устроил заговор, рисковал жизнью своих людей в деле, не представлявшем ни малейшего барыша; и все это, чтоб сослужить службу этой раздушенной кукле. Тысячу чертей! Так нет же, этого не будет! Гро-Норманд, и ты, Санзорто, вы не много работали сегодня вечером… Возьмите же две двустволки, отнятые сегодня у жандармов, и бегите за кюре и пленниками, вы их найдете по дороге во Франшевиль.

Гро-Норманд и Санзорто готовились повиноваться.

– И вероятно, Франсуа, надобно пощадить одну из пленниц? – спросила Роза, наклонясь к грозному атаману и вперив в него свои проницательные глаза.

Бо Франсуа хотел поспорить с ней, но мало-помалу взгляд его смягчался и наконец улыбка заиграла на его тонких губах.

– Ревнивица! – проговорил он. – Не достаточно ли уже ты хороша, чтобы никого не бояться! Ну уж, так и быть, не хочу я тебя огорчать… пусть всех убьют! Эдак поневоле я не буду думать о ней! Довольна ли ты?

– Благодарю, мой Франсуа! – вскричала Роза в восторге. – Я знала, что ты предпочтешь меня всем этим куклам, которым достаточно твоего дуновения, чтобы раздавить их… Благодарю! Гро-Норманд и Санзорто могут отправляться. Какое мне дело до других? Ты не любишь и не можешь любить никого, кроме меня!

И не помня себя от радости, гордости и счастья, смеясь и плача, она осыпала поцелуями руку мужа.

XII

Преследование

Выйдя из дома Франка, Даниэль и меревильские дамы очутились на одной из деревенских улиц, узкой и грязной. В совершенной темноте нельзя было ничего заметить; нигде ни в одном из соседних домов не светилось ни одного окошечка, так что без провожатого, шедшего перед ними в нескольких шагах, путники не могли бы двинугься с места.

Между тем они шли довольно скоро, держась один за другого и все, даже бедная больная, по-видимому, сознавали необходимость как можно скорее уйти от людей, с которыми только что расстались.

Достигнув таким образом конца деревни и войдя на шоссе, по которому им следовало идти, они услышали за собою лошадиный топот. Ехали в их сторону. Даниэль тихо спросил у кюре:

– Не жандармы ли это, от которых мы только что скрылись?

– Ах, очень может быть! – испуганно проговорил проводник и в свою очередь стал прислушиваться.

– Это они! – прошептал он, – бежим!

И он хотел уже броситься в хлеб, росший около дороги, где ему потом легко было бы и совсем скрыться, но Даниэль схватил его за воротник.

– Вы так от нас не отделаетесь, – сказал он ему, – и если вы не поведете нас прямо в Франшевиль, я последую данному совету.

И присоединяя действие к угрозе, он приложил дуло пистолета ко лбу мнимого священника; тот весь задрожал, но сохраняя еще присутствие духа, ответил вполголоса.

– Не убивайте меня; я вовсе не хочу вас надувать, но ш-ш! Вот и они!

И он спрятался за кустарник, остальные молча последовали его примеру. Не подозревая, конечно, такой близости тех, кого они искали, всадники проехали в нескольких шагах от них. Вскоре их уже не было более и слышно.