По Нилу на каяках - Дави Андрэ. Страница 27
Благодарим пастухов за их доброжелательный нейтралитет, предложив им полный котелок сладкого чая. Он обходит по кругу, и каждый со смаком делает несколько глотков драгоценного напитка.
Фашода
Приближаемся к Фашоде, испытывая сильнейшее любопытство. С этим названием связана целая эпоха, еще не слишком далекая от нас. Мы проскочили бы мимо, даже не заметив этого места, если бы не скромная надпись, прибитая к источенному червями столбу в конце заброшенной пристани.
Кодок (Фашода) находится вдали от реки. Это небольшое селение, насчитывающее несколько сот жителей. Тропинка, вьющаяся по зарослям, приводит нас к строению, на фасаде которого полустертая надпись: "Маршан, 1898". Вот единственное воспоминание, которое мы увезем о Фашоде. Едва различимая лаконическая надпись — свидетельство эпопеи Маршана, англо-французского соперничества в Африке.
В декабре 1898 года Китченер, только что подавивший восстание махдистов в Судане, спешно отправился на кононерке на Верхний Нил. Ему стало известно, что французская военная экспедиция, проникшая из Конго несколько месяцев назад, расположилась у начала Сэддов и заключила соглашение с вождем шиллуков в Фашоде. То была экспедиция Маршана. Именно ему удалось это невероятное предприятие. В сопровождении тридцати трех белых и пятисот сенегальцев Маршан преодолел болота Бахр-эль-Газаля, более обширные и предательские, чем сами Сэдды.
10 июля 1898 года он вышел к Нилу у Фашоды и там закрепился. Спустя некоторое время у Фашоды появился Китченер, который привел с собой тысячу восемьсот суданских солдат и сотню шотландцев. У Маршана к тому времени осталось всего двести сенегальцев.
Англия не собиралась допустить, чтобы французы укрепились на Верхнем Ниле, в пункте скрещения путей между английскими владениями в Африке от Каира до мыса Доброй Надежды.
Китченер расположился в пятистах метрах от лагеря своего противника и приказал поднять напротив французского трехцветного флага... флаги Турции и Египта. Разыгрывая невинность и стремясь в то же время присоединить к Англии новые территории, он прикрывался авторитетом хедива Египта, владеющего Суданом с 1820 года, а также турецкого султана, номинального сюзерена Египта.
Из Парижа пришли инструкции. Французское правительство, не желая идти на конфликт с Англией, уступило.
Убитый этим, Маршан покинул Фашоду 1 декабря 1898 года. Он гордо отказался от транспортных средств, предложенных его отряду англичанами, направился на восток, пересек Абиссинию и через несколько месяцев вышел к Джибути.
Шиллуки
Шиллуки, чьей скромной "столицей" является Кодок-Фашода,—близкие родственники нуэров и динков.
Одеждой шиллукам служит короткий кусок материй, завязанный на плече. Это придает им античный вид. Зато они любят сложные прически. У некоторых волосы сплетены в форме полумесяца; эта операция требует длительных и терпеливых усилий.
Когда мы прибыли в Фашоду, шиллуки готовились к празднику танца по случаю полнолуния.
Праздник должен был состояться на берегу реки, за селением. К концу дня сюда стали стекаться маленькими группами жители соседних деревень. Женщины держатся в стороне — чувствуется, что они веселы и возбуждены.
Тела шиллуков покрыты красной охрой, на груди золой нарисованы большие белые круги. Множество всевозможных украшений — разноцветных птичьих перьев, ожерелий, браслетов, стекляшек. Дротики, копья, парадные щиты из бегемотовой кожи — чего только нет!
Едва солнце скрывается за горизонтом, как тамтамы бьют сбор, покрывая глухими звуками шумное оживление толпы. Танцоры становятся в большой круг так, что против каждого кавалера находится дама.
Круг трогается. Мужчины и женщины медленно повертываются, подпрыгивая на носках, словно выполняют гимнастические упражнения. Тела, раскрашенные в красное и белое, ритмично двигаются под удары тамтамов и звяканье бубенчиков на ногах. Танцоры, возбуждаемые криками женщин и военным кличем распорядителей танцев, постепенно убыстряют темп. Внезапно хоровод останавливается как вкопанный. Женщины отходят в сторону, а воины вызывающе оглядывают друг друга. Неожиданно они срываются с места и, потрясая оружием и щитами, громко крича, начинают военный танец.
Давно наступил вечер. Комары принимают все более деятельное участие в празднике. Как нам ни хочется остаться, мы вынуждены ретироваться в маленькую хижину для приезжих, предоставленную в наше распоряжение на ночь.
Глава IX. Двенадцатый градус северной широты — демаркационная линия между югом и севером Судана
До Хартума, столицы Судана, остается восемьсот километров, на этот путь нам придется затратить около трех недель. Здесь мы станем свидетелями полной метаморфозы страны — пейзажи Северного Судана в корне отличны от пейзажей Южного. Вид самого Нила совершенно иной. Теперь реке словно хочется отдохнуть после приключений молодости. Покончено с болотами, где она терялась и утрачивала силу, с беспрестанными изменениями направления, с глубокими ущельями, куда устремлялись стесненные воды, с пенистыми порогами, на которых река грохотала с дикой силой, заставлявшей нас восхищаться, а нередко и трепетать. Нил становится мирной и величавой рекой и медленно несет свои воды на север по почти прямому руслу.
За двенадцатой северной параллелью облик Судана изменился окончательно. Болота сменили степи и пустыни. Бегемоты исчезли. Папирусы уступили место финиковым пальмам. Вместо высоких нилотов мы видим малорослых суданцев с очень смуглой кожей, одетых во все белое, мусульман до мозга костей.
Со своих каяков, удобнейших наблюдательных постов, мы будем день за днем следить за этими поразительными превращениями.
Вот несколько записей из моего путевого дневника:
23 февраля. Сорок километров против ветра. Ночью прибыли на пост Детвок. Несмотря ни на что, продвигаемся вперед. Преодолеть за день как можно больше километров — наша главная задача.
Наблюдали за бесчисленными стаями птиц на песчаных отмелях и илистых топях, образованных спадом воды. Нам все-таки попалось несколько бегемотов, но река так широка, что мы, очевидно, с ними не столкнемся. В болотистом месте заметили небольшое стадо слонов. Теперь они встречаются очень редко.
24 февраля. Отплыли поздно. Ночь спали плохо из-за комаров, неизвестно каким образом проникших в наш полог-палатку. Чувствую себя порядочно разбитым после вчерашнего перегона. Джон хромает — у него нарывают царапины на ноге, кроме того, распухли кисти рук, но он не жалуется и раздражается, когда с ним об этом заговаривают.
По-прежнему дует встречный ветер. Стемнело. Выбившись из сил, причаливаем к берегу, не достигнув поста Мелут, до которого уже совсем недалеко. Для ночлега выбираем бухточку, защищенную деревьями. Сотни птиц, приютившихся там до нас, поднимаются в воздух, поливая нас вонючим пометом. Приходится купаться в реке и чистить полотняную обшивку каяков. Перебираемся подальше от деревьев. С наступлением сумерек ветер сразу стихает.
25 февраля. Прошли Мелут утром. Суданские чиновники нас успокаивают — северный ветер скоро прекратится. По времени он должен бы уже спасть, но
пока продолжает дуть нам в лицо и в конечном счете в тысячу раз опаснее бегемотов и порогов: он может заставить нас отказаться от нашего предприятия.
Папирусов почти не видно. Берега плоские и покрыты высокой травой. На большом расстоянии друг от друга тут и там разбросаны по степи легкие хижины; иногда издали доносятся звуки рожка.
Плывем вдоль берегов, красиво окаймленных лесом. Нередко они украшены группами пальм разных видов (дум, рафии, масличных, дикорастущих, финиковых)
Привлеченный галдежом, поднятым ватагой обезьян, причаливаю, выхожу на берег и проникаю в густой кустарник. У подножия дерева лежит небольшой узел, дротик и кусок вощины с медом, только что вырезанный в улье диких пчел. Владелец всего этого находится на вершине столетнего дерева, занятый ограблением другого улья. Он орудует голыми руками, и я не могу понять — как он ухитряется уберечься от укусов пчел? Устремляюсь к берегу, чтобы предупредить товарищей о своей встрече. Однако, когда мы уже втроем возвращаемся к дереву, там нет ни человека, ни его вещей. Очевидно, местный житель, обеспокоенный моим появлением, предпочел скрыться.