Дикое животное и человек - Гржимек Бернхард. Страница 72

Этот Старина Мозес неизменно оставлял трапперов в дураках, когда они вознамеривались заработать довольно значительную премию, обещанную за его голову. Через натянутые шелковые шнуры, ведущие к самострелам, он просто-напросто перепрыгивал. Мясные приманки, уложенные внутрь траншеи, закрытой сверху деревянными балками, он доставал без труда, вскрывая лапами крепкое деревянное перекрытие и старательно обходя стороной оба входа в траншею, где, конечно же, были установлены массивные капканы.

Мак-Кракен, написавший интересную книгу о медведях-гризли (из которой я почерпнул многие старые истории об этих гигантах американской фауны), утверждает также, что в 1856 году на улицах Сан-Франциско частенько можно было встретить мужчину, за которым, словно собачки, бежали два медведя-гризли. Одного из них, а именно медведицу, владелец ее, живя в лесу, вырастил с самого раннего младенческого возраста. Говорили, что она его якобы впоследствии защищала от других своих диких сородичей. Но однажды она спарилась с проникшим в лагерь самцом гризли и принесла своему владельцу медвежат, совместно с которым их и вырастила. Однако поскольку я в общем-то знаком с медведями и знаю, что такое взрослый медведь-гризли, то считаю всю историю сильно преувеличенной. Тем более что обо всем этом уже писал несколько позже один журналист, а сам «укротитель» выступал со своими медведями в цирке Барнум.

На сегодняшний день в Соединенных Штатах осталось не более 300 медведей-гризли. Больше всего медведей-гигантов, пожалуй, на «краю света», на полуострове Аляска. Спокойнее всего они чувствуют себя на уединенном острове Кадьяк. Там они ведут мирную, без волнений и тревог, жизнь. Отдельные экземпляры, встав на дыбы, достигают роста 3,3 метра. Безусловно, это самые крупные и мощные бурые медведи на всем земном шаре. Уже случалось не раз, что убитый на Кадьяке медведь весил свыше семи центнеров, и тем удивительнее, что новорожденные медвежата весят зачастую всего лишь полфунта. Только раз в году эти громадины, пробавляющиеся в основном вегетарианской пищей — кореньями и травой, становятся настоящими мясоедами. Происходит такое с ними весной, когда лососи начинают подниматься вверх по рекам. Уже тогда, когда невообразимые полчища созревших для икрометания рыб начинают скапливаться в морских бухтах, перед тем как войти в реки, отдельным медведям не терпится, и они заходят в соленую воду, да часто так далеко, что снаружи остается торчать лишь одна голова с ушами. Там они пытаются ловить наиболее крупных рыб лапами или зубами, чаще всего безуспешно. Но как только лососи появляются в реках — = медведи уже все тут как тут. Они бродят вдоль берега или прямо усаживаются на мелководье. Пойманных рыб они выносят в пасти на берег, словно собаки, несущие поноску. Там они кладут их на землю и осторожно снимают сначала с одного бока всю филейную часть, затем с другого. Так что на земле остается лежать один лишь хребет с головой и хвостом.

Наибольшее число гризли Соединенных Штатов проживает сейчас в Йеллоустонском национальном парке. Когда я был там в последний раз, егеря рассказывали мне, что их в парке примерно 180 голов, «во всяком случае больше, чем во всех остальных Соединенных Штатах, вместе взятых». Они и там питаются исключительно растительной пищей, что опять же приходит в противоречие со всеми кровожадными историями, дошедшими до нас из глубин веков. И тем не менее некоторых из этих прежних «владык Америки» пришлось за последнее время пристрелить из-за несознательности посетителей парка. Они не только оставляли кучи объедков возле туристических палаток, но еще и бросали медведям специально корм, так что отдельные медведи сделались частыми гостями в туристических лагерях. А это всегда чревато опасностями.

Несколько лет назад одна супружеская пара с детьми и бабушкой заночевала в Йеллоустонском парке, в палатке. Посреди ночи один из ребят проснулся и начал хныкать, что другой «к нему пристает, щекочет его и дует в лицо». Поскольку ребенок все не унимался, проснулась и бабушка, которая увидела, что посреди палатки стоит огромный медведь и принюхивается к постели ребенка. Страшно перепугавшись, она схватила свое одеяло и набросила его медведю на голову. Результат был таков, что все полетело вверх тормашками, палатка оказалась сорванной с места и разорванной в клочья, а медведь поспешно убежал прочь. К счастью, никто не оказался даже поцарапанным [24].

А можете ли вы себе представить, мои современники, что еще две тысячи лет назад бурые медведи для Германии и Швейцарии (Гельвеции) были важной статьей дохода, поскольку шли на экспорт? Возле Кёльна не так давно был вырыт из земли памятник, надпись на котором подтверждала, что дело обстояло именно так. Воздвигнут он был в честь богини охоты Дианы во исполнение обета, данного неким легионером, квартировавшим с 80 по 111 год нашей эры в Бонне. Капитан приносил богине благодарность за удачную охоту: в течение шести месяцев ему удалось отловить 50 медведей!

Ведь в те времена в Риме наши мишки пользовались большим спросом. И требовалось их там довольно много. Так, император Калигула, убитый в 41 году новой эры, однажды за один только день выпустил на арену сразу 400 медведей, заставив их бороться с огромными собаками и гладиаторами. А Гордиан I, умерший в 235 году, — даже 1000 медведей. Император Проб (276–282) [25] и вовсе всех переплюнул: повелел возвести в цирке искусственный лес, в котором в общей сложности был и. заколоты копьями 200 леопардов, 100 львов и 300 медведей. Другие римские императоры держали медведей при своих дворцах для собственного увеселения; иногда они натравливали их на живых людей. Так что игра стоила свеч: прочесывать обширные тогда леса древней Германии и Швейцарии в поисках такого выгодного товара. Общинные земли, через которые провозили клетки с пойманными медведями, были обязаны их кормить. До сих пор еще 62 местечка в Швейцарии носят на своем гербе изображение медведя. Столица Берн названа так в честь медведя, а разменная монета «бацен» происходит от слова «Petz» — «мишка» [26].

Из-за одного такого герба с изображением медведя аппен-цельцы в 1578 году чуть было не затеяли войну против Сён-Гал-лена. Дело в том, что они страшно гордились своим гербовым животным. А незадолго до того, в начале XV столетия, измученные пастухи Аппенцеля восстали против аббата и всей аристократии Сен-Галлена. Покорный «альпийский медведь» вдруг взбунтовался, нагнав страху на аристократов, и предпринял даже набеги за границу, где разгромил пять городов и 64 крепости. Когда «взбесившегося альпийского зверя» удалось наконец загнать назад в горы, он все же оставил по себе наводящую ужас память и заставил себя уважать. И вот в 1578 году первопечатник Леонгард Штрауб из Сен-Галлена издал календарь, поместив в нем гербы многих провинций. И тут аппенцельцы заметили, что у изображенного на их гербе медведя не хватает признака мужественности; с тем же успехом его можно было принять за медведицу. А поскольку у них и без того с Сён-Галленом шли бесконечные распри, то они усмотрели в этом нарочитое оскорбление своего достоинства. Поэтому власть имущие Аппенцеля отрядили в Сан-Галлен чиновника Цидлера и зодчего Брюллизауера в качестве парламентеров с требованием дать ответ в течение трех дней. Но депутатский совет и бургомистр Сен-Галлена потребовали 14 дней для совещания по претензии аппенцельцев, и посланцам пришлось уехать ни с чем. Уже на другой день в Сен-Галлен прибыл ультиматум, дававший «противнику» всего 24 часа на размышления.

Поскольку ответа из Сен-Галлена так и не последовало, гнев аппенцельцев стал нарастать, и они начали готовиться к военным действиям. Аббату Иоахиму стоило немалых усилий утихомирить разгневанных владельцев поруганного герба и свести инцидент к переговорам за «круглым столом». В январе 1579 года было наконец принято такое решение: издателя Штрауба обязали изъять из календаря и уничтожить страницы с изображением «медведицы» и принести торжественную клятву, что он впредь никогда больше не позволит себе позорить герб властелинов Аппенцеля. Но тут выяснилась пикантная подробность: оказывается, тот самый Леонгард Штрауб купил клише с изображением герба аппенцельцев у одного базельского книгопечатника. А тот уже за год до скандального происшествия печатал оттиски с того же самого клише — и ничего. Никто этого не заметил…