Клятва и меч - Шелби Грэм. Страница 26

В другом конце зала епископы и сопровождавшие их рыцари вскочили на ноги.

– Как вы смеете нарушать наш покой! – взревел епископ Солсберийский, но его слова заглушил звон мечей и крики раненых. «Боже сохрани, – с ужасом подумал Эрнард, – да они же убивают епископов!»

Безумие охватило таверну. Противники наносили друг другу разящие удары мечами, катались по полу, пытаясь заколоть нападавшего кинжалом, вопили от боли, взывали к милосердию. Один из рыцарей охраны епископов, пошатываясь, подошел к бочкам с вином, поднял одну из них над головой, швырнул в катавшихся по полу разъяренных воинов и бездыханным рухнул на пол.

Девушка, дрожа от страха, спрятала лицо на груди Эрнарда. Тот крепко обнял ее, сам изрядно растерявшись.

Между тем битва не утихала. Разделавшись с рыцарями охраны, нападавшие принялись за епископов. Роджер Солсберийский получил могучий удар по голове и ткнулся лицом в тарелку с тушеным мясом. Александра Линкольнского повалили на пол, и один из бандитов наступил ему сапогом на шею. Кто-то швырнул скамью, и она полетела в нишу, задев краем лоб Эрнарда. Тот сидел, крепко прижимая к себе всхлипывающую девушку, и не мог осмыслить происходящее. Наконец он понял, что пора уносить ноги.

– Эдит, мы можем выбраться через черный ход? – прошептал он, поглаживая девушку по вздрагивающим плечам.

Та не ответила, продолжая плакать.

Тогда Эрнард силой повернул ее влажное от слез лицо к себе:

– Я спрашиваю, можем мы выбраться через черный ход?

Эдит прошептала, что да. Они поднялись на ноги, осторожно выбрались из-за стола и побежали в глубь таверны мимо отчаянно дерущихся людей. Кто-то закричал им вслед:

– Эй, держите этих двоих! Убейте их!

Но они успели проскользнуть через заднюю дверь и выскочили в узкий переулок. Эрнард подпер дверь снаружи валявшейся неподалеку скамьей, и крикнул:

– Бежим!

Они помчались по переулку, повернули направо, прочь от реки, и, петляя по узким улочкам, добрались до пустынной рыночной площади. Уже наступила ночь, и в небе сиял молодой месяц. Они нырнули в густую тень между кормушек для лошадей и остановились, тяжело дыша. Выпитый эль забурлил в желудке Эрнарда, он едва успел отвернуться, когда его стошнило. Зачерпнув воды из стоящего рядом корыта, он плеснул себе в лицо, пытаясь прийти в себя.

Девушка со страхом спросила:

– Что… что это?

Эрнард в ответ только очумело покачал головой. Где же обитали крылатые серафимы в этот страшный час? Как мог Господь допустить избиения своих самых верных слуг? Он вытер кровь, струившуюся со лба, и осмотрелся. Рыночная площадь по-прежнему была пустынной, лишь несколько собак бродили по мостовой в поисках какой-нибудь еды.

Он спросил негромко Эдит:

– Ты пришла в себя? Можешь идти дальше?

– Да.

– Хорошо. Где ты живешь?

– На втором этаже, прямо над таверной. Там живут хозяин с женой и я еще с одной служанкой.

– Тебе нельзя туда возвращаться. Эти люди не оставят тебя в живых, как свидетельницу их преступления.

Он коротко рассказал девушке, кто он и откуда прибыл, не объясняя, с какой целью провел день в Оксфорде, затем спросил:

– Хочешь поехать со мной? Здесь тебе оставаться опасно.

Эдит поспешно кивнула.

– Я живу в этом городе всего месяц. Прежде я работала в другой таверне, но ее хозяин… Ладно, не буду об этом. Мне здесь некуда больше идти. А вы на самом деле человек барона Бриана Фитца? Я видела его однажды. У его седые волосы, верно? Он был со своей женой, леди Элизой, кажется. Леди Элиза – красивая женщина. Если бы я была богатой, то одевалась бы так же, как и она.

Эрнард покачал головой.

– По-твоему, сундуки моих хозяев набиты монетами?

– Конечно!

– Конечно, – горько повторил Эрнард. – Да, я слышал такую поговорку: «Путь всех рыцарей – слава, священников – набожность, а баронов – богатство». Как бы не так! Ладно, пойдем поищем мою повозку.

Арест епископов поверг в шок противников Стефана в королевстве. Сторонники Стефана восприняли их разгром как победу, поскольку в лице Роджера Солсберийского в тюрьму был брошен один из самых влиятельных представителей духовенства Англии. Его владения были даже обширнее владений епископа Генри. На средства Роджера были построены замки в Солсбери, Шрусбери и Девизесе. Его племянник, епископ Александр Линкольнский, чью шею изрядно придавили сапогом в таверне, владел замками в Линкольне, Ньюарке и Слифорде. Сын Роджера Солсберийского, Роджер Бедный (прозванный так, потому что единственный из всей семьи не был епископом), тем не менее, занимал влиятельный пост лорда-канцлера Англии. И эта богатейшая в королевстве семья буквально за один день потеряла все свои владения, влияние, их заслуги обернулись позором.

Немногим лучше сложились дела у Нигеля Айльского. Ему удалось убежать из таверны, переправиться через реку и скрыться. Добравшись до замка своего дяди Роджера в Девизесе, он оказался заперт там королевскими войсками.

Так или иначе, но король и его супруга почувствовали себя значительно лучше после этих энергичных действий. Ночные кошмары у Стефана прекратились. Его брат Генри не выезжал из Кентербери. За прошедшие полгода король сумел сокрушить всю церковную оппозицию и лишил ее возможности нанести ответный удар. После ареста епископа Айльского в Девизесе победа короля стала полной.

Противники короля, опомнившись от случившегося, сочли арест епископов святотатством и решили, что после такого преступления Стефан окончательно потерял права на английскую корону. Были ли основания у Стефана действовать так кроваво? Нет. Причина поездки епископа Генри в Рим и привезенная им папская грамота просто проигнорированы королем. Епископы Солсберийский, Линкольнский и Айльский никогда не действовали против монарха и не высказывали недовольства им. Так почему же они безжалостно избиты и брошены в тюрьму?

Невольно вспоминались строчки поэта:

Как точно они выражали импульсивную натуру Стефана! Приняв предложение супруги, он устроил резню в таверне, не подумав о возможных последствиях.

Восставшие бароны послали совместное письмо Ангевинам. Пора действовать, взывали они, никогда еще железо не было таким раскаленным – надо ковать немедленно. Вторгайтесь с армией в Англию сейчас, когда половина дверей в королевстве закрыта из опасения нападения солдат Стефана. Вас примут как спасителей, как своих избавителей от тирана. Пора!..

Восемнадцатого сентября Бриан получил письмо от императрицы Матильды. Оно было не длиннее того, что передал ему Роберт Глостерский весной 1136 года, но в нем было все сказано.

«Все готово, мой друг. Как я вам некогда говорила, паруса подняты, и мы ждем только прилива. Что ж, Седой, вода стала прибывать, и подул попутный ветер. Мы уже в пути и прибудем в Англию в конце месяца. Если вы найдете время посетить нас, мы будем рады обнять нашего самого верного сторонника. Я знаю, это письмо дойдет до вас в целости и сохранности, потому что уверена – вы не позволите моему вероломному кузену приблизиться к вашему замку ближе, чем на расстояние полета стрелы. До скорой встречи, дорогой Седой».

Бриан, поразмыслив, показал это письмо Элизе. К его удивлению, она презрительно заметила:

– С чего это она написала письмо именно вам? И что за странная манера – всегда спрашивать, но никогда не отвечать?

Бриан нахмурился, в словах жены слышался скрытый упрек.

– Жаль, что ты не разделяешь радость доброй половины жителей Англии, – сухо сказал он. – И что ты имела в виду под словами «именно вам»? Наверняка Матильда послала такие же письма еще десяткам своих сторонников.

– Может быть, – раздраженно ответила Элиза, – но что-то императрица слишком долго раздумывала. Я написала ей письмо еще полгода назад, а она только сейчас соизволила…