Стремительный (ЛП) - Джеймс Джемма. Страница 9

Возмущение росло, но я решила держать рот на замке. Поднимаясь на ноги, я взяла со стола свою и его тарелки по пути к раковине. Выкинула остатки еды, потом загрузила тарелки в посудомойку, закрыла ее, обернулась и обнаружила, что он смотрит на меня. Он стоял, прислонившись к тумбочке, выпучив бицепсы на скрещенных руках.

— Мне нужна метла.

Он принес одну, из шкафа возле двери, которая вела черт, знает куда. Куда он вообще притащил меня? Я не видела ничего, кроме деревьев, хотя отчетливо слышала гул трассы, который дал мне надежду на помощь за этой листвой.

Он всунул метлу мне в руки, наши пальцы соприкоснулись, и это прикосновение разожгло во мне огонь. Я сглотнула и убрала все с пола, чувствуя его спиной все время. Его теплые ладони лежали на моих бедрах, пальцы чертили круги у меня на животе. Я покачнулась в его сторону.

— Я… я могу спросить тебя, Райф?

— Давай.

— У тебя… — мой голос дрожал, и я должна постараться, чтобы задать вопрос. — У тебя был секс после того, как ты вышел?

Он дрожал.

— Нет, — со стоном, он засунул палец в меня, и я содрогнулась при мысли, что у него никого не было долгое время.

— Теперь моя очередь спросить тебя, — произнес он. — Как сильно ты хочешь, чтобы я трахнул тебя?

Я хныкнула, это был не секрет, что мое тело хотело его, всегда хотело. Но я, женщина, которую он похитил, не хотела его. Ну, это то, что я говорю себе.

— Ну, тогда ты захочешь этого, — со стоном он отпустил меня. — Я не хочу тебя таким способом.

— Что это значит? — я повернулась к нему лицом, ручка метлы удерживала меня в вертикальном состоянии.

— Это значит, что я не хочу, чтобы ты хотела.

Он поставил метлу на пол и схватил мои запястья. Лучи солнца выглядывали из просветов, шрамы от порезов выделялись на линиях предплечья, отпечатки моей неспособности справится со стрессом. Он вытащил мои руки на свет и посмотрел на шрамы.

— Что за херня случилась с тобой?

— Ничего, — сказала я, пытаясь спрятать руки, но он не позволил мне.

— Кто сделал это?

— Никто.

Он придвинул меня ближе, а его руки захватили мои щеки:

— Кто. Сделал. Это?

— Я.

Впервые, с тех пор как он вошел в мою жизнь, у него пропал дар речи. Его взгляд всматривался в мое лицо, словно в поисках ответов.

— Почему?

Я покачала головой, не в силах говорить и напуганная, так как он знал слишком много. Но я не могла отвести взгляд. Я хотела купаться в нежности, пробивающейся в тот момент, когда я увидела прежнего Райфа.

Он моргнул, и момент ушел, его эмоции пропали. Без слов он просто потянул меня обратно вниз.

— Не закрывай меня там, пожалуйста, — умоляла я.

Он открыл дверь и запихнул меня внутрь. Меня слишком трясло, чтобы бороться. Вернувшись в клетку, он пристегнул мои наручники к цепям на потолке.

— Это убережет тебя от неприятностей на некоторое время, — он держал меня за подбородок, гладя щеки пальцами. — Каждый раз, когда ты будешь сопротивляться, ты будешь заканчивать свой день здесь. Научись повиноваться мне, и мы поладим.

С этими совами он оставил меня. Одну, холодную и в темноте, с руками, подвешенными над головой.

Шестая глава

Возрождение

Райф

Пасс Данте, население 893 человека, половина из которых думала, что я был чертовски виноват. Я все еще чувствовал себя здесь как дома, несмотря на всех ублюдков, желавших мне сгнить в тюрьме за то, что я сделал этой «бедной девочке». Лишь единицы насмехались над репутацией Райфа «Душителя» Мейсона, со дня моего последнего боя. Только единицы слышали что-то обо мне.

Остальные же, люди, имевшие связь с моей семьей веками, или люди, которые знали меня со старшей школы, верили в мою невиновность. В отличие от осудившей меня толпы, они видели, что Алекс врала. Они знали меня или просто так считали.

В любом случае, было слишком много драмы, и я избегал города, как только мог, за исключением еженедельной поездки в офис и работы на винограднике. Несмотря на сплетни в городе, люди почти оставили меня в покое. Я представляю, как сложно преследовать парня на острове.

Когда я перебирал почту, в основном счета и рекламу, кто-то произнес мое имя. Закрыв почтовый ящик, я повернул голову как раз вовремя, чтобы заметить, как блондинка пронеслась вихрем мимо меня и толкнула дверь. Она схватила малыша за руку и вывела его на улицу, будто земля горела у них под ногами.

Положив свою почту в рекламу для местных предприятий и посмотрев в окно, я поймал профиль уходившей женщины. Мое сердце почти остановилось. Я узнаю этот упрямый подбородок из тысячи. Я бросился за ней, дверь закрылась с глухим стуком, когда я вышел, и увидел ее в нескольких футах от меня. Она открыла заднюю дверь BMW, и шепотом поторапливала ребенка, чтобы он шел внутрь и пристегнулся.

— Никки!

Она пошатнулась, и ее глубокие темные глаза встретились с моими. Да, я помнил эти глаза, особенно то, как они пронзали меня во время секса. Она никогда не была застенчивой, закрывающей-во-время-секса-глаза девочкой, и это возбуждало еще сильнее.

Она захлопнула дверь и подошла к водительскому сиденью.

— Слышала, ты вернулся, — сказала она. — Ты застал меня врасплох, я не должна была произносить твое имя.

Я засунул почту в задний карман брюк и повернулся к ней.

— Почему нет?

Со вздохом она остановилась, держа руку на дверной ручке.

— Да ладно, у нас все кончилось плохо. Ты ясно дал понять, что больше не хочешь меня видеть.

— Ник, — сказал я дрогнувшим голосом, положив руку ей на плечо. Я должен был. После восьми гребаных лет я должен был. — Я просто не хотел, чтобы ты ждала меня.

Она открыла дверь и вклинила ее между нами.

— Что ж, я не ждала тебя, не беспокойся, — она подняла свою левую руку, и я заметил огромный камень на ее пальце. — Я выхожу замуж через пару недель.

Я был в замешательстве от того, как сильно все изменилось за время моего отсутствия. Время текло, остановившись только внутри тюрьмы, мир продолжал вертеться вокруг меня.

— Ну, я вижу, — сказал я, уступая слабости и жалости. Я подошел к двери и положил одну руку на окно, другую на крышу автомобиля. Ее тело замерло, но ей некуда было деваться, и, блядь, одна близость ее тела вернула все назад, все летние ночи, которые мы провели витая в простынях, и вентилятор дул на нас горячий воздух, делая нас потными.

— Я не представлял, что ты вернешься в город, — сказал я. — Думал, ты теперь работаешь в каком-то шикарном офисе в центре Портленда. Когда ты вернулась?

— В прошлом году, когда Лайл сделал мне предложение.

Я поднял бровь.

— Подожди, ты же не говоришь о Лайле Левисе.

Она кивнула.

Я пытался не стиснуть зубы, но не вышло. Как, блядь, этот говнюк мог спутаться с моей бывшей? Он бегал за ней, как бродячая собака, всю старшую школу, и это лишь часть. Этот парень был самым жестоким хулиганом в городе, и он ненавидел меня до кончиков пальцев за то, что я защищал детей, ежедневно получавших от него побои. Также, он презирал меня за мою дружбу с Никки.

— Он теперь шериф здесь, ты знал это? — спросила она.

Замечательно. Она выходила замуж за ебаного хулигана-превратившегося-в-шерифа. Если я не усмирю Алекс в ближайшее время, он, наверное, наденет наручники на меня, и я могу только представить, какой трепет он ощутит, когда арестует меня.

— Думаю, поздравления не уместны, — я наклонил голову, подняв бровь.

— Я тоже так думаю, — ее взгляд метнулся на заднее сидение машины. — Мне нужно идти. Было приятно встретить тебя, Райф.

Ее голос смягчился, то самое сбившееся дыхание, как и много лет назад. Она скользнула на сидение водителя, и тогда малыш назвал ее «мама», спросив, что у них будет на ужин.

Я застыл, и вдруг меня осенило. Я сосредоточился на Никки, часть меня помнила ее двадцатидвухлетней девушкой, что сразу бессознательно записало этого ребенка в племянники или ребенка ее друга.