Валерий Харламов - Макарычев Максим Александрович. Страница 49

Был чудный сентябрьский вечер. Хорошая погода сулила дефицит свободных мест в одном из любимых мест отдыха культурно-спортивной богемы Москвы.

Итак, хоккеисты, встречаемые аплодисментами на входе в заведение, вошли в ресторан. Как и предполагали, он был почти заполнен, а те редкие столы, где еще не сидели посетители, были зарезервированы. Метрдотель признался, что свободные места «пока еще есть за столиком у Высоцкого». Игроки направились к поэту.

«Володя, можно с тобой посидеть?» — спросил Мальцев у приятеля. «Конечно, присаживайтесь, ребята», — любезно пригласил их Владимир Семенович. «А чей тут столик рядом забронирован, не знаешь?» — спросил Харламов. «Не знаю, говорят, какой-то генерал армии должен с друзьями прийти», — ответил Высоцкий. Не успели друзья поделиться со своим приятелем из Театра на Таганке последними новостями, как Высоцкий, перестав улыбаться, тихонько одернул Мальцева: «Саша, обернись, только аккуратно».

Мальцев обернулся и увидел, как в накуренный зал ресторана в сопровождении генерала армии и еще двух генералов рангом пониже входит не кто иной, как тренер сборной СССР Всеволод Михайлович Бобров! Когда Мальцев повернулся назад, Харламова уже не было за столом. «Где Валерка?» — быстро спросил Мальцев у Высоцкого. «Там! — едва сдерживая смех, показал под стол Высоцкий. — Похоже, и тебе, Саша, нужно лезть туда». Мальцев полез под стол.

— Привет, Володя, как дела? — подходя к столику Высоцкого, поздоровался с ним Бобров.

— Да ничего, Всеволод Михайлович, вот заехал поужинать после спектакля.

— А это кто там у тебя ужинает? — показал тренер рукой под стол. — Сдается мне, что это ботинки Харламова. Так, орлы, вылезайте!

Через несколько секунд «на поверхности» показались виновато улыбающиеся Харламов с Мальцевым. К счастью, в этот момент у стола появился знавший их официант, который быстро сориентировался в ситуации и принес вместо заказанного шампанского «детский» крюшон. «Вот, видите, Всеволод Михайлович, — начал заступаться за хоккеистов Высоцкий, — они к матчам ответным с канадцами готовятся, крюшон безалкогольный пьют. Официант подтвердит».

Официант утвердительно закивал головой. «Знаю я их крюшон. Даю вам завтра день на восстановление, а послезавтра с утра чтобы были на базе», — сказал Бобров. «Но мы на полчасика заехали поужинать», — попытался оправдаться перед тренером Валерий Харламов. «Никаких полчасиков. Езжайте домой, если не хотите, чтобы завтра вся Москва говорила о том, что Мальцев с Харламовым в кабаке гуляют, вместо того чтобы к играм с канадцами готовиться», — отрезал Бобров. Через минуту два друга уже выходили из ресторана. Они не могли подвести великого Боброва…

«У Всеволода Михайловича был неимоверный авторитет перед игроками. Он пытался раскрыть их, поднять до уровня своего таланта. Это главное, о чем он мечтал. Что ему не хватало, так это тарасовской жесткости. Он многое нам прощал, сам ведь был игроком со всеми слабостями. Если бы он поступал с нами жестко, то некоторые ребята, у которых был безусловный талант, играли бы раза в два лучше», — полагает Александр Мальцев.

Поездка канадских игроков в Москву 1972 года и ряд пикантных ситуаций, связанных с ней, сейчас вызывают аналогии с рязановской комедией «Приключения итальянцев в России». «Приключения» канадских хоккеистов также вылились в весьма смешную и поучительную историю.

20 сентября хоккеисты сборной Канады, взяв в поездку жен, прибыли в СССР. Большинство игроков, а тем более их спутницы никогда не покидали Северную Америку и были буквально «напичканы» стереотипами о жизни в СССР. В аэропорту они держались очень уверенно. «Я бы не прочь выступать в одной тройке с такими крайними, как Михайлов и Харламов», — сказал журналистам по прилете в Шереметьево Фил Эспозито.

О Харламове говорили и другие хоккеисты. «Он был так быстр, что нам тяжело было защищаться, — вспоминал канадский защитник Дон Оури, которого несколько раз издевательски обыграл Харламов. — Я восхищался тем, как он использовал свой потенциал, чтобы обыгрывать нас, и как он держал всех в напряжении. Он был просто замечательный!»

Поселили канадцев в элитную гостиницу «Интурист» на улице Горького (ныне Тверской), в нескольких сотнях метров от Красной площади. С собой они привезли горы воды и мяса. Для многих канадских игроков СССР представлялся страной, где живут ненавистные им «комми», а всем заправляет «зловещий» Комитет государственной безопасности. Некоторые, едва расселившись, начали искать в номерах сюрпризы от КГБ: «жучки» и подслушивающие устройства. Фрэнк Маховлич, который начал паниковать еще до отъезда канадской делегации в Москву, ожидая провокаций, предлагал руководителям делегации поселиться не в официальной гостинице, а разбить ставку чуть ли не в поле под Москвой. Прямо как битый русскими в 1812 году Наполеон. Но в канадской делегации, вероятно, знали историю Наполеона и решили не отказываться от благ цивилизации.

«Идет холодная война. Советы могут сделать всё, что им заблагорассудится. Например, начать стройку в четыре утра возле гостиницы, чтобы мы не заснули. Для усиления своей пропаганды они должны выиграть и готовы на всё», — серьезно полагал Фрэнк Маховлич. Смирившись с тем, что канадцам предстоит жить все-таки в «Интуристе», он, зайдя в номер, начал тщательную проверку на предмет нахождения в нем подслушивающих устройств и вскоре обнаружил неизвестное металлическое крепление — пять болтов под ковром, ввинченных прямо в пол. Пригласив нескольких товарищей по команде, игрок начал откручивать их от пола.

О том, что он открутил люстру из номера этажом ниже, Маховлич и компания догадались по оглушительному звону стекла. Внизу располагался конференц-зал гостиницы, и люстра упала прямо на продолговатый стол. Спасло канадцев то, что случилась эта история ночью. Никто не пострадал, но в конференц-зал сбежались почти весь персонал гостиницы и виноватые канадские игроки. «Шалость» канадским профи простили, посоветовав, правда, расплатиться за стоимость люстры.

Начитавшись шпионских романов о том, что в коммунистических странах за всяким зеркалом в гостинице прячется «жучок КГБ», Уэйн Кэшмэн снял зеркало в своем номере и выбросил его в окно. Новое зеркало в номер буяна так и не поставили, заставив «заплатить по счетам». Ну а супруга Кэшмэна ходила прихорашиваться в номер жены Фила Эспозито.

Забегая вперед отметим, что запасы воды и провизии, помещенные на склад «Интуриста», таяли, по мнению канадцев, не по дням, а по часам. Канадцы считали, что русские повара крадут мясо, хотя в ресторане стейки, показавшиеся советским кулинарам непривычно большими, просто резали пополам. Особенно заокеанские игроки обиделись на пропажу пива, которое «испарилось» из гостиницы сразу же после первой игры в Москве. Позже один из канадских хоккеистов шутливо заметил, что именно после этого неприятного инцидента «они страшно разозлились и решили во что бы то ни стало выиграть всю серию».

Впрочем, это были небольшие ложки дегтя в «медовой» программе пребывания канадцев в СССР. Их встречали предельно доброжелательно и искренне, показали все значимые достопримечательности Москвы, сводили в Большой театр. Впечатление о людях из страны «комми» у канадцев явно поменялось в лучшую сторону.

Из Канады поболеть за свою сборную и неистово поддержать ее приехали три тысячи болельщиков. Вместе с турпоездкой они получили на руки билеты на все четыре матча серии. Каждому из хоккеистов сборной СССР давали только по четыре приглашения для родных. В основном стадион по разнарядке заполняли партноменклатура и люди в штатском, не проявлявшие эмоций. От того в первых играх из-за мощной поддержки канадских болельщиков казалось, что советские хоккеисты играют не у себя дома, а по-прежнему в Канаде.

А поток желающих попасть в «Лужники» был огромным. Десятки начальников, заведующих базами, ресторанами, магазинами были готовы выполнить любую просьбу, поставить самый дефицитный товар, только чтобы получить заветный квиток. Особенно часто обращались за помощью к Харламову, зная о его невероятной доброте.