Женщины Флетчера - Миллер Линда Лаел. Страница 76
Гриффин вошел в тускло освещенную комнату. В приглушенном, мерцающем свете его лицо казалось загнанным, изможденным. В нем что-то сломалось: казалось, его душу вытащили из тела и долго истязали. Его темные глаза были пусты.
Молли мысленно отреклась от своей молитвы. Даже неконтролируемая вспышка его гнева была предпочтительнее странного, безжизненного состояния, в котором Гриффин находился сейчас.
– Где Рэйчел? – осмелилась спросить она.
Он подошел к камину, вцепился руками в каминную полку, опустил голову:
– В доме Бекки.
Молли встала. Она не решилась прикоснуться к нему, хотя ей очень хотелось утешить его так же, как она иногда утешала Билли.
– Я все слышала из коридора, Гриффин,– призналась она.
Гриффин слегка поморщился, но ничего не ответил. Слезы выступили на глазах Молли, слезы слышались в ее голосе, но она не стыдилась этого.
– О, Гриффин, глупый, неужели вы не поняли, что она солгала вам? И неужели не знаете зачем?
Он резко, презрительно хмыкнул:
– О, думаю, я все прекрасно понял.
Все желание утешить его исчезло; вместо этого Молли ощутила неодолимую потребность измолотить эту могучую, непробиваемую спину кулаками.
– Рэйчел старается защитить вас!
Лицо Гриффина, когда он резко обернулся к ней от камина, было столь ужасно, что Молли отшатнулась на несколько шагов.
– Рэйчел просто идет по стопам своей матери! – гневно бросил он, пронесся мимо возмущенной остолбеневшей экономки и вылетел из кабинета.
Каблуки его сапог загремели по лестнице.
ГЛАВА 32
Проснувшись утром в понедельник в постели матери, Рэйчел немного растерялась, но быстро пришла в себя. Сегодня она уволит девушек, бармена – всех, кроме Мэми.
Пока она умывалась и надевала поношенное простое платье, одолженное накануне у Молли, она решила потребовать себе всю прибыль, которую дело принесло в ее отсутствие. Если повезет, возможно, денег хватит, чтобы купить несколько кусков ситца и поплина на платья.
По воскресеньям салун бывал закрыт, но когда Рэйчел спустилась вниз по крутой деревянной лестнице, намереваясь объявить о своем решении, заведение уже начало пробуждаться к жизни.
Сообщить этим грубым, ожесточенным жизнью женщинам, что им придется искать работу в другом месте, оказалось труднее, чем она думала, но Рэйчел сумела сделать это со спокойным достоинством.
Том Роулинз, бармен, расхохотался:
– Дочь Бекки – владелица пансиона! Вот потеха-то!
Рэйчел сохранила спокойствие, но когда отвечала на выпад бармена, голос ее слегка дрожал:
– Я рада, мистер Роулинз, что вы находите это столь забавным. Тем не менее, это здание и все в нем принадлежит мне, и я не собираюсь торговать спиртным и... и...
Одна из женщин – высокая, стройная блондинка с лицом учительницы – медленно повернула между ладонями кружку с дымящимся кофе и улыбнулась:
– Прежде чем принимать решение, мисс Маккиннон, лучше полистайте бухгалтерские книги. Я не удивлюсь, если вы обнаружите, что являетесь деловыми партнерами с мистером Джонасом Уилксом.
Хотя перспектива иметь хоть что-то общее с этим мерзким типом заставила Рэйчел внутренне содрогнуться, она расправила плечи и приняла из рук Тома Роулинза стопку черных толстых тетрадей, которую тот вытащил из-под стойки.
Устроившись на кухне в относительном уединении (Мэми возилась у плиты), Рэйчел просмотрела гроссбухи, и ей открылась мрачная истина. Хотя партнерство было расторгнуть уже давно, оставались невыплаченными внушительные долги.
Мэми поставила перед своей новой хозяйкой тарелку омлета и чашку горячего ароматного кофе.
– Судя по вашему виду, вы много должны этому человеку.
Рэйчел угрюмо кивнула. Ей следовало быть готовой к этому – Джонас упомянул о деловых отношениях с ее матерью в первый же день знакомства с Рэйчел,– но все равно такая ситуация явилась для нее ужасным ударом.
– Я не очень-то разбираюсь в законах, Мэми, но, думаю, он может отобрать у меня заведение.
Мэми грузно опустилась на стул, не обращая внимания на проституток, которые сновали взад-вперед, накладывая себе на тарелки завтрак, возвращая пустые кружки из-под кофе и роясь на полках в поисках какой-нибудь еды, кроме омлета. После долгого молчания она решилась высказать свое мнение:
– Мистер Уилкс не потерпит, чтобы здесь был пансион, Рэйчел. Второго салуна не сыскать на много миль вокруг. Его люди будут недовольны и станут искать работу в другом месте.
Рэйчел тяжело вздохнула, признавая, что Мэми, вероятно, права.
Моя мать не очень разумно обращалась с деньгами, да, Мэми?
Мэми улыбнулась, и в ее круглых карих глазах появилось отсутствующее выражение.
– Похоже, не очень. Она хотела расплатиться с мистером Уилксом и, когда могла, возвращала ему деньги. Беда в том, что у какой-нибудь из девушек всегда обязательно болели родители. Да еще Бекки все время отпускала в кредит ненадежным людям – не знаю, сколько этих лесорубов смылись, не оплатив свои счета в баре.
Рэйчел подумала о своем будущем ребенке, и поклялась решить проблему с долгом. Она не могла продолжать содержать публичный дом: она бы и дня не вынесла торговли человеческой плотью. Но, похоже, закрыть заведение Бекки без борьбы ей не удастся.
Неожиданно Мэми мягко сжала теплой темной рукой руку Рэйчел:
– Иди к доктору Флетчеру, детка. У него есть деньги, и он поможет тебе – я уверена.
Кровь прилила к лицу Рэйчел, забилась в висках.
– Я лучше умру.
– Тогда что ты собираешься делать? Ни у кого больше, кроме Джонаса Уилкса, не найдется денег, чтобы одолжить тебе.
Рэйчел медленно, устало поднялась с места. Она измучилась – так безумно измучилась,– но ей надоело постоянно убегать от кого-то.
– Я сейчас же отправлюсь к мистеру Уилксу и попытаюсь с ним договориться.
Темное лицо Мэми даже чуть побелело.
– Нет! Если я позволю тебе встретиться один на один с этим человеком, дух Бекки Маккиннон не даст мне покоя по ночам до конца жизни!
– Я пойду, Мэми,– упрямо сказала Рэйчел.– Ты что, не понимаешь? Я должна пойти!
– Послушай меня, девочка! – воскликнула Мэми, поднимая со стула свое грузное тело и уставив на Рэйчел темный указательный палец. – То, что случилось вчера вечером в доме судьи Шеридана, уже ни для кого не секрет – все только об этом и говорят. И сейчас Джонас Уилкс наверняка в бешенстве из-за этого, а когда он в бешенстве, то способен на самые подлые поступки!
– Если он злится на кого-нибудь, Мэми, он злится на Гриффина. Даже если бы я хотела остаться и выйти за Джонаса, – чего я определенно не хотела – мне бы не дали. Винить меня было бы неразумно.
– Очень немногие поступки Джонаса Уилкса разумны, Рэйчел. Не приближайся к нему!
Прежде чем Рэйчел успела ответить, за кухонной дверью послышался шум. И тут она инстинктивно поняла, что решение уже принято за нее,– Джонас Уилкс избавил ее от необходимости посещать его дом.
Он громко выкрикнул ее имя. Рэйчел задрожала, на мгновение поймала испуганный взгляд Мэми, затем повернулась и направилась в салун, чтобы лицом к лицу встретиться с огнедышащим драконом.
Проститутки разбежались, бросив на столе пилочки для ногтей, дымящиеся сигареты и тарелки с остатками яичницы. Даже Том Роулинз покинул свой пост за длинной полированной стойкой. Но Джонас выглядел пугающе сдержанным. С мрачным удивлением Рэйчел заметила, что он, видимо, одевался в спешке, небрежно. Он был без пиджака и галстука, в расстегнутой у ворота рубашке.
– Что же это ты, по-твоему, делаешь? – сдавленно произнес он с угрожающим блеском в глазах.
Рэйчел остановилась на безопасном расстоянии, ощущая Мэми за своей спиной.
– И что же я, по-вашему, делаю, Джонас? – спросила она с напускной беззаботностью.
Джонас стоял перед ней, широко расставив ноги в сапогах и сжав кулаки. Было ясно, что попытки Рэйчел приструнить его заранее обречены на провал.