Гнев генерала Панка - Чичин Сергей. Страница 44

Золото грело сквозь карман, солнышко налило воздух светлой благостью, идти до дома было всего три квартала, и всё было на редкость лучезарно, пока на самом подходе к своей обители Хастред не наткнулся на живописную троицу. Она занимала скамью у вынесенного из ближайшей таверны стола и портила настроение всем в поле зрения. Хастред нахмурился, прикинувши, что вот этих троих как раз и должно было хватить, дабы отравить жизнь всей местной гзурской диаспоре.

Итак, трое доспешных гоблинов, завалив стол мечами, булавами и шлемами, со знанием дела поглощали местное хреновое пивко. Уж Хастред-то ничуть не сомневался в его качестве, ибо жил на другой от таверны стороне улицы и частенько с бодуна не мог доползти дальше. Крайний пивохлёб, безбрежно мордастый и с виду слегка застенчивый, наворачивал помимо пива ещё и тутошнюю кровяную колбасу, от которой в ужасе разбегались даже голодные крысы. Видать, здорово выложился, чиня гзурам гадости. Двое прочих вели приглушённую беседу (то бишь орали ещё не на крайнем пределе глоток), звучно хлюпали, причавкивали, долбили кружками по столу — словом, неуклонно приближались к дружеской потасовке. Вон тот, постарше, явно поздоровее, механически вычленил Хастред потенциального победителя. Однако наблюдать не пожелал. А единственное оконце, как назло, как раз и выходит на эту сторону. Нет уж, увольте-с. Гоблинская гульба под окном — не предел мечтаний, особенно если тот здоровенный начнёт, нажравшись колбасы, долбиться в стены. Н-да, определённо судьба направляет идти любоваться парикмахершей. А поскольку она сворачивает лавочку за час до вечернего набата, а без неё в той корчме делать нечего — как бы не пришлось идти на дуэль с гзуром, лишь бы подальше от соплеменников. Что поделать, отродясь Хастред был замкнутым и непатриотичным.

…Окончательно Хастредово настроение обнулилось, когда он дошёл до дверей дома и у них столкнулся с выходившим из-за угла Чумпом. Старый знакомец топал, едва ли не руками удерживая на морде честное выражение. Как будто неясно, что уже совершил фигню и ещё сколько держит в уме. Вопреки обыкновению, ущельник был наряжен в пуд стали, а шлем, несомый под мышкой, был деликатно прикрыт платочком. В шлеме что-то мелкое и круглое со звоном пересыпалось. Ого, подумал Хастред, начиная тихо паниковать. Полный шлем. Это ж не то что дубинками — голову снимут. И не только самому Чумпу, но и всем, кто с ним хоть шапочно знаком. Если, конечно, поймают.

— Здорово, — нимало не растерялся Чумп. — Я заходил, но тебя не было!

Хастред мучительно призадумался, мысленно провёл параллели с застольной троицей, содрогнулся, отодвинул Чумпа плечом и двинулся мимо.

— Я ж тебе книжку купил! — пискнул Чумп вдогонку. Голос у него был виноватый. — Вот ей-Занги, купил, хотя упереть мог за просто хрен, ты ж меня знаешь!

Хастред притормозил.

— Где?

— Кто?

— Книжка.

— Там, наверху. Я ж говорю, заходил уже. Ну и свинство ты опять развёл! Приличную книгу положить некуда!

Хастред свирепо взрыкнул. Вот тебе и два замка, причём один — якобы холмовой работы, с пожизненной гарантией от взлома! Кабы поймать того барыгу, что продал, так ноги выдернуть — самое меньшее. Впрочем, виноват ли он? Когда холмари свои замки создавали, не на Чумповы таланты ориентировались.

— Эти трое твои?

— Которые? Анарал с братией? Как бы не совсем. На фига мне такие, ни в форточку, ни замка вскрыть, ни даже элементарно кошелек попятить… Хотя это, пожалуй, осилят, не без крови, но всё ж таки… а вообще-то это я с ними. Военную карьеру решил сделать на старости лет. Могешь поверить?

— И даже очень легко. Гзуров вы обидели?

— Не-а, мы ничего. Видел, каковы агнцы? Эти разве могут обидеть?

— Могут. А кто гзуров, если не вы?

— А никто. Они сами обиделись, дурни. Мы от них принцессу спасли, только и всего. Правда, принцесса будь здоров какая. С правами наследования, от крови её мутит, сама из себя красивая, в перстнях и, как говорит Вово, взяться не за что.

— Ну и где она? Или так спасли, что одно воспоминание осталось?

— Ейный личный паладин повёз к Наместнику. Надо же как-то до дома добираться, а дом аж в Салланде.

— А вы чего? Тоже в паладины метите?

— Да уж куда нам. Мы по пути. Ехали к тебе за консультацией. Ты вон целую тучу книг одолел, может, не все ещё пропил, что вычитал? Нам вожжа под хвост попала — Хундертауэр от гномов очистить. Могешь чего присоветовать?

— Запросто. Три тысячи пехоты с луками, генерал вон у вас есть… Погоди-ка. — Хастред вдруг вытаращил глаза, Чумп аж попятился, локтем прикрыл шлем с выручкой от продажи лошадей. — Какой такой генерал? Это тот, дупой с виду? Уж не генерал ли Панк?

— Хвала всем пограничным богам! Наконец-то вижу хоть одного парня, который слышал про этого полководного олуха!

Хастред как стоял, так и сел на порог. Вот те на! Да, он-то про генерала слышал. Вернее, читал. Вообще читал он взахлеб всё, что попадалось в руки. Мог не есть, не пить, не спать, но, завидев книгу, газету или свиток, терял контроль над собой, хватал, выпрашивал, отнимал, покупал, крал, одалживал, а иной раз и с превеликими осторожностями извлекал из стынущих пальцев. А о генерале Панке в своё время писали изрядно! Последние пять лет были тихи, но ещё раньше, в период обучения в Университете, Хастред как муха на… на мёд… пикировал на пергаментные газеты с вестями из стран, охваченных войнами. И в них-то генерал Панк неизменно фигурировал на первых полосах. Истинный герой! Высмеивали его беспощадно, но сопливому прекраснодушному гоблину было плевать на сарказм журналистов. Раз гоблин, собрат, ухитрился достичь эдакого солидного положения в обществе — значит, личность бесспорно достойная подражания. В Университете и прочих копошильских кабаках Хастред доказывал это до хрипоты, до драки и, пожалуй, зачастую оказывался если не правым, то по крайней мере последним стоящим на ногах. Кабы разделанные им под орех оппоненты ещё и помнили, какую истину внушал им победитель, генерал считался бы в Копошилке большим авторитетом; но кто ж помнит причину доброй драки?

Утекли годы, давно похоронены были юношеские мечты — но сейчас откуда ни возьмись появился давний кумир, сидит рядом, в пяти шагах, за углом, пьёт дерьмоватое пивко и, того и гляди, начнет стучать в дыню собеседнику…

— А что, — вопросил Хастред осторожно. — Генерал — герой?

Чумп скривил рожу.

— Герой, ещё какой. Рубит всё, что шевелится. Что не шевелится, шевельнёт сам и тоже рубит. Что не взять мечом, берет нахрапом, а была бы кувалда, так и ей бы тюкал… Словом, ещё бы читать научить — будет второй Хастред.

— Чего-о-о? Я мирный!

— Ага, а пока через Колдер проехали, три топора изломал! Причем добро бы ехать далеко было, а то княжество-то — тьфу, две бутылки из конца в конец на рысях… Ну, пошли, познакомлю с анаралом и прочими. Только ты это — не дискредитируй меня! Я им наврал, мол, ты шибко умный перец, всё равно не поймут, что малость преувеличил, ты, главное, в носу не вздумай ковыряться сразу всеми руками.

— Пойдём хоть пива возьмём приличного, там у меня наверху есть бочонок…

— Да нету, нету у тебя бочонка… Скока ж раз повторять — я уже заходил…

Хастред для приличия ещё немножко помялся. И было отчего. Вот уже лишился пивной заначки. Правда, взамен вроде бы получил книжку… какую еще?.. С Чумпа станется добыть и притаранить сборник лубочных картинок неприличного свойства, тем более он уверяет, что купил, а глядя на эту покорёженную честностью рожу, хоть какой богопродавец постесняется впарить её обладателю полноценную книгу. Вообще, что хорошего можно ожидать от шайки, поглощающей пиво, в котором даже клопы топиться брезгуют? Хотя, ах нет — они же его заветный бочонок уговаривают, лучшее светлое пиво, по его разумению… А подрастрястись малость и не помешает — плотные сухие жилы начали уже порастать дурным мясом, рано или поздно отрастёт пузо обхватом побольше груди, и придется перешивать все штаны… Упаси Занги от таких несусветных хлопот. Вон Чумп — живая пропаганда активного образа жизни, на чём только портки держатся.