Запретное влечение (СИ) - Карельская Анна "(Anika)". Страница 27

О чём это он, чёрт подери?

– Да, дружище, именно.

Она всё так же не поднимает на меня своих глаз, но я чувствую эту ощутимую связь между нами. В воздухе всё еще парят сказанные мной откровения, и я медленно схожу с ума, оттого что точки в этом разговоре так и не расставлены.

– Ма вас обыскалась. Пойдёмте к столу, – улыбаясь, протягивает неожиданно общительный Мэтт. Сестра застывает. Превращается в одну натянутую струнку. Я сжимаю пальцы в кулаки, стараясь не выдать нас обоих восьмилетке.

– Мэтти, у вас ничего не стряслось, пока мы приводили свои тела в форму?

Наш родственник хмурится и воспроизводит в своей памяти последние события. Под моим любопытным взглядом ему весьма неловко, но, уловив добродушие Мии, которое она, к слову, изобразила на отлично, он решает помочь.

Затаив дыхание, мы ждём ответа.

– Ну, если не считать того, что твой парень обжёг руку, а Розали почти переубедила ма назвать Гейли не Абигейл, а Харпер, то нет, не стряслось.

Замечаю, как из груди сестры вырывается облегченный выдох. Мои кулаки разжимаются.

– Что же, тогда можно и не возвращаться назад бегом. Пойдем, Мэтт, расскажи нам по пути о моем криворуком любимом, – Миа продолжает поддерживать с мальчиком непосредственный разговор, который, кажется, приходится ему по душе. Уголки её губ вежливо приподняты, но, переплетаясь с ней взглядом, я чувствую нарастающую взвинченность. Она изумлённо смотрит на меня, пока мальчик идёт впереди нас и рассказывает о случившемся с Колином.

Эти её глаза… Они окончательно сведут меня с ума. Шальные. Лишённые всякого благоразумия. Особенно сейчас, когда она как бы спрашивает ими о моём признании. Я молчу. Лишь пожимаю плечами и позволяю себе осторожно скользнуть своими пальцами по её руке. Подтверждая. Удивляюсь самому себе.

Мы сотни раз говорили друг другу о своей любви. Придумывали детские клятвы о вечной дружбе и успокаивали громкими словами в моменты грусти. Но это… это совсем другое. Мы оба знали, что игры кончились. И если с моих губ срываются подобные откровения, значит, они правдивы. Значит, мы уже загремели в хитрую ловушку судьбы…

***

Всё спокойно.

Всё слишком спокойно. Настолько тихо и умиротворённо, что ожидаешь чёртов подвох в самом обыденном. Это как затишье перед бурей. Становится страшно. Но неумолимо бегут на часах секундная стрелка, а за ней минутная и, наконец, часовая. Всё по-прежнему.

Мы с Мэттом разводим костёр. Ещё добрых полчаса назад я мечтал потащить сестру за сухими ветками, но поджатые губы Дилайлы и вечно болтающий Колин перекрыли мне все пути. Миа лишь закусила губу и подверглась новым распоряжениям матери, скрываясь на кухне. В моей груди ещё трепетала нежность, которую оставил после себя её пристальный и манящий взгляд, перед тем как дверь за ней захлопнулась. Это было чертовски нелепо. Ведь я – вполне себе сложившийся мужчина, а таю от её девчачьих чар, словно эскимо под солнцепёком. И ведь я прекрасно всё понимаю, помню все её уловки, которые она изредка проделывала с одногодками в школе. И всё равно покупаюсь, как какой-то подросток, едва узнавший о физиологических различиях между мальчиками и девочками. Взгляд с поволокой, спрятанная улыбка и это её обещание, которое так и осталось на её губах: «Твоя. Только твоя».

Всё это лезло в голову совсем некстати. Рядом кружила вездесущая Розали, требуя ответной ласки, отец намеревался затащить меня в мужскую компанию, а маленький Мэтью, кажется, уже присмотрел себе нового друга в моём лице. К счастью или к беде, я выбрал последнего, приятно удивив всех остальных. Мы болтали с мальчиком о его секции плавания, новых компьютерных игрушках и, как ни странно, о Мии. В его словах явно читалась симпатия к сестре. Он, конечно же, думал, что скрывал всё тщательно, но… Впрочем, все мы заблуждаемся подобным образом. Человеческой глупости покорны все возрасты. Так вот, в ту секунду, когда он «завуалированно» восхищался характером моей дорогой девочки, он был твёрдо уверен, что касается этой темы лишь поверхностно, между делом. Я улыбался.

Он с горящими глазами рассказывал о её шутках и умении поддержать, не забыв добавить ко всему тот факт, что она терпеть не может Розали.

Бог ты мой, почему он такой проницательный?

Немного заёрзав от посетившей меня мысли об акте разоблачения, я решаю всё же перевести разговор в более безопасное русло.

Пошатавшись по лесу и насобирав веток для костра, мы уже возились во дворе, поджигая их и продолжая болтать. Мэтт оказался на удивление весёлым и общительным парнишкой. С каждым подбадривающим словом его комплексы рассеивались, а на горизонте начинала мелькать мальчишеская непосредственность, присущая всем подросткам.

– Мэтт, как насчёт диетической колы? Мы с тобой потрудились на славу.

Он радостно кивает и шагает к нашим матерям, что суетятся в беседке, накрывая на стол.

Сумерки плавно опускаются на лес. В воздухе уже чувствуется вечерняя прохлада. Я вдыхаю запах костра, зелени и слишком агрессивного одеколона Колина, что ещё секунду назад был здесь, как вдруг слышу отголоски интересного разговора, принадлежащие оставшейся женской половине нашей компании. Не знаю, что мною движет в этот момент, но я поднимаюсь с земли и направляюсь в сторону кухни, напрягая слух. Сердце моё бешено колотится.

«Неужели, Уилл? Подслушивать? Чёрт возьми, куда же ты катишься…» – издевательским тоном упрекает меня мой внутренний голос. Я лишь затыкаю его и приближаюсь к коридору, откуда уже более чётко слышится диалог Розали и Мии.

– Да ладно тебе, пай-девочка, я лишь хотела утолить своё любопытство. Что в этом такого? – приторно-сладко протягивает Розали.

– Брось, Роуз. Я не стану разговаривать с тобой о своей личной жизни.

– А она есть? – усмехается моя «подруга».

Слышу тяжёлый выдох сестры и журчащий звук напитка, разливающегося по бокалам. Хмурюсь, не понимая, что держит сейчас девочек вместе.

– Я поняла, в чём твоя проблема. Ты просто не умеешь привлечь мужчину. Колин, каким бы он ни был проворным жуком, – прежде всего мужчина. А ты абсолютно к себе не влечёшь. Вот, сейчас опять нацепила на себя свою клетчатую рубашку.

Последняя реплика приводит меня в полное замешательство. С какой стати Розали даёт советы по обольщению мужчин? Хотя нет, здесь всё куда более сложно, ведь советы она даёт Мии…

Чувствую, как во мне вскипает злость.

Эта набитая дура смеет уверять её, что она непривлекательна! Её, Мию, которая одним своим видом заставляет меня сходить с ума от своих фантазий. И, проклятье, я люблю её рубашки. Люблю, как Миа завязывает их концы узлом и открывает вид на свой плоский животик. Когда она чем-то увлечена и рубашка просто спадает с её плеча, обнажая его. Я готов отдать себя целиком в такие моменты. Они бесценны и – каждый – неповторимы для меня.

Впрочем, чему я удивляюсь? Девушки всегда склонны принимать советы своих так называемых «подруг». Или в данном случае –завистливые доводы врагов. Ведь они в принципе имеют привычку сомневаться. А когда к одному маленькому, ещё не сформировавшемуся сомнению прибавляется ещё и мнение со стороны, то здесь и начинается полное саморазрушение. Механизм запущен.

Я знал всё это. Знал так же и то, что если мне не вмешаться, то комплексы сестры, которые, подобно маленьким и колючим ежам, начнут её больно жалить изнутри. И в то же время моё любопытство не давало мне сделать и шагу в их направлении. Ведь я понимал, я отчётливо, чёрт возьми, понимал, что моя малышка сумеет достойно выстоять в словесном поединке, а лишь потом примется за себя и подпустит к себе своих ежей.

– Считаешь, что нужно выпячивать все свои достоинства, словно залежавшийся товар?

– Я считаю, что парни любят перчинку, а не липнущую к зубам нугу. Так понятно?

– Бог мой, Роуз, однажды твои парни схватят гастрит, – слышится усмешка моих любимых губ и полная победа. Я усмехаюсь вместе с ней.

Розали недовольно фыркает и предпринимает нечестный ход: