Ваше благородие - Чигиринская Ольга Александровна. Страница 69

Его очень трудно было послать в нокаут. Поэтому случалось побеждать более сильных, более быстрых: его на дольше хватало.

На это Арт и понадеялся: что его хватит на более долгий разговор, чем они думают.

— Наверное, в десанте совсем плохо с кадрами, если таких, как ты, берут офицерами, Палишко… — прохрипел он на мучительном выдохе. — Твое место в стройбате.

Ждал нового удара — и не ошибся.

— Товарищ майор, — выдохнул он, справившись с тошнотой. — Уберите идиота. Я собираюсь кое-что сказать, но он так машет руками, как будто у него тик. Он сбивает меня с мысли.

— Палишко, выйди ненадолго… — тон Лебедя не оставлял места возражениям, хотя лейтенант явно собирался возражать.

Сколько? Минут десять? Еще семнадцать раз по столько? Да он спятит.

— Говори, что хотел, — майор стоял в позе «вольно», заложив руки за спину. — Только не тяни.

— Сдайтесь, товарищ майор.

— Что?

— Я серьезно. Спасите жизнь себе и своим людям. Сдайтесь. Вы окружены и вам не уйти.

Майор молчал.

— Я знаю, на что вы рассчитываете… Но посудите сами… Если я — и в самом деле то, что вы думаете, я продержусь столько времени, сколько мне нужно…

— Не боишься?

— Боюсь я или нет — моя забота. Если я — совсем не то, что вы думаете, то техник просто не доверил мне код от замка. Я его не знаю. Я не говорю, что я самый крутой и мне на все наплевать… Но если вы продолжите меня бить — вам просто не будет в этом пользы. Послушайте… С этой горы нет выхода. Боеприпасы у вас на исходе, помощи ждать неоткуда. Сдайтесь. Это разумно. Ничего постыдного здесь нет. Вы сделали уже все, что могли. Никто не сможет вас осудить. Последний долг командира — сохранить жизнь своим людям.

— Красиво излагаешь, собака… — майор закурил. — Последняя, черт. Выход, говоришь? Разумный? Шваль подзаборная, ты на себя посмотри, скотина! У тебя ж рожа как вареник с вишней! Это кто тут меня на понт берет, всякие страсти мне рассказывает? Кто кого в плен взял? Встречное предложение, беляк: ты говоришь код от замка, а мы не расписываем тебя под хохлому. Лейтенант!

Палишко вбежал — готовность номер один.

— Александр Иванович, ты же военный… — Верещагин глотнул кровь, желудок тут же откликнулся спазмом. — Ты же знаешь: каждый делает свою работу и не лезет к соседу — так в нашем ведомстве заведено. Я сделал свою работу. Я не знаю кода.

— Врет? — спросил майор у Палишко.

— Пес его знает. При мне он кода не набирал, связывался по своей говорилке.

— Где говорилка?

— Разбил, — честно сказал Арт.

— А если поискать? — Палишко оказался не таким уж и дураком. Если поискать, особенно если поискать в генераторной — найдется…

— Ты делаешь ошибку, товарищ майор, — Артем постарался говорить как можно ровнее, не давая зубам выстукивать партию ударных из «Болеро».

— Это ты ошибку делаешь, белячок, — майор встал. — Мы три часа продержимся, а ты — нет.

— Я попробую.

— Попробуй.

— Товарищ майор! — вбежал запыхавшийся Васюк. — Там… в генераторной… Пойдите посмотрите…

— Глядеть в оба, — приказал Лебедь охранникам.

«Генераторная… Все. Конец…» — Артем закрыл глаза.

Берем худшее: майор НЕ пристрелит его, когда вернется…

Страх — физиология. Бояться уже поздно. Все уже необратимо и бояться бесполезно. Почему же я боюсь?

Майор вернулся черный от гнева, губы сжаты в ледовую трещину, лицо неподвижно… Молча схватил он пленника за волосы и за ворот, сорвал со стула, вышвырнул из кабинета, одним пинком бросил по коридору вперед, Артем споткнулся, упал, майор вздернул его на ноги и снова толкнул. Новое падение. Ванька-встанька. Нельзя позволить ему гнать меня пинками до генераторной, я же человек, а не баран… Вырваться, не вставать на ноги, упасть… Майор схватился за ремень, стянувший запястья, рванул на себя до заплечного хруста: не то что встанешь — вскочишь…

Генераторная. Полуподвальная комната. Тяжелая дверь. Семь ступеней вниз.

— Ты, падла, Галича любишь? — майор подтащил его к одному из мертвецов, челюсть разворочена пулей, глаза распахнуты. — Может, ты и Высоцкого любишь? — второй мертвец, запекшаяся на груди кровь, смертная мука на лице. — Они здесь гнили все время, пока ты с нами песенки пел? Пока ты меня сдаться уговаривал? Да плевать мне теперь на этот код — я тебя, сука, и без кода на куски порежу! Как тебя — соломкой или кубиками?

Падение на закоченевшего мертвеца было как падение на бревно с неспиленными ветками. Потом на горле захлестнули петлю и дернули назад и вверх. Серия затрещин и хуков, лейтенант держит, мордатый рядовой отмеривает справа и слева, тьма сгущается до полной кромешности, и даже борьба за воздух переходит в стадию последних судорог — но тут хватка петли слабеет. Падение. Не хочется потешать их, но тело дрожит и корчится на бетонном полу, и скотская усмешечка кривит мурло лейтенанта…

— Код! — снова закричал Палишко пленнику в лицо. — Код, сука!

— К-х-акой?!

— Код! Цифры! Дверь в аппаратную, пидор!

— Ноль восемь ноль шесть двадцать четыре.

Они переглянулись.

— А если подумать? — спросил майор.

— Нет. Этот… Я закодировал… Ирвин и Мэлори… Эверест… Восьмое июня двадцать четвертого года.

Палишко выскочил из генераторной. Арт перекатился к одному из агрегатов и сел, привалившись спиной к станине. Отдых будет коротким.

Вернувшегося разъяренного лейтенанта майор остановил жестом.

— Ты часом ничего не напутал? — спросил он, подходя вплотную. — Может, ты не тех альпинистов зашифровал?

— Я — тех… Вот кого зашифровал Кашук — не знаю. Он же ни черта не понимает в альпинизме.

— М-мудила! — Палишко пнул беляка ногой в бедро.

— Я же сказал… Я приказал переключить код и не говорить мне…

— Как еще можно отключить помехи? — спросил майор. — Ток? Электричество? Где-то здесь?

— Не знаю!

— Кабели?

— Должны быть. Копайте, ребята, копайте…

Лебедь узнал цитату, выматерился.

— Палишко, «говорилку», — майор бегло изучил приборчик и перевел рычажок настройки в режим «прием». «Игрушка» молчала.

— Скажи, чтоб он, кто там есть — открыл дверь. Или тебя убьют.

— А если там нет никого?

— Скажи, — в голосе майора прорезалась вороненая сталь.

Арт пожал плечами. Майорский ноготь передвинул рычажок на «передачу».

— Кашук, откройте дверь, — попросил Артем.

— Прикажи, — Палишко ткнул ему носком ботинка в голень.

— Это приказ, Кашук. Откройте им дверь и сдайтесь. Иначе меня убьют.

Приемник издевательски потрескивал. Сквозь открытые двери доносилась еще очень далекая стрельба.

— Он твой, — сказал майор Палишке. — Через полчаса помехи должны исчезнуть, — и вышел.

Стиферополь, 0700-0715

Спецназ ГРУ был послан в Крым, чтобы захватить кое-какие важные военные объекты, кое-какие архивы и кое-каких людей. Оставив политических деятелей на откуп «Альфе», ГРУшники охотились на высшие военные чины, и особенно — на руководителей крымской разведки.

Но у майора Варламова и подчиненного ему капитана Резуна было особое задание. Около года назад один из сотрудников КГБ, в свое время завербованный ГРУ, начал выходить на контакт с высоким чином ОСВАГ. Высокий чин, как это ни странно, прямо-таки напрашивался на вербовку. Сведения, которые он передавал, были выше всяких похвал. Кроме того, чин был активистом Союза Общей Судьбы.

Что-то здесь настораживало, что-то выдавало явную подставу, тот самый мед, которым пахнут липкие ловушки для мух.

И вот в решающий момент чин ускользнул из рук ГРУ и сдался спецназу КГБ, а Сотрудник тоже исчез где-то в недрах Лубянки. Майору Варламову и капитану Резуну пришло распоряжение: искать следы таинственной деятельности Высокого Чина. Искать ловушку для мух.

Когда прошел «Красный пароль», оба офицера ГРУ (спецназовская форма была только прикрытием, со спецназом они уже расстались) сделали стойку. Потому что если это не след, то что тогда след?