Первый эйдос - Емец Дмитрий Александрович. Страница 48

– Ныкто ездыть ны умеет, панымаешь! Правыл ны знают, да?! – закричал хан, оборачиваясь к ним.

– А ты их знаешь?

– Какые правыл, дарагой? Дарога есть, а ехать нет! Эта не правыл! Это мама их знаыт, какой правыл! – заявил Мамай.

Стуча кулаком по гудку, он выскочил на перекресток, снес не успевший увернуться светофор, развернулся и по встречной полосе стал пробиваться к Садовому кольцу.

– Куда лезышь, чабан! Тэбэ овэц пасты, а ны в городе ездыть, да! – прокричал Мамай, петухом налетая на сверкающий «Лексус», пытавшийся огрызнуться на него мигалкой.

– Теперь я понимаю, почему мой папа боится ездить с восточными водителями. Они слишком горячие, – заметила Ната.

– А ваш русский мущын холодный, да? Вэрблюд, а ны мужчин! Ны поеду! Савсэм ны поеду! Рэж – ны поеду! – обиделся хан.

Причем обиделся так сильно, что выпустил руль и отвернулся от дороги. Газа он при этом, разумеется, не сбросил, даже поддал, и армейский джип понесся в лоб прямо на автобус. Мефодию стоило немалых усилий повернуть колеса джипа в сторону и вновь вручить руль хану. Мамай капризничал, как прима-балерина, которой забыли повесить в раздевалке любимое махровое полотенце и поставить цветочки.

После всех этих фокусов неудивительно, что Багров добрался до Ирки раньше, чем Мефодий и Ната.

Матвей поднялся в «Приют валькирий» около шести часов. За спиной у него был рюкзак, набитый продуктами. Колбаса, сыр, хлеб, йогурты, жестяные банки с консервами. Тут были даже макароны «Макфа», вызвавшие у Ирки стойкое ощущение, что Багров отслеживает каждый ее шаг.

«И это роковой некромаг! – подумала Ирка. – Ха! Подкармливает меня, как хомяк свою хомячиху! Позорище!»

– А печенья нету? А как же, «кушай печенье»? – ехидно поинтересовалась она.

Впрочем, это не помешало ей немедленно отправить Антигона варить макароны.

– Четыре минуты в кипящей воде! – напомнила она.

– А то я не знаю! – возмутился Антигон, торопливо пытаясь удержать в голове цифру «4». У нежити с арифметикой не блестяще. Они считают как первобытные люди: «один – два – много».

Пока кикимор пытался вызвать огонь с помощью заклинаний (в конце концов, оглянувшись на хозяйку, он быстро крутанул колесико обычной зажигалки), Ирка открыла банку со шпротами и умяла их, используя вместо вилки поломанную на полоски плитку шоколада.

Багров созерцал Иркины фокусы вполне благосклонно. Его невозможно было шокировать. Он знал, что, если не станет добывать для валькирии продукты, она способна забывать о пище на многие сутки. Максимум перехватит где-нибудь булку с сосиской. Сама же не будет готовить даже под угрозой копья Филомены.

– Хозяйка, у ваших родственников все хорошо было с головой? Никаких травм, воспалений среднего уха? – осторожно поинтересовался Антигон, намекая на шпроты с шоколадом.

– Варенье с плесенью они точно не ели! – парировала Ирка и капризно попросила у Багрова пить.

– Сок? Кофе? Минеральная вода? – предупредительно отозвался Матвей.

– Минералки!

Разобрав рюкзак с продуктами, Багров положил пластиковую бутылку на стол, открыл и стал катать, наблюдая, как минералка стекает в чашку. Ирку порой удивляло, как необычно Матвей делает самые простые вещи. Например, он любил взять свеклу и несколькими точными движениями вырезать из нее голову богатыря с волнистой бородой. Ирка невольно вспоминала Мефа, который, помнится, резал фигурки из моркови.

Правда, Меф оставлял фигурки ей, а Багров обычно хмыкал, недовольный своим творением, и быстрым движением ножа рассекал свеклу надвое. Ирке казалось, что подсознательная жажда разрушения – и в том числе саморазрушения – очень сильна в Матвее.

Снаружи что-то загрохотало. Они бросились к люку и увидели врезавшийся в сосну джип. Из джипа вылезли Мефодий и бойкая коротковолосая брюнетка. Брюнетка горячо ругала шофера. Шофер отругивался, размахивая руками. Под конец, рассвирепев, он ударил кулаком по гудку и исчез вместе с джипом.

Не особо переживая по этому поводу, Мефодий и его спутница направились к «Приюту валькирий».

– О, Муся Тюфяев пришел! – едко обрадовался Антигон.

Кикимор все варил макароны. Безуспешно пытался засечь четыре минуты. Но после двух минут сразу переходил в область «много», психовал, сбивался и начинал заново.

Увидев свисавший канат, Ната стала карабкаться по нему.

– У тебя же слабые ручки! – насмешливо напомнил Меф.

Ната попыталась лягнуть его ногой в лицо. Она прикидывалась слабой, лишь когда рядом оказывались благодарные зрители. Буслаев же, как достойный племянник Эди Хаврона, к их числу не относился.

Багров протянул сверху руку и помог Нате забраться. Вихрова воспользовалась его помощью, параллельно прикидывая, не является ли Багров искомым зрителем и вообще возможной добычей. Очевидных признаков пока не наблюдалось, но все же Ната решила взять его на заметку.

Мефодий вскарабкался следом. К помощи Матвея он не прибегал, да тот и не спешил протягивать ему руку. Наверху Буслаев настороженно огляделся. Ага, все в сборе: валькирия, ее ворчун-слуга и некромаг.

– Здравствуй, молодой и румяный! Челом бью, кирпичом добиваю! – обратился к нему Антигон.

Буслаев пропустил его слова мимо ушей. Антигона он недооценивал, считая его чем-то вроде Тухломона.

– Это Ната, если кто не знаком! – сказал Меф, обращаясь к Ирке.

Валькирия-одиночка окинула Нату быстрым, задумчиво-оценивающим взглядом. Она пыталась сообразить, почему Меф привел с собой ее, а не Дафну. Смена караула?

– Очень приятно! Мы, кажется, уже виделись, но мельком, – сказала она.

Ната подтвердила этот факт небрежным кивком. Мол, если тебе так хочется, чтобы мы виделись, то пусть виделись, хотя лично я тебя не запомнила.

Вконец спятив от усилия досчитать до четырех, Антигон подкрался к Нате и ущипнул ее за руку. Надо отдать Вихровой должное, она не заорала. Ната повернулась, посмотрела вниз, еще ниже, и, наконец, где-то на уровне пояса обнаружила Антигона, который смотрел на нее, разинув рот. Ната поняла, что кикимор клюнул на одну из случайных гримас. Ната, признаться, и сама не замечала, как эти гримасы у нее выскакивали. Они давно уже стали чем-то рефлекторным, как дыхание.

Ната неторопливо размахнулась и отвесила ему затрещину.

– Ты самый мерзкий мелкий идиот во всей Москве! – произнесла она.

Антигон скромно потупился. Ему давно не говорили таких приятных вещей.

– Она это всерьез, – сказала Ирка, хорошо понимавшая нюансы.

Кикимор ее не услышал. Он был очарован.

Тем временем неуемная Вихрова уже открыла сезон охоты на Багрова.

– Извини, что я не поцеловала тебя, когда мы знакомились! У меня герпес, – задиристо сказала она.

– Ничего. На мою желтуху он не прилипнет, – хладнокровно ответил Матвей.

Ната нахмурилась. Она смутно ощутила, что сердце Матвея занято, а для девушки ее типа это сигнал к атаке. Ната будто случайно переместилась так, чтобы на ее лицо упал свет, поймала взгляд Багрова и мгновенно провела несколько беспроигрышных мимических комбинаций. Поиграла бровями, хрипло засмеялась, длинными пальцами скользнула по щеке. Ресницы кокетливо дрожали. Белые зубки нетерпеливо покусывали нижнюю губу, изредка высовывался дразнящий кончик языка. В этот момент Ната напоминала хорошенькую юркую змейку, которая, недавно сменив кожу, скользит по песку.

Бесполезно. Даже после пятой мимической серии Матвей остался холоден, как морозильник. Он вежливо улыбнулся Нате и отправился к столу резать колбасу. Нате это не понравилось. Для профессионала всегда горько, когда он терпит неудачу.

Не желая сдаваться, Вихрова переместилась к столу вслед за Багровым и заставила его вновь поднять глаза. Теперь она не таилась. Складка кожи на лбу пошла зигзагом. Рот задергался. Лицо мялось как резиновая игрушка. Это было уже не обычное небрежное кокетство, а тяжелая магическая артиллерия, разящая, как коса Мамзелькиной. Антигон, окончательно сомлевший от любви, корчился на полу, как червь на газовой конфорке. Он пытался подползти к Нате и поцеловать ее ботинок. Даже Меф против своей воли сделал к Нате большой шаг. Опомнился. Отвернулся. Вытер пот со лба.