Долина теней - Чинчин Скотт. Страница 25
Келемвар повернулся к вору спиной:
– Никакой награды мы здесь не найдем! Здесь ничего нет! Я отказываюсь от поисков.
Кайрик почувствовал какое-то странное движение под ногами. Он посмотрел вниз и увидел, как изодранный ковер вдруг начал оживать; его яркие узоры с неимоверной скоростью распространялись по коридору в обоих направлениях. Помолодевший ковер, казалось, врастал в пол, расползался по стенам и покрывал потолок.
Коридор затрясся, словно началось землетрясение. Обломок стены рухнул на Келемвара и Кайрика, но доспехи приняли удар на себя, и друзья успели защитить свои лица. Вдруг ковер задвигался, словно ожил. Чьи-то огромные, мощные руки использовали его в качестве перчатки. Коварная ткань явно возымела намерение сцапать воинов и выдавить из них жизнь.
Кайрик ощутил острую боль, когда могучие лапы ковра схватили его, грозя разорвать на части. Вор молниеносно полоснул по ковру обнаженным клинком.
– Проклятье, Кел, сделай же что-нибудь!
Но воин стоял на месте словно завороженный, по-прежнему закрывая лицо руками. Многочисленные щупальца оплели Келемвара.
– Кейтлан солгала, – стонал Келемвар, трясясь и бледнея. – Награды не будет…
Затем воин издал страшный вопль. Он рванул застежку на плече, латы с груди упали, кольчуга под ними разорвалась пополам. Кайрику показалось, что из груди Келемвара торчат ребра. Келемвар чуть не упал, зацепившись ногой за одну из дыр в ковре, сделанных Кайриком, и кинулся в сторону лестницы. Плоть, обтягивающая его, словно взорвалась, и на свет появилось существо со сверкающими зелеными глазами и черной как смоль шкурой.
Черный Властелин удовлетворенно улыбался. Он долго ждал того дня, когда сможет испытать мощь амулета и помериться силами с так называемыми заступниками Мистры. Его ожидания были вознаграждены. Бэйн видел угодивших в ловушку пришельцев, мог наслать на них колдовские чары и разорвать на части их души.
Мистра продолжала неистовую борьбу со своими оковами. Близость медальона, казалось, привела ее в бешенство.
– Скоро медальон будет здесь, – сказал Бэйн, повернувшись к богине. – И станет моим, – рассмеялся он, запрокинув голову.
Мистра прекратила борьбу, и ее смех присоединился к бешеному хохоту Бэйна.
– Ты что, сошла с ума? – поинтересовался Черный Властелин, разом перестав смеяться и подходя ближе к плененной богине. – Твои «спасители» даже не знают, зачем они в этом замке. Они не представляют, с какой силой встретятся здесь, а о преданности тебе речь вообще не идет. Одного лишь золота жаждут их сердца!
Мистра лишь улыбнулась, язычки голубого пламени побежали по ее облакообразной сущности.
– Не только золота, – возразила богиня и замолчала.
Бэйн стоял не дальше чем в шаге от богини Магии и пристально разглядывал ее постоянно изменяющуюся форму.
– Хайкешар собьет с тебя спесь, – пообещал бог, но в глубине души он все же боялся, что Мистра что-то скрыла от него, – скажем, еще какой-нибудь тайник с волшебной силой.
Поверхность волшебного озерца вдруг закипела, привлекая внимание Бэйна.
Черный Властелин взглянул на бурлящую воду, и зловещая улыбка появилась на его уродливом лице.
– Твоих мнимых спасителей следует вознаградить за их усилия, как ты считаешь?
Вытянув руки над водой, Бэйн начал творить чары. Внезапная вспышка света вырвалась из его ладоней, и шесть маленьких молний разлетелись по комнате. Одновременно молнии вонзили свои жала в бренное тело бога, заставив его вскрикнуть от боли.
– Да, магия стала совершенно непредсказуемой, с тех пор как мы покинули небеса, – проворчал Черный Властелин, потирая обожженные места. – Присоединяйся ко мне, Мистра, и мы вновь обуздаем волшебство.
Богиня Магии не отвечала.
– Ерунда, – сказал Бэйн, вновь начиная творить чары. – Магический хаос причинил нам, богам, гораздо меньше вреда, чем твоим смертным последователям. В конце концов я добьюсь успеха.
Бэйн произнес заклинание, и на этот раз его усилия увенчались успехом. Вода нагрелась, дошла до кипения, затем превратилась в пар и снова стала сверкающей прозрачной жидкостью. Отразившиеся в воде образы изменились, и Бэйн с интересом принялся смотреть следующий акт задуманной им постановки. Он опустил свою перчатку в водоем, давая ей наполниться водой.
– Они пришли сюда за золотом и славой. Что ж, они получат желаемое. Пусть их сердца насытятся, хотя это может погубить их!
Зверь, который некогда был Келемваром, полагаясь на нюх, мягкой поступью пробирался сквозь лес сказочной красоты. Вокруг царил знакомый запах росы, а влажная земля под лапами казалась мягкой и наполненной жизнью. Великолепный, льющийся сверху солнечный свет согревал и успокаивал животное, остановившееся, чтобы обнюхать след, оставленный раненой ланью. Затем зверь продолжил свой путь.
Деревья макушками упирались в небеса, и их ветви, покрытые янтарной листвой, колыхались от дуновений нежного ветерка, ласкавшего мягкий мех животного.
Но что-то было не так.
Черный леопард выскочил на поляну. Впереди возникли предметы, распознать которые ограниченный ум животного не мог. Они не выросли из земли, не свалились с неба. Их разместил здесь человек. Назначение предметов заинтересовало зверя, несмотря на скромные возможности его разума.
Внезапная острая боль пронзила животное; сохранять равновесие и двигаться стало очень трудно.
Леопард зарычал и запрокинул голову назад, когда чьи-то когти вонзились в его плоть изнутри. Грудная клетка раскрылась, и ребра выглянули наружу. Зверь издал протяжный, ужасающий стон, голова его раскололась, и сильные, мускулистые руки прорвались сквозь разорвавшуюся шкуру.
Прежде чем попытаться встать, Келемвар осмотрел свое тело. Куски леопардовой плоти еще висели на нем, и Келемвар принялся яростно срывать ненавистные воспоминания о родовом проклятии, которое он вынужден был носить. Теперь кожа его была гладкой и чистой, как у младенца, но Келемвар знал, что пройдет лишь несколько минут, и мягкие волоски, которые обычно покрывали ее, снова начнут появляться на прежних местах.
На сей раз, превращение вызвал отказ от похода, решил Келемвар. Без награды наполненный опасностями поход с Кейтлан потерял смысл. Проклятие напомнило о себе, и превращение в леопарда стало наказанием.
На поляне Келемвар нашел свою одежду и меч. Липкие от сырости кожаные одеяния породили желание выкинуть их, однако это было бы глупо.
Келемвар не помнил, как очутился на этой поляне, которая, казалось, находилась далеко от замка Килгрейв. Такие леса не росли на равнинах северного Кормира. Скорее лес напоминал заколдованную чащу из рыцарского романа, в котором благородные герои отстаивают свою честь на турнирах и где всегда побеждает любовь.
Улыбка растеклась по лицу Келемвара, и обычно тщательно отгоняемые воспоминания нахлынули на него. Они обретали плоть, кружа, словно танцовщицы на мраморном подиуме, переливались мягкими голубыми и розовыми тонами, – и перед взором воина возникла обширная библиотека. В детстве Келемвару запрещали посещать библиотеку родового замка Лайонсбейнов без сопровождения кого-либо из взрослых. И даже тогда ему разрешали читать лишь военные и исторические тексты. Рыцарские романы и книги о приключениях хранились на самой верхней полке, и только его отец мог достать их.
Теперь, глядя в прошлое, Келемвар задавался вопросом: почему все эти книги стояли так высоко? Разве могли подобные утонченные сюжеты захватить его отца, грубого, недалекого человека? Нет, книги, должно быть, принадлежали матери Келемвара, скончавшейся при его родах.
Изредка, нарушая отцовский запрет, Келемвар под покровом ночи прокрадывался в библиотеку, строил лестницу из стульев и добирался-таки до удивительных и желанных томов. Келемвар верил, что пыльные, запретные книги – его личное богатство, которое отец даже в самом сильном приступе гнева не сможет у него отнять. В этих книгах мальчик находил рассказы о сказочных приключениях и подвигах, из этих книг он узнавал о прекрасных и удивительных землях и мечтал однажды увидеть их.