Янтарь и Льдянка. Школа для наследников - Снежная Дарья. Страница 7
Маг небрежно ссыпал на стол горсть блестящих стеклышек.
– Площадь действия заклинания достаточно обширная, а его воздействие усилилось тем, что дети и так спали.
– Но опасности оно не представляет и вот-вот развеется, – поспешно заверила моя наставница. – Мы решили не будить детей, пока не выясним все до конца. Сами понимаете, может подняться паника. Смерть ученицы…
Ее голос затих до невнятного бормотания, и маг воздуха продолжил:
– Предполагаю, с василиском проделали то же самое – вполне возможно, в окно его просто отлевитировали. Могу сказать одно: кто бы это ни был, следы он заметать умеет превосходно.
– Но кому понадобилось убивать Каплю? – вновь подала голос лира Кайрис, и в нем слышались панические нотки.
– Боюсь, что никому. – Ректор посмотрел в мою сторону, и оба декана только сейчас обратили на меня внимание.
– Вы хотите сказать… – изумленно произнесла декан, но вопроса не закончила, тут же задав новый: – Но зачем?
Лир Сэндел какое-то мгновение колебался, но императорские тайны не из тех, что раскрывают всем и каждому, поэтому, отделавшись от коллег расплывчатой фразой «эти сведения еще неточны и требуют проверки», он поспешно вернул себе уверенный вид и скомандовал:
– Лир Инарис, будьте так любезны, распорядитесь… пусть тело девочки перенесут в малый зал. И чуть попозже мне понадобится ваш вихревой вестник, необходимо будет доставить срочное послание. Лира Кайрис, прошу вас, известите остальных деканов и преподавателей и… пришлите сюда Янтаря.
Если последняя просьба ректора и удивила преподавательницу, лишних вопросов она задавать не стала и, резко развернувшись, вышла из кабинета, шурша подолом. Декан воздушников последовал за ней, бросив на меня мрачно-любопытный взгляд.
Ректор в очередной раз повернулся в мою сторону.
– Оба отсюда ни ногой, – произнес он не терпящим возражений тоном. – Здесь вы будете в безопасности. Я извещу Императора и сообщу, как только получу ответ.
С этими словами он вышел, оставив меня в гордом одиночестве. Вот только длилось оно, к счастью или к сожалению, недолго. Не прошло и десяти минут, как дверь приоткрылась и в нее просунулась еще более лохматая, чем обычно, рыжая голова.
Янтарь обвел пустой кабинет слегка удивленным взглядом, щуря сонные глаза, увидел меня и поинтересовался:
– Ты начинаешь работать на опережение? Я еще только запланировал гадость, а меня уже к ректору вызывают.
Я хотела огрызнуться. Кинуть чем-нибудь. Сделать больно. Но вместо этого почему-то ткнулась лбом в колени и разревелась.
Судя по зависшей в кабинете тишине, в которой звучали лишь мои сдавленные всхлипывания, у огневика приключился шок – плачущей он меня видел от силы пару раз, в первый год моей жизни в Империи. Все остальное время, что он меня знал, я злилась, бесилась, кричала, била попадающиеся под руки предметы, дулась, не разговаривала, язвила, швырялась сосульками, пряталась, избегала его.
Но не плакала.
– Эй! – Он приблизился и осторожно тронул меня за плечо. В голосе сквозила явная растерянность. – Ты чего?
Вот поэтому я ненавижу плакать! Все вокруг начинают тебя жалеть. А раз тебя жалеют, значит, все действительно плохо, катастрофично и ужасно, и в итоге остановить слезы становится просто невозможно. Не в силах совладать сама с собой, я громко шмыгнула носом и еще сильнее сжалась в комок.
– Эй! – повторил Янтарь, присаживаясь рядом со мной на корточки и пытаясь заглянуть в глаза. – Ледышка, это запрещенный прием! Я не знаю, что делать с плачущими женщинами! Давай мы вернемся к той стадии, когда ты роняла на меня сосульки?
– Идио-от, – провыла я, не поднимая головы.
– Обзывательства – это уже лучше. Я вижу, не все потеряно. Вот если бы ты мне сейчас на шею бросилась, тогда бы я испугался, что у тебя крыша поехала, – продолжил нести совершенную чушь этот дурак, ставший принцем по какому-то явному природному недоразумению. – Хотя…
Он внезапно наклонился к моему уху и заговорщически прошептал:
– Может, это способ упасть в мои объятия в поисках утешения? Так зачем реветь? Я и так не сильно возражаю.
Я не выдержала – какие уж тут слезы!
Янтарь привычно спалил веер ледяных игл, хохоча увернулся от снежной птицы и, с залихватским свистом прокатившись по замерзшему полу, спрятался за шкаф. Я осталась стоять, тяжело дыша, и внезапно осознала, что слезы мистическим образом иссякли. Шмыгнула носом напоследок, вытерла тыльной стороной ладони мокрые щеки и буркнула:
– Выходи.
– Полегчало? – Парень, как ни в чем не бывало, взгромоздился на ректорский стол, покрутил в руках какую-то безделушку, бросил ее на место и, неожиданно серьезно посмотрев на меня, поинтересовался: – Что стряслось-то?
– Каплю убили, – с трудом выговорила я, опускаясь обратно в кресло. – Василиск оказался в школе не случайно. И скорее всего предназначался мне.
Тут даже Янтарь не нашел сразу подходящих слов.
– Считаешь, твои соотечественники выяснили, где ты находишься, и перешли к активным действиям? – осторожно уточнил он.
– Нет, твоя тайная поклонница решила от меня избавиться. – Надо же, у меня еще даже есть силы язвить. – Еще варианты? Фактом своего существования я досаждаю только авернцам.
Янтарь задумчиво нахмурился и пригладил встопорщенный алеющий гребешок саламандры, не пойми откуда возникшей в его ладонях. Его частенько можно было увидеть с этой ящерицей, но для меня до сих пор оставалось загадкой, где она то и дело прячется. Я тряхнула головой, отрываясь от завороженного наблюдения за гибким переливающимся тельцем, скользящим меж его пальцев.
И вспомнила Каплю. Та была от саламандры в восторге, но страшно стеснялась подойти к Янтарю и попросить его дать подержать ящерицу в руках. Она даже заговорить с ним стеснялась, только краснела, бледнела и пожирала глазами объект обожания…
Губы внезапно снова задрожали, в носу защипало. Янтарь, предчувствуя новую катастрофу, соскочил со стола, приблизился и посмотрел на меня сверху вниз, качнувшись с пятки на носок. Я насупилась, а он неожиданно крепко взял меня за плечи, а в следующее мгновение рывком притянул к себе. Я уткнулась носом в его плечо, изумленно распахнув глаза.
– Не смей реветь, твое высочество, – отчеканил он у меня над ухом. – Все будет хорошо. Кто бы то ни был, он поплатится за содеянное.
Наверное, если бы он сейчас попытался погладить меня по голове, прижать теснее (или что еще там делают, когда утешают), я бы его оттолкнула, вырвалась, и все бы закончилось, как всегда – бессмысленным обменом заклинаниями и оскорблениями. Но он просто держал меня за плечи, даже не порываясь обнять.
Я вдруг подумала, что, как бы он меня ни раздражал, Янтарь был одним из всего лишь двух людей в этой школе, с кем я могла поделиться своими переживаниями по поводу случившегося. Друзья и подруги просто не поняли бы, с какого перепугу кому-то понадобилось убивать недоученную магичку родом из Аверна. А лир Сэндел хоть и знает, но ректору, несмотря на всю мою к нему искреннюю привязанность, я, наверное, этого сказать не смогу.
– Я испугалась, – едва слышно прошептала я, признаваясь ему так же, как себе. – И Капля… это же неправильно, нечестно…
Янтарь глубоко вздохнул, обдав мне шею горячей воздушной волной, но ответить ничего не успел. Чуть скрипнула, отворяясь, дверь, и в кабинет вошел ректор. Мы синхронно отшатнулись друг от друга так, словно нас застукали за чем-то непристойным.
Лир Сэндел подозрительно перевел взгляд с Янтаря на меня, но вопросов задавать не стал. Вместо этого он прошел за свой стол, положил на него сцепленные в замок руки и поднял на нас тяжелый взгляд, явно предполагающий мысленные взывания к Небесам: «Светлые боги [10], за какие грехи вы взвалили на меня такую тяжкую ношу?..»
– До начала каникул вы, как и предполагалось, остаетесь в Таросе.
У меня вырвался вздох облегчения. Я ожидала, что Император тут же потребует представить нас пред его светлые очи и запрет в какой-нибудь башне в тройном кольце охраны, а мне меньше всего сейчас хотелось возвращаться во дворец.
10
Светлыми считаются все боги, кроме Злотвера. Хотя богословы то и дело спорят насчет принадлежности к ним Гроллеша – бога воинского искусства. Если, например, на Мглистых Островах он является самым почитаемым небожителем, то жители восточных провинций верят, что именно он стоит за всеми кровопролитиями от трактирных драк до войн.