Милый пленник - Максвелл Кэти. Страница 15

Гордо подняв голову, он подвел Кэролайн к экипажу.

— Где вы живете? — спросил он.

Она назвала свой адрес. Название этой улицы он слышал впервые. Джеймс подсадил Кэролайн, и она погрузилась в мягкую темноту экипажа. К счастью, его кучер знал, где находится улица, на которой жила Кэролайн. Понизив голос, Джеймс попросил его ехать туда самой длинной дорогой. В ответ кучер понимающе кивнул.

Джеймс улыбнулся. «Богатые люди могут позволить себе иметь сообразительных и расторопных слуг», — подумал он и сел в экипаж.

На полу лежали нагретые кирпичи, а толстое шерстяное одеяло создавало уют и согревало после вечерней прохлады. Окна в экипаже были открыты, и фонари, висевшие снаружи, светили тусклым, мерцающим светом. В полумраке экипажа Кэролайн, одетую в черное вдовье платье, почти не было видно. Джеймс смог разглядеть только ее щеку и губы. Взяв одеяло, он укрыл им ее и себя, а потом постучал по крыше экипажа, давая кучеру сигнал отправляться в путь.

Почувствовав легкий толчок, Кэролайн поняла, что экипаж тронулся с места. Она положила руки на сиденье.

— Я почти ничего не чувствую. В таком потрясающем экипаже мне еще никогда не приходилось ездить. Такое чувство, будто я… — Она замолчала, пытаясь подобрать слова. — Как будто я еду на гигантском мыльном пузыре. Мне кажется, что мы плывем.

«А что, это было бы замечательно», — подумал Джеймс. Он представил, как он плывет по Лондону вместе с Кэролайн Пирсон.

Выглянув из окна, он убедился в том, что Кэролайн была права. Экипаж леди Димхерст стоял на противоположной стороне улицы, всего в нескольких метрах от центральных ворот его дома. Леди Димхерст ждала, пока Кэролайн уедет домой! Не сдержавшись, Джеймс и Кэролайн прыснули от смеха.

Удобно устроившись на сиденье, обтянутом мягкой кожей, Кэролайн повернулась и посмотрела в окно. Мерцающий свет фонаря озарил ее длинную изящную шею.

— Этот вечер был просто волшебным, похожим на мечту. Даже присутствие леди Димхерст не смогло его испортить, — сказала она и, помолчав немного, прошептала: — Благодарю вас.

Джеймс не ответил. Он просто не мог говорить. Его взгляд был прикован к небольшому углублению, находившемуся прямо под ее подбородком. В этом месте пульсировала маленькая жилка.

В экипаже было темно. Повернувшись, Кэролайн посмотрела на него. Ее губы слегка дрогнули, и она улыбнулась ему своей прелестной улыбкой. В свете фонаря ее глаза излучали мягкое сияние. Она слегка коснулась его руки, лежавшей на сиденье. Несмотря на то что на ней были перчатки, это прикосновение разожгло в душе Джеймса настоящий пожар. Он понял, что хочет ее. Хочет прямо сейчас. Такого сильного и страстного желания у него не возникало уже много лет.

Медленно, испытывая почти благоговейный трепет, Джеймс наклонил голову и поцеловал нежную жилку, которая пульсировала под ее подбородком.

Глава 4

Джеймс весь вечер не сводил с нее глаз, и поэтому, когда Кэролайн почувствовала, как он прикоснулся губами к ее шее, ей показалось, что она спит и видит прекрасный сон.

Она расслабилась и некоторое время наслаждалась ощущениями, которые дарили ей прикосновения его губ. Потом, обняв Кэролайн за талию, Джеймс притянул ее к себе.

Прижав Кэролайн к своему горячему телу, Джеймс слегка сжал рукой ее грудь.

Кэролайн едва не застонала от наслаждения. Ее грудь стала тяжелой и тугой. Она полностью умещалась в его ладони. Нет, нельзя позволять ему касаться ее груди. Нужно остановить его, она просто обязана его остановить… Но, почувствовав, как он погладил пальцами ее сосок, Кэролайн забыла обо всем на свете.

Она затаила дыхание, а потом, когда его губы нашли ее губы, облегченно вздохнула. Джеймс целовал ее медленно, крепко прижимаясь губами к ее губам, и… она буквально таяла от удовольствия.

Господи, как давно мужские руки не ласкали ее, как давно она не испытывала такого возбуждения, именуемого желанием! Как давно она не испытывала настоящую страсть!

Женщина более благоразумная немедленно оттолкнула бы его, но Кэролайн больше не хотелось быть ни благоразумной, ни сдержанной. Ей хотелось, чтобы Джеймс продолжал целовать ее (а он, нужно заметить, был настоящим виртуозом по части поцелуев). Вино, струящееся по венам, легкое покачивание экипажа и приятная мягкость подушек — вот что Кэролайн сейчас чувствовала. Она не будет его останавливать, пусть он целует ее всю дорогу до самого дома.

Ему тоже нравилось ее целовать. Кэролайн чувствовала это по тому, как напряглись его мышцы, и еще по тому, с какой нежностью он гладил и ласкал ее.

На одно короткое мгновение ей показалось, что окружающий мир исчез, ушел в небытие, и остались только они вдвоем, и они уже целую вечность едут в этом экипаже, запряженном четверкой гнедых лошадей.

А потом раздался громкий крик караульного, который сообщал горожанам точное время.

Кэролайн усиленно пыталась избавиться от сладкого наваждения и взять себя в руки.

— Мы не должны… мне не следует… — пробормотала она и, отстранившись от него, отодвинулась с самый угол экипажа. Ее сердце билось так сильно, как будто она без остановки пробежала три лестничных пролета.

— Кэ-ро-лайн, — пропел Джеймс низким баритоном. — Я устал от твоих «не должны» и «не следует». Пришло время сказать «мы должны».

Она покачала головой.

— Мы не должны, — снова пробормотала она, почти не веря тому, что говорит.

Он пододвинулся к ней и уперся рукой в стенку экипажа. Теперь его лицо находилось прямо напротив ее лица, и его губы почти касались ее губ.

— Да, мы должны, — медленно произнес он. Она, как завороженная, смотрела в его горящие глаза. — Мне нравится целовать тебя. Я уверен, что и тебе это нравится.

Кэролайн почувствовала, что у нее пересохло во рту. Она прерывисто вздохнула, и Джеймс снова посмотрел на ее шею.

— Мне нравится целовать тебя здесь, — прошептал он и осторожно прикоснулся губами к нежной коже прямо под ее подбородком. Его губы были мягкими и теплыми, а щека — жесткой и колючей. Кэролайн беспокойно ерзала на сиденье, придвигаясь все ближе и ближе к нему. — И здесь, — сказал он, и Кэролайн почувствовала, как его губы прокладывают влажную дорожку к ее уху. Сдвинув носом ее шляпу, Джеймс игриво провел языком по ее уху, а потом… опять прильнул к ее губам.

Его лобзания дарили ей неземное наслаждение, и Кэролайн извивалась в его руках, словно уж. Так ее еще никто не целовал.

— А больше всего мне хочется коснуться губами… — пробормотал Джеймс ласковым голосом и, приблизив губы к ее уху, назвал то место, которое ему хотелось поцеловать. От такого дерзкого, бесстыдного и эротичного предложения ее бросило в жар (от смущения и от возбуждения).

Кэролайн изо всех сил старалась взять себя в руки и успокоиться.

— Я думаю… — пробормотала она.

— Что мы не должны останавливаться, — подсказал ей Джеймс, а потом прижался губами к ее губам, и она уже ничего не могла сказать.

Его поцелуй был просто волшебным. Легким, как крылья стрекозы, мягким, как лепестки лилии, согретые теплым летним солнцем, и сладким, как мед.

И, тихо застонав, Кэролайн сдалась. Она больше не могла противиться собственному желанию и обняла его за шею. Она и не думала, что целоваться так приятно. Слегка отстранившись от нее, Джеймс задернул на окнах шторы, а потом обнял ее и еще крепче прижал к себе.

В темноте Кэролайн немного успокоилась и расслабилась. Как чудесно, когда мужчина ласкает тебя своими сильными руками, когда ты чувствуешь его тепло, ощущаешь мягкость его кожи, слышишь, как он стонет от наслаждения. Когда Джеймс Феррингтон, красивый, сильный и настойчивый мужчина, начал ласкать Кэролайн языком, от удовольствия у нее мурашки побежали по коже. Она так упивалась этими чудесными ощущениями, что не заметила, как мягкие лайковые туфли соскользнули с ее ног.

Такого она еще не испытывала. Кэролайн готова была замурлыкать от удовольствия. Осторожно, словно боясь чего-то, она провела языком по его губам.