Ты — моя тайна - Харпер Фиона. Страница 10

— Когда ты избавился от Долли?

Долли — это старый «лендровер» Адама. Даже более старый, чем моя маленькая машинка. Он был у него с тех пор, как я его помню. Но сегодня днем он заехал за мной на блестящем новом черном «ренджровере» с бежевыми кожаными сиденьями. Она была почти сексуальна, по крайней мере, насколько сексуальной могла быть огромная неповоротливая машина.

— О, я не избавился от старушки, — сказал Адам, улыбаясь себе, — но мне нужно что-то более… излучающее уверенность… когда я приезжаю на встречу с клиентами. И машина, которая не покрыта ржавчиной и может добраться из пункта А в пункт Б без помощи эвакуатора, неплохо помогает.

Я провела пальцем по идеальным швам на обшивке моего сиденья. Вторая Долли была очень впечатляюща. И довольно дорога, наверное. Как мог Адам позволить ее себе? Я надеюсь, он не продал почку или что-то в этом роде?

Часы на приборной панели показывали без двадцати три. Еще пятнадцать минут, и мы будем в поместье Инглвуд. Все должны были прибыть после четырех, чтобы подготовиться, но мы с Адамом ехали так рано, чтобы я смогла развесить одежду в комнате каждого из гостей и убедиться, что каждая запонка и каждый клатч на своем месте.

Черт. Мысли о том, что все будут носить, заставили меня вспомнить о том, какие кошмары моды мне придется надеть в предстоящие выходные.

Я закрыла глаза, покачала головой и громко фыркнула:

— Никак не могу поверить, что Иззи…

— Да забудь уже! — прервал меня Адам.

Я закрыла рот и снова надулась.

Думаю, Иззи не специально разрушила мои планы. Она просто очень хотела выбраться из своих гламурных вещей и сыграть свою противоположность. Должно быть, она думала, что я согласилась участвовать ради смеха и готова сделать то же самое. Мне правда не следовало на нее злиться, но мне нужно было на кого-нибудь злиться, и она единственная оказалась в зоне видимости.

Адам совершил еще один ужасный вираж и посмотрел на меня. Я покосилась на него.

— О чем думала Иззи, когда дала девушке, меняющей свое мнение каждые десять минут, роль Констанции?

Да. Это моя роль на все выходные: Констанция Майклс. Безвкусная, старомодная сестра священника. Ни намека на шелк или шифон в гардеробе Констанции нет. Все это доставалось испорченной старой Луизе. Я осталась с твидом и убогими цветочными принтами. Я должна быть убогой. Единственное утешение — это что сестра преподобного Гарри Майклса сможет пихать и щипать своего брата в любое время, и он не сможет жаловаться.

Когда мы съехали с главной дороги и проехали через внушительные ворота, я села прямо. Вот мы и здесь. Но вместо открытого парка, который я ожидала увидеть, дорога поместья петляла между елями. Я представила себе, что они только несколько мгновений назад надели свои юбки и побежали к краям дороги, желая посмотреть на прибывающих гостей. Сквозь их темные ветви я различала подстриженные лужайки, розовые сады и большой краснокирпичный дом.

Я не была уверена, приехали ли мы прямо к поместью Инглвуд, пока дорога не разделилась вокруг овальной лужайки, засаженной карликовыми елями самых различных форм и размеров.

Адам остановил машину, выключил зажигание и повернулся ко мне всем телом:

— Сгораешь от желания пойти туда… Констанция?

Я не обратила на него внимания.

— Занесешь одежду? — Я махнула в сторону багажника, открыла дверь и вышла из машины, элегантно поставив ноги на землю, и пошла к огромной деревянной входной двери, изо всех сил копируя Мэрилин.

Остаток вечера прошел как в тумане. Прежде чем я успела распаковать всю одежду, приехала толпа гостей, и, вместо того чтобы сконцентрироваться на поиске одежды, которая будет играть в мою пользу, неожиданно началось: «Корина, помоги мне застегнуть молнию, пожалуйста» или «Корина, как надевать эти гетры?». Или еще миллион глупых вопросов.

Иззи сказала, никто не должен никого видеть до Великой Торжественной Церемонии. И ни при каких условиях мы не должны общаться до коктейлей в шесть часов, когда и должна была начаться вся эта таинственная ерунда. В результате только мне было разрешено видеть остальных в костюмах до назначенного часа, и я сбивалась с ног, бегая по поручениям, взбивая волосы, ища потерянные перчатки. Маркус даже имел наглость шлепнуть меня по попе и попросить принести ему чашку чая. Я посмотрела на него так, что у него не осталось вопросов, куда я засуну эту чашку, если вернусь с ней.

Я была зла на Иззи за то, что она ввела такие правила. И я надеялась, у меня будет хотя бы полчаса, чтобы напомнить Николасу о том, как я красива, прежде чем вместо меня появится Констанция, но Иззи вжилась в роль еще до того, как переоделась, щелкая бичом и удостоверяясь, что мы не делаем ничего, способного разрушить ее старательно продуманный фантазийный уик-энд. Я начинала думать, что вся затея не стоит приложенных усилий.

Наконец, решив все неожиданные проблемы, я смогла забежать в свою комнату, захлопнуть дверь и прислониться к ней, чтобы отдохнуть несколько секунд. Такие комнаты были в шикарных журналах по декору, и я с трудом верила, что я буду спать в ней целых две ночи. Все было элегантного кремового и приглушенного синего цвета. Здесь также была великолепная кровать из красного дерева на четырех столбиках, и, по крайней мере, от полуночи до рассвета я могла представлять себе, что я принцесса.

Я сделала несколько глубоких вздохов, впитывая безмятежность окружения. Оставалось только четверть часа, чтобы подготовиться самой, и я собиралась потратить половину этого времени, чтобы раскоринить себя.

Я до последнего не смывала макияж. Я никогда не выходила в свет без стрелок, нарисованных жидкой подводкой, и ярко-красных губ. Даже поздно ночью в соседний магазин за шоколадкой.

Сначала глаза. Мне не придется смотреть на себя. Чтобы смыть подводку, придется хорошо потереть ее ватным тампоном с лосьоном, и мне придется закрыть глаза, чтобы стереть ее всю. Когда я закончила, то снова открыла глаза и сделала еще один заход по уничтожению помады.

Еще одна салфетка упала в корзину для мусора. Мне казалось, я смогу делать так весь день, но шум за дверью вырвал меня из моего круга. Голоса. Из того, что я слышала, становилось ясно — все остальные уже готовы и хотят покрасоваться в своей одежде.

Сделав глубокий вдох, я взяла еще одну салфетку из коробки на столике и сделала то, что должна была, не позволяя себе остановиться и подумать, я терла, пока не осталось никаких следов помады, только мягкая розовая кожа.

Я отошла от зеркала и изучила урон в большом зеркале в ванной. Мне хватило смелости рассмотреть каждую деталь, посмотреть на то, что я сделала с собой. Ну, если Николас хотел «меньше», он определенно получит это от меня в выходные. И, раз уж Луиза Фэншоу была «больше», я должна получить преимущество, не так ли? Продолжая смотреть в зеркало, я поняла, что выгляжу не так уж плохо. Да, снаружи я могла выглядеть строго, чопорно и добродетельно, но теперь моя внутренняя кокетка просыпалась и отражалась в моих глазах.

В дверь постучались, и я почти подпрыгнула от удивления.

— Кто там? — спросила я.

— Я, — раздался ленивый голос, который я не могла не узнать.

Голос Адама всегда заставлял меня думать о долгом лежании в постели в воскресенье и о смятых простынях.

Я еще раз взглянула на Констанцию в зеркале и пошла открывать дверь. Я не видела Адама с тех пор, как начала наряжать и прихорашивать других гостей. Я предложила ему помочь, но он сказал, что я и так командовала им, когда он был полностью одет, и он не хочет, чтобы я делала то же самое, когда он в трусах. Невозможный мужчина. Уверена, что я не настолько ужасна.

Я отступила назад, позволяя Адаму пройти мимо меня в комнату. Я всегда считала, что священники должны выглядеть безопасными, почти бесполыми существами, но даже в приличном костюме и с причесанными волосами в нем было что-то… дикое. И все усугублялось озорной улыбкой, которая появилась на его губах, когда он оглядывал меня с ног до головы.