Арбан Саеш. Трилогия - Малицкий Сергей Вацлавович. Страница 47

Сашка растерянно опустил глаза. Вместо принесенной им палки на коленях лежал узкий серый меч.

— Этот клинок примерно такой же по балансировке, как и тот, что у тебя за спиной, — сказал наставник. — Ты правша, бери его в правую руку.

Наставник стоял напротив и держал точно такой же меч. Сашка с трудом выдохнул воздух. Почувствовал, как дрожат колени и струйки пота стекают со лба. Что-то ужасное должно было произойти немедленно, в эту самую минуту. Он медленно поднялся, перехватил правой рукой рукоять меча и встал так же, как наставник. Слегка выдвинул вперед правую ногу. Левую руку согнул в локте и прижал к туловищу. Вытянул правую руку и поднял клинок вверх, на уровень лица.

— В начале я буду все делать медленно, — сказал наставник. — Смотри. Меч можно держать так, так, так, так, — он поочередно перехватывал рукоять, показывая различные способы. — Это же относится и к стойке. Ты встал так же, как я. Точнее, тебе кажется, что ты встал так же, как я. Но я легко могу переменить позу, а ты нет. Ты должен был встать так, чтобы тебе было удобно передвигаться. Прислушивайся к своему телу, пока есть такая возможность. Твой вес на передней ноге, к тому же она выпрямлена. Подвижность равна нулю. Я делаю выпад вперед. Ты пытаешься отбить мой удар, но не успеваешь. И я отрубаю тебе руку.

С этими словами наставник сделал быстрый шаг, взмахнул мечом и, огибая неумело выставленный Сашкой клинок, нанес удар по запястью.

Никогда еще Сашка не испытывал такой боли. Запястье оказалось только ее началом. Боль дернула его за руку и выдернула все мужество и волю. Она пронзила каждую клеточку тела, скрутила в штопор, лишила голоса. И падая на колени и с ужасом смотря на осколки костей, торчащие из окровавленного обрубка, он завизжал как раздавленная собака. И каким-то остатком ускользающего сознания услышал слова:

— А потом я убиваю тебя, — и почувствовал, как сталь входит к нему в грудь.

Глава шестая. Ургаин.

На склоне холма стояло настоящее дерево. Только мертвое. Видимо, ничто не могло справиться с ним даже после его смерти. Толстый ствол, за которым укрылась бы добрая половина отряда, покрывала изборожденная морщинами черная кора. Дерево поднималось на варм локтей и раскидывало голые корявые сучья далеко в стороны. В углублениях между взбугрившихся корней лежали мелкие камешки. Всех цветов и форм.

— Дерево возвращения, — прошептал Хейграст. — В Эйд-Мере говорили, что в Мертвых Землях есть спящее дерево. Оно очень прочное. Никто не смог сделать даже зарубки на его стволе, но если смельчак хотел вернуться домой, он должен был оставить у его корней камень.

— Да, — кивнул Лукус, восхищенно окидывая взглядом гиганта. — Это настоящее железное дерево! Редкость в Эл-Айране. Я видел такие деревья только в Фаргусских горах. Банги определяют по ним залегание металлических руд. Они верят, что эти деревья вытягивают металлы из земли и становятся от этого прочнее стали. Железное дерево невозможно убить. Оно не горит. Ему не страшна молния, хотя она часто ударяет в его ствол, и находиться под ним во время грозы равносильно самоубийству. Банги с трудом обрабатывают его древесину алмазными резцами. Леганд говорил, что древние боги строили себе дома из стволов таких деревьев. И они стояли лиги лет, дольше каменных. Поверь мне, Хейграст, еще несколько дождливых дней, и на этих ветвях появятся чудесные листья! К счастью, банги здесь не живут, и этому красавцу ничего не угрожает.

— Вон тот желтый с черным пятном камешек мой, — неожиданно раздался в ушах шепот призрака. — Меня это дерево не выручило.

— Ник? — вскричал Хейграст. — Не мог бы ты предупреждать о своем появлении?

— Не пытайся увидеть меня, нари, — ответил призрак. — Алатель слишком ярок. А я становлюсь слабее. Нам нужно дойти до края Мертвых Земель раньше, чем я растворюсь в воздухе. Потому что, боюсь, в этом случае меня не сможет освободить даже нукуд Вика. Вы слишком долго восхищаетесь этим мертвым растением. А между тем белу что-то говорил о враге?

— Я видел отряд кьердов, — подтвердил Лукус. — Он шел к Ургаину вдоль русла Маны.

— Понятно, — Хейграст спрыгнул с коня. — Дан! Привяжи лошадей к корням. Надо подняться на вершину холма и осмотреться.

Дан слез с Бату и привязал лошадей у дерева, вызвав их явное неудовольствие. Они с тоской осмотрели рассыпанные под копытами камешки и потянулись к пробивающейся в отдалении траве. Мальчишка вздохнул, потрепал грустную морду Бату и стал осторожно подниматься на вершину. Хейграст и Лукус лежали в траве. Впереди блестело русло реки, а левее у излучины раскинулся прекрасный город. Прямые улицы радиальными линиями сходились к каменному мосту. Многие здания обратились в руины, но те, что остались, поражали ослепительной белизной стен и строгой изысканностью архитектуры. Город располагался на южном берегу Маны. За рекой простиралась низменная равнина. На горизонте возвышались холмы. Дорога перебегала через мост и таяла в дымке.

— Красивый город, — пробормотал Хейграст. — Интересно, что означает в переводе с валли Ургаин? На ари я не знаю такого слова.

— Спросишь об этом у Саша, когда он придет в себя, — посоветовал Лукус. — Я не люблю городов. Мне гораздо милее леса.

— Вадлин рассказывал, что однажды оказался на рынке у городских стен в рядах, где торговали только нари, — усмехнулся Хейграст. — Так вот, ему показалось, что он в лесу.

— Маловато мне зеленого элбана даже для того, чтобы почувствовать себя под сенью одного дерева, — откликнулся Лукус. — Я не вижу кьердов. Неужели они не вошли в город?

— Вон они, — прошептал Дан, показывая рукой на запад.

— У тебя неплохие глаза, парень — заметил Хейграст, силясь разглядеть маленькие фигурки, исчезающие в холмах. — Насколько я понимаю, кьерды скачут в сторону Ари-Гарда? Ты о них говорил, Лукус?

— Да, — кивнул белу. — Они на лошадях, их две дюжины, но мне показалось, что половина привязана к седлам. Возможно, это пленники.

— Именно так, — донесся до них голос призрака. — Кьерды везли пленных. Женщин и мужчин дерри. Они привязаны не потому, что кьерды опасаются побега. Они боятся, что пленные упадут с лошадей. Дерри обездвижены. У них перерезаны сухожилия на ногах и руках.

— Демон! — выругался Хейграст. — И эти изверги считаются подданными Салмии?

— Фактически уже нет, — покачал головой Лукус. — Просто Салмия не хочет потерять половину войска в Гранитных Холмах. Короли избегают войны. Даже несмотря на то, что кьерды по-прежнему культивируют рабство.

— Это попустительство стоит жизни подданным салмских королей, — скрипнул зубами Хейграст. — Я знаю, что думает об этом Леганд. Для того чтобы победить кьердов, их нужно уничтожить всех до единого человека. Он считает это недопустимым. А по мне так это не самая плохая цена.

— И женщин, и детей? — спросил Лукус и добавил, взглянув на нахмурившегося Хейграста. — Ну вот то-то.

— И все-таки что-то происходит в Ари-Гарде, — задумался Хейграст. — Боюсь, это может изменить отношение к кьердам даже Леганда.

— Кьерды не занимаются жертвоприношениями, — возразил Лукус. — Есть дикий обычай резать сухожилия захваченным врагам. Затем их казнят.

— Ты почти оправдал убийц! — воскликнул Хейграст. — Кто такие враги кьердов? Не самые ли обычные элбаны? А ты знаешь, что всех элбанов, кроме людей, они убивают на месте и самым жестоким образом? Люди же, которые попадают к ним в руки, сами молят о смерти! Знаешь ли ты, что значит быть рабом у кьердов? Что происходит в Ари-Гарде?!

— Ты забыл, Хейграст, — прошептал Лукус, — что до того, как меня в свое время спас Леганд, я хлебнул рабского существования. И то, что это происходило не у кьердов, а в Империи, не облегчало мою участь!

— Думаю, сейчас не время для споров, — прошелестел призрак. — Таких отрядов может быть несколько. Нам нужно срочно войти в город, пока дорога свободна.

— Ты же говорил, что руины опасны? — удивился Хейграст.