Время колесниц - Чистов Дмитрий. Страница 59
Они спустились в жилище Финна — землянку, вырытую под корнями старого дерева, — и уселись за крепкий широкий стол. Сам хозяин немного задержался наверху, пояснив, что должен заглянуть в кладовку.
— Зачем ты привёл меня сюда? — спросил Эдан у Куллда, когда они остались одни. — Неужели только хотел потешить Финновой меткой стрельбой?
— В здешнем лесу мы проведём твоё посвящение духам. Лучше места не найти — здесь тихо, чего не скажешь о нашем озёрном жилище; Финн — мой старый товарищ и с удовольствием примет у себя гостей на недельку-другую. А вот, кстати, и он сам возвращается!
Деревянная лестница заскрипела под чьими-то ногами, Эдан обернулся ко входу, но вместо хозяина увидел миловидную девицу лет семнадцати от роду. В руках она держала копчёный кабаний окорок.
— Угощайтесь, будьте как дома! — прощебетала девушка, водружая деревянное блюдо на стол.
— Ты кто такая, красавица11 Внучкой Финну приходишься? — полюбопытствовал Эдан, окинув взглядом её соблазнительные формы.
— Племянницей! — широко улыбнулась та.
С той стороны, где сидел Куллд донёсся сдавленный смешок. Эдан повернулся к горбуну, намереваясь поинтересоваться, что именно забавного он нашёл в племяннице Финна. Сын Вана Пращника корчил какие-то странные гримасы, указывая жрецу за спину. Тот развернулся обратно и, к немалому своему изумлению, вместо девицы обнаружил там дряхлую полуслепую старуху, шамкающую беззубым ртом. Невесть откуда взявшаяся бабуля пыталась управиться с узким обсидиановым лезвием для нарезки копчёной свинины.
— Оказывается, у Финна большая семья! — заметил Эдан, обращаясь к Куллду. — А куда же подевалась племянница? Она будет обедать с нами?
Полубог буквально корчился от смеха; на глазах у него выступили слезы. Добиться вразумительного ответа от него казалось невозможным, и слегка рассерженный первосвященник Бринна вновь обратился к старухе:
— Мамаша, а где...
— Какая я тебе мамаша?! — возмутился ещё один Эдан, сидевший напротив. — Глаза протри, истребитель ургитов!
Наш герой остолбенело взирал на самого себя, вальяжно развалившегося на рундуке у стены землянки.
— Чего вылупился? — грубовато вопросил Эдан-второй, по-хозяйски нацеживая себе в кружку брагу из внушительных размеров корчаги. — Или не признал меня? Делаешь вид, будто мы не знакомы?
Он поднялся с места, отхватив кинжалом здоровенный кусок от окорока, положил его на ржаную лепёшку и вцепился в мясо зубами.
— Думаю, наш хозяин немного задержится! — произнёс двойник с набитым ртом. — Начнём трапезу без него!
— Вы сговорились? Разыгрываете меня? — возмущённо обратился Эдан к Куллду. — Что здесь, Араван вас всех забери, происходит?!
Ванов отпрыск рыдал взахлёб; не в силах произнести ни слова, он лишь помотал головой и громко икнул.
— А что, в самом деле, здесь творится? — удивился Куллд номер два, внезапно объявившийся на месте Эданова двойника. — Определённо, кое-кто кое-кому морочит голову, вот оно как!
Молодой жрец уже сообразил, что сидящее подле него существо легко меняет свой облик, стоит лишь чуть отвести глаза. Эдан попытался было неотрывно смотреть на лже-Куллда, но из этой затеи ровным счётом ничего не вышло: он смигнул; тут же его внимание отвлекла какая-то слабая тень, мелькнувшая на краю поля зрения, а когда он вновь сосредоточился на загадочном шутнике, рундук у стены пустовал.
— Я зверски проголодался, — признался доверительный голос у него за спиной, и рука Финна легла Эдану на плечо. Тот мог бы поклясться: старый ши не спускался в своё подземное жилище по лестнице.
— Может, объяснишь мне... — начал наш герой, обращаясь к Куллду.
— Я думал, ты и сам уже догадался. Дедушка Финн продемонстрировал тебе своё искусство. Он обучался охоте и стрельбе из лука у одного бога, достигшего совершенства в выслеживании добычи. Он легко выслеживает любую дичь, для чего сам полностью растворяется в её сущности, на время становясь ею. Правду я говорю?
Финн согласно кивнул, подтверждая слова Куллда.
— Дедушка Финн отличный охотник. С равной лёгкостью он охотится на оленя и тигра, мужчину и женщину, бога и самого себя. Каждый миг своей жизни Финн выслеживает кого-то, а посему он столь изменчив. По правде говоря, — Куллд понизил голос и заговорщицки подмигнул Эдану. — я даже сам не знаю, кто он в действительности — мужчина или женщина. Он с лёгкостью изменяет себя, становясь то зверем, то мухой, то жабой, то цветком, то камнем.
Старик одобрительно квакнул, подтверждая сказанное.
— Хочешь сказать, что Финн может принимать облик всех этих существ и предметов?
— Ты не понял. — Финн покачал седой головой. — Я не принимаю ничей облик, я на самом деле становлюсь другим. Вот, например, сейчас я — это ты Узнаёшь свои интонации? Свой голос? — Эдан-вто-рой улыбнулся Эдану-первому. — Желаешь испытать меня? Спроси о любом событии, сохранившемся в нашей памяти, и получишь ответ!
Эдан с благоговейным ужасом смотрел на сидящего напротив него старого ши:
— Финн, а какова же твоя настоящая форма?
— У меня её нет, — просто признался тот. — Я давным-давно потерял свою настоящую форму. Есть лишь несколько наиболее излюбленных, одну из которых ты видишь сейчас.
На лесной поляне весело потрескивал костёр, сложенный из смолистых сосновых сучьев. Ветер изменил направление, задул со стороны озера, едкий дым потянуло прямо на Эдана. Тот поморщился и предпочёл пересесть на другую сторону; однако на новом месте его тотчас же атаковали прожорливые комары.
Расположившиеся у костра Финн с Куллдом внимательно следили за его манёврами.
— Из чего же будет состоять посвящение духам? Будешь ли ты, Куллд, танцевать ритуальный танец, призывая своих незримых помощников? Приносить им жертвы?
— Что касается жертв, то в них сегодня нет нужды, — мило улыбнулся шаман-калека, — духам вполне хватит тебя самого. Призывать их мне гоже не потребуется — они уже здесь. Разве ты не чувствуешь присутствия моих помощников?
Эдан покачал головой. Проклятые кровососы мешали сосредоточиться. Он выругался и прихлопнул разом двух-трёх комаров, впившихся ему в шею. «Интересно, а почему костёр такого странного цвета? Огонь отливает фиолетовым!» Языки пламени, стоило только всмотреться попристальнее, постепенно приобретали очертания фантастических существ. Нашему герою невольно припомнился оставшийся в Священном городе Талес. Истеричный чародей любил поиграть с огнём в очаге, заставляя его принимать совершенно невероятные формы, — это своего рода искусство было популярно среди магов его стихии.
Эдан протёр глаза; на периферии зрения постоянно переливались, мерцали и мелькали какие-то бесформенные тени. Были ли они свидетельством присутствия духов на поляне или нет, но в окружающем мире нечто неуловимо изменялось. Отлетающие от костра искры казались неправдоподобно большими, сливаясь в сознании молодого жреца с рассыпанными по небосводу звёздами. Очертания сидящих подле костра Куллда и Финна обволакивала белёсая дымка. Они сидели, поджав под себя ноги и уставившись в огонь с лёгкой улыбкой на губах.
«Кто же они такие? — лениво удивился разомлевший от близкого жара Эдан. — Финна человеком не назовёшь, а уж Куллда-то и подавно... Не боги, не люди, не демоны, а так... кто-то... нечто...»
— Взгляни-ка, что это там?!
Повинуясь внезапному указующему жесту Финна, Эдан быстро повернул голову в сторону чернеющего леса; но всё же он успел-таки заметить какой-то тяжёлый предмет, с силой обрушившийся ему на голову сзади.
Куллд склонился над ним; рука горбуна всё ещё сжимала странного вида деревянную колотушку.
— Извини, приятель, так надо, — почти ласково произнёс он, и первосвященник Бринна провалился в темноту.
«Убийца! Надо же было так попасться!» — Мысль эта обрела себя в сумеречном краю, и вслед за ней обрёл себя сам Эдан. Или пустота, бывшая им ещё совсем недавно. Сколько же, прошло времени? Мгновение? Одна дневная стража? Год? Тысячелетие? Он не помнил. Не мог вспомнить, кто он такой; помнил лишь, что он — это именно он, и никто другой.