Вопреки всему - Тэйлор Линда. Страница 27

— Прекрасно, — сказала Луиза. — Если это обыденность, тогда я Лютер Вандросс. Но я приехала сегодня к тебе затем, чтобы отдать вот это.

Луиза бросила на кофейный столик листок, который дал ей Эш. Листок скользнул по изразцам и упал на пол.

— Это песня. Я хотела, чтобы ты взглянула на нее и сказала, что ты об этом думаешь. Я хотела сделать что-то для одного человека. Это не имеет отношения к тому, что я потеряла работу. А правда в том, что, попади я в трудное положение, ты была бы последним человеком, к которому я обратилась бы за помощью. Потому что ты не похожа на отца.

— Ладно. Ты уж извини, что я не в состоянии усвоить то особое отношение, которое свойственно тебе, — едко ответила Рейчел, но в голосе ее чувствовался призвук зависти.

— Да, не в состоянии! — отрезала Луиза, натягивая куртку на плечи и только теперь заметив, что спустила она ее с себя всего до локтей. Покончив с этим, она повернулась и затопала к двери, довольная тем, что может топать. Она считала, что утратила такую способность. Это Рейчел оживила ее своими нападками на отца. Он, быть может, затаился где-то здесь, под изображением женщины с тремя грудями, и постукивает двумя кирпичами, аплодируя таким образом.

— Куда ты идешь?

Рейчел неуверенными шагами вышла вслед за Луизой в прихожую.

— Я ухожу.

— Ты можешь считать этот дом своим, Луиза, тебе здесь всегда рады.

— Пошла ты!

— Почему ты не хочешь остаться? Мы бы все обсудили.

— Нет. — Луиза направилась к двери. — Я еду домой.

— Если тебе нужны деньги, я могу одолжить.

Луиза повернула дверную ручку, и холодный порыв ветра ударил ей в лицо. Лучше привыкнуть к мысли, что очень скоро она промерзнет до костей, так сказать, подготовиться. Она повернулась к Рейчел. Она знала, что Рейчел одолжила бы ей денег. Она знала, что Рейчел помогла бы ей сделать карьеру. Ее сестра всегда была щедрой. Но Луизе нужно было лишь одно: чтобы Рейчел прямо сейчас сказала ей, что хочет стать тетушкой.

— Я не хочу денег, Рейчел.

— Что такое? Кто-то не хочет денег? Это, должно быть, Луиза. Ах, так и есть!

Глубокий голос, раздавшийся с порога… Луиза вздрогнула от радости. Холлем, это Холлем, — ключ от двери в руке, кустистые брови, наполовину каштановые, наполовину седые, подняты вверх в радостном удивлении оттого, что он, Холлем, видит Луизу собственной персоной — вот она стоит на ковре в прихожей его дома. Ей так хотелось броситься ему на шею и сказать, что все будет в порядке! Она с улыбкой посмотрела в спокойные, уверенные карие глаза, и он тоже сверкнул на нее взглядом. Их отвлекла Рейчел, утратившая равновесие и свалившаяся в проход между столами. Холлем повернул к Луизе полное комического ужаса лицо:

— Опять напилась? Больше не стану уезжать из дома надолго. Мне бы только войти и обогреться, а потом я расскажу вам обеим, что случилось.

— Я собралась уходить, — сказала Луиза. Если она пробудет здесь достаточно долго в присутствии Холлема, то выложит все и даст возможность Рейчел еще раз заявить, что она безнадежна. Нет, она должна быть сильной, ради ребенка. — Всего хорошего, Холлем. — Она чмокнула его в ледяную щеку. — До свидания, Рейчел.

Она обошла Холлема, спустилась с крыльца на дорожку. Добралась до улицы и по дороге к метро остановилась только раз, чтобы полюбоваться на замерзшие кучки собачьего дерьма, расположенные в художественном беспорядке, и не без ехидства подумала, приобрела ли бы их Рейчел для украшения своего кофейного столика, если бы они были выставлены на аукционе.

Глава 8

«Ваша жизнь на распутье. Только вам решать, по какой дороге вы пойдете. Другие попытаются повлиять на вас, но вы должны следовать вашим побуждениям. Как и Роберт Льюис Стивенсон, знаменитейший из Скорпионов, рожденных до вас, вы склонны к приключениям, и у вас может появиться возможность путешествовать по морям. Звезды говорят о потрясении, перенесенном вами в недавнем прошлом в связи со смертью близкого человека, и о ваших сомнениях. Прислушивайтесь к голосу сердца».

— Что это за куча вздора, — пробормотала Оливия, сидя на диване и потягивая вино из стаканчика. Она дочитала страничку.

«Конец года обещает вам как заботы, так и радости. Вы можете получить радостное известие от кого-то из близких. Кроме того, диаграмма показывает, что ваша независимость возрастет и вы обретете уверенность в себе, которая поможет вам решить поставленные перед собою задачи».

Под перепечатанным текстом Шон что-то нацарапал собственной рукой.

— «Оливия, — медленно начала она читать вслух, — надеюсь, вы не посетуете, что я был вынужден упомянуть о недавней утрате. Быть может, негодяй бойфренд женится на ней. — Оливия поставила стакан на столик и вперила невидящий взгляд в телевизор. — Лучше бы она отказала».

Оливия перевела глаза на фотографию Боба. Эту она сделала сама. Боб прислонился к бетономешалке и ласково улыбался жене. Она могла бы и поговорить с ним. Это вовсе не значит, что она сошла с ума.

Все было так, как она и ожидала. Путешествие, романтика, смерть и счастливый случай. Разумеется, она путешествовала. Ездила каждый день на работу в автобусе. В этом нет романтики, но по дороге она могла думать о Бобе и о первых годах их совместной жизни. Быть может, «романтика» не то слово, которое определяет суть их отношений. Им было хорошо друг с другом. С ним она чувствовала себя в безопасности и стала как бы частью его бригады. Смерть это понятно. Умереть может всякий. Если то был не Боб, то могла быть его мать, скончавшаяся за три года до него, или ее собственная мать, умершая пятнадцать лет назад.

Для Оливии это было недавно. Она так и не привыкла к тому, что мамы нет рядом. Иногда она ловила себя на мысли: «Надо сказать об этом маме», и только потом спохватывалась, что сказать некому.

Она прилегла на диван. Счастливым событием можно считать любое, какое захочешь. Рейчел и Холлем, ясное дело, никогда не поженятся. И как-то трудно представить себе Луизу, с сияющим лицом объявляющую о своей помолвке. Она даже не упоминала о своем приятеле во время их немногих последних разговоров, а Оливия не любила расспрашивать. Если бы Луиза была с ним счастлива, она бы сама заговорила о нем.

Оливия снова взялась за стакан и отпила глоток вина, глядя на Тревора Макдональда на экране. Она убавляла звук, когда смотрела новости по Би-би-си, но видеть Тревора ей все равно было приятно. Хорошо бы познакомиться с ним. Само собой, много лет назад. Но у нее в жизни как-то не случилось, чтобы кто-то за ней долго ухаживал. Все произошло очень быстро. Она перестала следить за экраном и мысленно вернулась к диаграмме Шона.

Быть может, под счастливым событием имеется в виду их будущий обед однокашниц. Оливия сунула гороскоп в коричневый конверт и положила конверт на диванную подушку рядом с собой. Надо позвонить Кэтрин Мафф. Слишком затянула она с этим звонком. Оливия выпила еще глоток вина. Фразы из гороскопа вертелись в голове.

Возрастающая независимость. Пожалуй, несколько бесцеремонно со стороны Шона упоминать об этом. То, что она предоставлена самой себе после смерти спутника жизни, с которым прожила вместе тридцать с лишним лет, почти сорок, тоже можно рассматривать как возросшую независимость. А о каких таких ее задачах он пишет, во имя сил небесных?

Оливия окинула взглядом маленькую, без единого пятнышка гостиную, убранную и отполированную до полного блеска. Даже ее пианино сияло, а это именно тот предмет, на котором первым долгом собирается пыль. Сад она содержала в порядке, но сейчас уже декабрь месяц. Боб разбил садик так аккуратно, что летом надо было лишь стричь газон, осенью немного подрезать розы, перед тем как их укрыть, и закопать поглубже в землю некоторые луковицы. Кроме этого, был еще и гараж.

У Оливии начало покалывать кожу. Да, есть гараж, и главное, в гараже стоит «форд-эскорт», к которому никто не прикасался после смерти Боба. Оливия подумывала продать машину, но у нее не хватало духу взяться за это дело. Глупо, в конце концов, держать «форд» вот так, на приколе. Боб уговорил ее взять временную доверенность на управление машиной, когда понял, что заболел всерьез, но эта доверенность так и лежит в ящике письменного стола наверху. Если бы Луиза могла водить машину. Она сдала экзамен на вождение несколько лет назад, но постоянно твердила, что в Лондоне нет смысла иметь машину, и теперь, наверное, позабыла, как включать зажигание. Оливия отдала бы «форд» Рейчел, но той он был не нужен: у нее и у Холлема были свои машины, куда более впечатляющие.